Олег Бубела - Дракон
Сар совершенно неожиданно для меня оказался неплохим драконом, поэтому я даже пожалел, что думал о нем настолько плохо. Нет, он не пытался захватить власть в стае исключительно ради самой власти. Просто дракон полагал, что так будет лучше для всех драконов, ведь некоторые последние решения Мудрейшей вызывали у него большие сомнения. Узнав об этом, я рассказал ему о той роли, которая должна играть оппозиция у людей, то есть помогать обнаруживать ошибки в действиях главы, указывать на них и предлагать, если такое возможно, лучший вариант. Когда он узнал об этом, то долго восхищался тем, как у двуногих все хорошо организовано. Естественно, я не стал сообщать, что идеальной оппозиции не бывает, поэтому она, как правило, сама стремится во власть, считая себя лучше и умнее. Но, я надеюсь, у драконов подобного не будет происходить. Кстати, на следующий день после такого разговора Мудрейшая поинтересовалась у меня, почему это Сар вдруг пришел к ней извиняться за свою недальновидность. Я только улыбнулся и подумал о том, что теперь у главы стаи кроме меня не осталось никаких серьезных проблем.
Но, вернемся к моему распорядку дня. Сразу после занятий, продолжавшихся или до обеда, или до самого вечера (смотря насколько хватало терпения Мудрейшей), мы вместе с Марой отправлялись летать, после чего где-нибудь в уединении пели друг другу наши песни. Иногда к нам присоединялись Лар с Ришей, а также Сар, который оказался большим любителем подобного. Оказывается, он даже пробовал сочинять сам и, немного смущаясь, исполнил нам свою "Балладу о дожде", которая оказалась весьма неплохой. На время дружеских бесед мы улетали далеко от скал, выбирая или живописную лесную полянку, или же пляж на берегу океана, и весело проводили там время. Потом я ужинал, если был голоден, вместе с поддерживающими компанию драконами, и отправлялся назад в свою пещеру.
Кстати, мое тело действительно сильно изменилось, поэтому я мог обходиться без пищи и воды два дня, особо не напрягаясь. Кроме того, я вдруг поймал себя на мысли, что сырое мясо больше не кажется мне таким неприятным, как раньше. Наоборот, я стал чувствовать удовольствие от моей трапезы, что наводило на определенные мысли. Но я над этим не сильно задумывался, так как у меня были проблемы поважнее. Мара, которая после нашего первого полета стала уделять мне все больше внимания, оказалась очень занятной драконицей. Умной, сообразительной и веселой, с кучей положительных черт характера. Поэтому я просто наслаждался общением с ней, вызывая зависть у остальных драконов стаи. Но вот только наши отношения дальше простого общения не заходили. Я пытался не смущать драконицу своими мыслями и держал гормоны в узде, а она в ответ отвечала мне пониманием.
Правда, один раз ей все же удалось меня подколоть. А все произошло буднично. Сидя на берегу и глядя на гоняющихся в воздухе друг за другом Лара с Ришей, я поинтересовался у подруги, не зашло ли у них дальше игр, потому что пара складывалась просто идеальная. В ответ Мара заявила:
— Не волнуйся, Алекс, когда наступит время, думаю, все произойдет само собой.
— А вообще им не рано этим заниматься? — уточнил я.
— Нет, драконы могут спариваться уже после сорока циклов, когда выходят из подросткового возраста, поэтому этим двум сейчас самое время.
Мда, счастливые. А вот мне с сексом придется обломаться на ближайшие месяцы, потому что никого подходящего в ближайшей округе не наблюдается, а искать себе представительниц зверолюдей также не хочется. Хоть они и выглядели довольно соблазнительно, Мудрейшая демонстрировала мне образы, но слишком уж походили на животных, поэтому это попахивало извращениями. Грустно вздохнув, я оторвал взгляд от резвящейся парочки и заметил веселый взгляд Мары.
— Знаешь, Алекс. Будь ты покрупнее раза в три-четыре, я бы не отказалась потереться с тобой хвостиками, — внезапно заявила драконица.
— Эх, и тут непруха! — сказал я в ответ. — А вообще, чтобы ты знала, в сексе главное не размеры, а умение. И кстати, не знаю, как драконы, но большинство людей на этот счет очень обидчивые. И я не исключение. Так что все, пошел топиться с горя!
Я сбросил одежду и нырнул в прохладную соленую воду, провожаемый смехом Мары. В общем, на любовном фронте у меня перемен не наблюдалось, что не слишком радовало. Но я не унывал, потому что у меня было еще одно занятие, отвлекающее на себя много сил. Я учился летать. После того как меня возвращали к моей пещере, я прощался с драконами и делал вид, что засыпаю, но на самом деле прорабатывал все новые варианты плетений. А как только на скалы опускалась ночь, я экспериментировал над собой, потому что темнота преградой не являлась. Но и здесь у меня не было совсем никаких результатов. Вернее, были, но чаще всего чрезвычайно болезненные.
Я изменял свое плетение кокона, добавлял ему размеров, прочности, экспериментировал с формой, но ничего не получалось. Когда я увеличивал площадь, края тут же начинали заворачиваться, невзирая на силовые контуры. Когда я изменял форму, то это сказывалось на грузоподъемности крыльев, причем не в лучшую сторону. Когда я пытался изменить плетение, поменяв его структуру на более прочную, выходил пшик — оно либо разрушалось, либо трансформировалось в нечто слишком неудобоваримое. Или же вообще теряло свои свойства и переставало держать воздух, что добавляло моим экспериментам абсолютно ненужную остроту ощущений.
В общем, все пять ночей ничего не дали, кроме осознания того, что я очень живучий. На многократные ушибы, переломы и сотрясения я даже перестал обращать внимания, только шипел от боли и ругался матом, в очередной раз вправляя вывихнутые суставы. Как бы я ни экспериментировал, какие задумки бы не претворял в жизнь, кончались они одинаково — падением в океан или на ближайшие скалы. Те драконы, которые не очень крепко спали, могли в течение всех ночей слышать результаты моих опытов. То есть, звук удара о скалы (напоминавший громкий шмяк) и вдохновенный мат, не слишком заглушаемый шумом прибоя. Заканчивал я эксперименты только перед самым рассветом, когда совсем не держался на ногах, или же просто от того, что вырубался после особо удачного удара о камни. Тогда я на короткое время забывался в объятиях Темноты, пропуская утренний танец стаи. У меня просто не было никаких сил смотреть на их полеты, понимая, что мне до этого еще далеко.
К сожалению, магия не давала мне то, на что я так надеялся. Плетение левитации позволяло подняться только на очень небольшую высоту, поэтому мое планирование иногда даже и не начиналось, вследствие небольшого разгона. А просто служить парашютом мои магические крылья отказывались, так что можно было точно сказать, что Бэтмэн летал только по законам фантастики, но никак не физики с аэродинамикой. От отчаяния на пятый день я даже попытался прикрепить на спину плетение, которое я назвал воздушной трубой. Это было мое личное изобретение, полученное из плетения воздушной струи. Видоизмененное, и закрепленное магическими захватами на спине, оно дало мне некоторую надежду на успех. Но надежда разбилась о скалы. Когда я его активировал, то тут же начал дико вращаться в воздухе, переворачиваясь сверху вниз. Крылья ничего не дали, потому что просто не захватывали так много воздуха, чтобы остановить вращение.
