Макс Фрай - Я иду искать
И это они оба уже более-менее успокоились. А пока я вёз этих красавцев в Дом у Моста в позаимствованном у полицейского патруля амобилере, они вели себя как особо одарённые воспитанники младшей группы детского сада для будущих Великих Магистров. Всю дорогу метали взглядами разноцветные молнии, попеременно лиловели лицами, плевались цветочными букетами и истерически превращали содержимое своих и моих карманов в зеркальные шары и крылатых рыб. Хорошо хоть меня самого в какую-нибудь гигантскую жабу радужного окраса не превратили на радостях. Но к тому явно шло. Счастье, что я так быстро езжу.
– Очень противно оказалось совсем не уметь колдовать! – резюмировала Кекки, раскурив трубку и выпустив изо рта сразу нескольких дымных драконов, столь впечатливших нас в исполнении патрульного. – Я и так-то не ахти какой великий мастер, будем честны. Но когда вообще ничего не можешь, это такой ужас! Заранее ясно, что мне будет сниться, если какой-нибудь лютый враг нашлёт на меня проклятие, обрекающее на ночные кошмары. Как будто я стою посреди города и ни зов кому-то послать, ни трубку раскурить, ни даже забытый кошелёк из дома позвать не могу.
– Фырурыры! – отозвался с потолка Нумминорих.
Рот его был забит зелёным бутербродом, но судя по интонации, он просто хотел выразить согласие: «И не говори».
– Ты давай жуй поскорей, – сказал я, задрав голову. – И рассказывай уже, чего там нанюхал. Я не железный. А от любопытства иногда умирают, точно тебе говорю.
– Я не знаю, как это описать, – признался Нумминорих, отчаянно взмахнув огрызком своего зелёного бутерброда. – Всё это время сижу и подбираю слова. Даже на хохенгроне[25] пытался сформулировать, чтобы потом вам перевести. Ничего не получается! Понимаете, запах этого места – он... Он даже не то чтобы именно запах. Запах отсутствия запахов? Запах жизни, в которой не существует запахов, а я никогда не был нюхачом и даже вообразить, будто такое бывает? Или даже запах отсутствия жизни? Единственный запах, который сможет обонять моё мёртвое тело, когда я умру? Ох, надеюсь, что всё-таки нет! Но не знаю, как ещё объяснить, на что это было похоже.
– А другие запахи при этом остались? – спросил я. – Травы, земли, камней, растений, Кекки, которая была рядом, людей, ходивших по этой улице раньше? Мой, когда я пришёл? Ну вот всё, что ты обычно ощущаешь?
– Да, конечно, – ответил Нумминорих. И, подумав, добавил: – Но они ничего не меняли. Немного раздражали, и всё. Не имело значения, чую я их или нет. Вообще ничего не имело значения, даже тот факт, что я – это по-прежнему я, никуда не делся, даже не умер пока. Но это, кстати, тоже раздражало, причём довольно сильно. Как будто я себе вру и сам это понимаю. И стыжусь.
– Не нравится мне это, – мрачно сказал Кофа. – И чем дальше, тем меньше нравится. Хотя, казалось бы, куда ещё... Однако особняк Кауни Мары в самом центре круга. Что, собственно, неудивительно.
– Какого круга? – заинтересовался Нумминорих.
Вместо Кофы ему ответил я:
– Участок, где нет магии, имеет форму круга. И этот жёлтый дом, где я тебя нашёл, в самом центре. То есть, если бы существование амулетов, отменяющих магию, не было многократно доказано лучшими умами Соединённого Королевства, он бы несомненно нашёлся в комнате, где я тебя застал. Может, кстати, ещё и найдётся. Учёные иногда ошибаются.
– Было бы неплохо, – вздохнул Кофа. – Нет такого предмета, который нельзя уничтожить. Гораздо хуже, если окажется, что таковы теперь свойства самой земли в том месте. Впрочем, тогда его можно просто обнести высоким забором и обходить десятой дорогой до скончания времён.
Я не стал говорить ему, что откладывать решение этой проблемы до скончания времён никак нельзя. Пусть хоть кто-нибудь думает, что как минимум один выход у нас есть в любом случае. И пусть это будет сэр Кофа Йох, если уж не получается устроить, чтобы так думал я сам.
Вместо этого я спросил всех троих сразу:
– А чей это дом? Кто хозяин? Там сейчас кто-то живёт? Это его арендовала леди... как её, Кофа?
– Ауна Стакк, – ответил он. – Нет, на её имя арендован другой дом. Самый маленький и дешёвый. То есть, для Старого Города действительно совсем недорогой. Кстати, никаких сведений о леди Ауне Стакк я до сих пор не раздобыл. Это, скорее всего, означает, что имя вымышленное. Впрочем, мои агенты продолжают проверять, возможно окажется, что я ошибаюсь. Но вряд ли это так уж важно: половина совершеннолетних граждан Соединённого Королевства хотя бы раз в жизни снимала квартиру под вымышленным именем. Чаще всего для любовных встреч, иногда для нелегальной торговли, а порой просто ради возможности уединиться там, где тебя гарантированно никто никогда не найдёт. Некоторым людям тайна нужна как воздух, ради острого ощущения свободы, которое испытываешь в те моменты, когда никто в Мире не знает, где ты сейчас находишься, как выглядишь, и как тебя зовут. Лично я это очень хорошо понимаю.
– И я тоже, – эхом откликнулся я.
– Особняк Кауни Мары! – нетерпеливо напомнила Кекки. – Жёлтый дом! Это же тот Кауни Мара «Повелитель кухонь», у которого ножи?
– Тот самый. Впрочем, мастерской уже давно в равных долях владеют его дети, сын и две дочери. А сам Кауни, передав дела наследникам, отправился путешествовать и пропал без вести на севере Чирухты; по словам сопровождавших его спутников, старик решил отправиться на границу Пустой Земли Йохлимы. В одиночку, потому что других таких безумцев не нашлось, а уговоров он не слушал. Нашим землякам, впервые выбравшимся за пределы Соединённого Королевства, трудно бывает поверить, что ветер может оказаться по-настоящему опасным – подумаешь, ветер! У нас с Хурона по весне тоже вон как дует, и ничего, живём. А что хищные ветры Пустой Земли Йохлимы любят раздирать на части тела неосторожных путников – так кто в такие детские байки поверит? Напрасно, кстати, не верят, но тут ничего не поделаешь. Вот и Кауни Мара не вернулся из своей развлекательной поездки. Всем было примерно понятно, что с ним случилось, но по закону он считался пропавшим без вести, поскольку тела не нашли, и наследникам пришлось ждать его возвращения целых шестьдесят лет прежде, чем они получили разрешение выставить дом на продажу. Буквально на днях, насколько я знаю, это случилось... Эй, погоди, а почему я тебе всё это рассказываю? Ты и сама должна бы знать.
Кекки недовольно нахмурилась – дескать, не могу же я знать вообще всё на свете. А я поспешно сказал, пока дело не дошло до их обычной перебранки:
– Это вы нам с Нумминорихом рассказываете. Мы-то точно ничего не знаем. И даже не должны. Так что, в жёлтом доме сейчас никто не живёт?
