Стивен Эриксон - Полуночный Прилив
— Можете рассказать, что это за тварь?
— Некий забытый бог, это все, что я знаю. Не ведаю его природы, как и полной меры его сил. Он стар, старше даже самого океана. Ему поклонялись не люди.
Послышался голос от дверей: — Я никогда не заботился о своей казне, хотя Странник избавил меня от худших последствий этого. Слава ему.
Куру Кан и Нифадас низко склонились, когда Король Эзгара вошел в комнату. Лицо шестидесятилетнего короля оставалось на удивление молодым. Он был среднего роста, несколько худого телосложения; в движениях сквозила кажущаяся неисчерпаемой энергия. Кости выглядели прочными, но позвоночник был искривлен — следствие падения с норовистой лошади в детстве. Правая скула и глазница были более плоскими, чем левые, отчего правый глаз казался большим и круглым. Глаз этот плохо видел и имел обыкновение вращаться, когда король сердился или сильно уставал. Целители могли бы исправить повреждения, но Эзгара запрещал — даже в детстве он был упрям и своеволен, и ни малейшего внимания не уделял своей внешности.
Дополнительным доказательством этой черты характера служила скромная одежда, подобающая скорее обычному горожанину с рынка, нежели королю.
Брюс сумел изобразить легкий поклон даже лежа. — Извините, Ваше Величество…
— Не нужно, финед, — оборвал его Эзгара Дисканар, махнув рукой. — На самом деле это я должен перед вами извиниться. Неприятная задача, отвлекшая вас от придворных обязанностей. Мой юный Поборник, я жестоко использовал вас. Вы пострадали.
Поправлюсь, Ваше Величество, — сказал Брюс.
Эзгара улыбнулся и поглядел на других присутствующих. — Отлично, это же полное собрание. Нам нужно радоваться, что моя дражайшая супруга впала в забытье под утомленным консортом, так что самые ретивые ее шпионы не смеют войти с докладами. Надеюсь, когда это случится, будет уже поздно.
Нифадас отвечал: — Мой Король, если позволите, я уйду первым. Приближается час моего отбытия из дворца, и приготовления почти закончены.
Перекошенная улыбка Эзгары стала шире: — Первый Евнух, ваше старание стало легендарным, так что я сомневаюсь, что вы умеете опаздывать. Тем не менее, даю свое позволение — если только это даст вам убедиться, что ваши шпионы узнают, когда ее шпионы доложатся ей, чтобы в свою очередь доложиться вам… каковой доклад, не сомневаюсь, дойдет до меня, доказав, что вызвавшее такой шквал докладов событие является ничем иным, чем происходящей в этой комнате встречей.
Нифадас поклонился: — Этот танец не знает перерывов, Ваше Величество. Вы сами это понимаете.
Улыбка короля стала скованной. — Воистину так, Первый Евнух. Можете нас покинуть.
Брюс посмотрел вслед Нифадасу. Едва дверь захлопнулась, король обратился к Куру Кану. — Цеда, Канцлер продолжает жаловаться на присутствие финеда Эберикта в делегации. Его аргументы убедительны.
— Он боится за жизнь вашего сына, Ваше Величество.
Эзгара кивнул: — Финед стал так несдержан, что готов покуситься на жизнь наследника?
— Надеюсь, что нет, Ваше Величество.
— Вы полагаете, мой сын сознает риск и потому станет действовать достойно и осторожно?
— Принц Квиллас предупрежден об угрозе, Ваше Величество, — осторожно ответил Куру Кан. — Он собрал вокруг себя самых преданных стражей под командой Мороча Невада.
— Надеюсь, этот Мороч окажется способным справиться с задачей защиты принца. — Эзгара повернулся к Брюсу, требовательно поглядел ему в глаза.
— Мороч весьма опытен, Ваше Величество, — сказал, миг помедлив, Брюс. — Могу догадываться, он посадит за столом дегустаторов и магов с кучей заклинаний.
— Это последнее я могу обеспечить, Ваше Величество, — отозвался Куру Кан. — Королева отобрала у меня множество способных учеников.
— Итак, — сказал Эзгара Дисканар, — мы видим балансирование над пропастью и надеемся на мудрость игроков. Но если какая-то из партий решится на преждевременные действия, баланс нарушится.
— Так точно, Ваше Величество.
— Финед Брюс Беддикт, Мороч Неват способен внять совету быть сдержанным?
— Думаю, что да, Ваше Величество.
— Весь вопрос в том, — продолжил король, — способен ли на это мой сын.
Ни Цеда, и Брюс не ответили.
Король долго смотрел им в глаза. Перевел взор на одного Брюса. — Я жду вашего возвращения к службе, Поборник, и рад, что вы оправляетесь от недавнего приключения.
Эзгара Дисканар вышел из комнаты. На пороге повернулся и сказал, без всякого перехода: — Думаю, Геруну Эберикту придется уменьшить свой эскорт…
Один из помощников Кана закрыл двери. Оставшиеся вдвоем Цеда и Поборник поглядели в глаза друг другу. Куру Кан пожал плечами.
— Если бы казна была бессмертной добродетелью… — рискнул начать Брюс.
— … наш король был бы богом, — кивнул Куру Кан.
— И на это мы ставим свои жизни.
Линзы на носу блеснули отраженным светом. — Забавное замечание, в это время. Думаю, весьма пророческое. Брюс Беддикт, расскажешь мне о странствии?
— Скажу лишь, что старался исправить вред, и вследствие этого Тисте Эдур не смогут захватить других забытых богов.
— Это важное деяние.
— Надеюсь.
— Что обычно болтают старые ведьмы на рынке? «Конец света будет объявлен королевским указом».
Брюс минул.
— Конечно, — рассеянно продолжал Цеда, — они говорят так, чтобы оправдать суровость к докучным старикам.
— У них есть и другая пословица, Цеда, — сказал, чуть помолчав, Брюс. — «Истина скрывается под блеклыми одеждами».
— Те же самые ведьмы? Если не так, то они величайшие на свете лгуньи!
Брюс усмехнулся шутке. Но во рту чувствовалась горечь, как от пепла. Словно первый шепот ужаса.
Глава 7
Вы видите лишь плоть
В занятных строчках танца
Причудливый рисунок
Узоры возвышенья —
Привычный ритуал
Для жизней, что вольны
Искать оттенки смысла
Как будто мы стоим
Перед столом накрытым
И заткан гобелен
Деяньями простыми
Вот то, что нас зовет
Вот то, к чему взываем
Как будто вздута плоть
Не кровью, не нуждою.
Виденье же моё
Не столь приятно: кости
Колышутся в тумане
И кости те — рабы
Нездешней паутиной
Свивают прочный мир
При каждом вашем шаге.
Ниже рабов,
Рыбак Кел ТатАквитор Серен Педак смотрела, как играют эдурские дети между священных деревьев. Извивающиеся в трещинах коры тени сплели вокруг играющих хаотическую шевелящуюся сеть, но дети не обращали на это никакого внимания. По какой-то необъяснимой причине это соприкосновение ужаснуло ее.
