Токацин - Западный ветер
— Попадись им в руки бластеры и огнемёты, хентос бы тут дня не прожили, — пробурчал Речник. — А найди они ракеты…
— С ракетами всё немного сложнее, — хмыкнул сармат. — Но рассуждаешь ты разумно. Видимо, хентос унесли всё личное оружие, когда покидали убежище. Нам могло остаться лишь то, что они унести не смогли. Подъёмник пополз дальше — медленно, вздрагивая и натужно подвывая.
Из сумки Речника послышался пронзительный писк. Еле заметное зеленоватое сияние сочилось из шахты и постепенно становилось ярче.
Подъёмник задребезжал, подпрыгнул — и с хрустом налетел на что-то.
Кабина остановилась посреди прозрачной шахты, в зеленоватом полумраке. Сплошные стены без дверей окружали её.
— Посмотрим… — Гедимин протиснулся между кабиной и прозрачной стенкой и провалился вниз — неглубоко, по колено. Фрисс выглянул из перекосившегося подъёмника и помянул тёмных богов. Под ногами сармата лежала плита из серого рилкара. Её края пробили шахту подъёмника, и она держалась прочно — похоже, под ней было что-то ещё. Гедимин прорезал в плите узкую щель, заглянул — и повернулся к Фриссу, пожимая плечами.
— Шахта перекрыта намертво. Не будь там ирренция, за сутки я бы прожёг завал, а так — мне нужна неделя. Это единственный путь вниз, и кто-то постарался замуровать его.
— Неделя — тебе, с твоими инструментами?! Хорошо же он постарался… — присвистнул Речник, не сдержавшись. — Тогда начнём копать сейчас же, не теряя даром времени. Как тебе помочь? Обломки будем вывозить на подъёмнике… Сармат смерил Речника взглядом и хотел что-то сказать, но осёкся.
Громкий скрежет раздался над краем шахты, ярусом выше. Фрисс посмотрел туда — и увидел крыс. Целая стая серых воинов толпилась там, в нетерпении царапая стенки шахты. Гигантская чёрная крыса привстала на задние лапы у края и истошно завизжала:
— Кьяа! Убить их! Убить!!!
— Кьяа! Не успел затихнуть ответный вопль, как подъёмник рванулся с места.
Дротики и булыжники застучали по крыше кабины. Фрисс потянулся к мечам, но опомнился и стал готовить молнию. Гедимин деловито сменил сопло на более широкое.
— Хорошо, что шахта узкая, — задумчиво сказал он.
— Что их разозлило? — недоумевал Речник.
— Крысы есть крысы, — оглянулся на него сармат. — Ты готов? Огненная дуга отшвырнула стаю от подъёмника. Он продолжал подниматься, но ход его замедлялся с каждой секундой.
— Кьяа! Кьяа! — вопли и скрежет металла донеслись с крыши. Гедимин выстрелил в потолок, прорезая широкую дыру. Горка жирного чёрного пепла упала на пол. Подъёмные механизмы жалобно хрустнули — и кабина замерла.
— Неприятно, — прошептал сармат, глядя в темноту шахты, в которой вопили крысы, подбадривая друг друга. — Забирайся на спину, знорк.
Держись крепко. Древний металл выдержал его, хоть и заскрипел под его тяжестью.
Гедимин подтянулся и вылез на крышу. Поток плазмы и ЭМИА-излучения прошёл вдоль стен шахты, несколько стрел разбилось о броню сармата — и наступила тишина. Фрисс из-под шлема, надетого поверх скафандра, посмотрел вверх. До следующего яруса было неблизко, до поверхности — ещё дальше.
— Ненадолго им хватит страха, — пробормотал Гедимин, прикрепляя сфалт за плечом и выпуская дымящиеся когти. Со всех сторон визжали, вопили и хрипели. Оставив в покое опасных чужаков, крысы самозабвенно убивали друг друга — Фрисс видел, как они катаются клубками по ярусам, мимо которых поднимался Гедимин. Их было очень много, может даже, больше, чем во всём Старом Городе Реки. Битва шла вокруг мастерских и складов, на каждом жилом ярусе — Фрисс мог лишь гадать, как он не заметил начала войны. Он надеялся, что крысы забыли об изыскателях, но за два яруса до поверхности с края шахты послышался знакомый вопль.
— Кьяа! Тащи! Тащи! Убей!
— Окка! Окка! — верещали мелкие крысы, свисая над шахтой. Что-то тёмное перегородило её, Фрисс увидел блеск металла и чёрный провал дула или сопла. Тонкая стрелка, выпущенная нетерпеливой крысой, сломалась о шлем Речника. Сармат дотянулся до сфалта и несколько раз коснулся приклада.
— Глаза береги! — бросил он Речнику, дотрагиваясь до сфалта в последний раз и рывком подтягиваясь по стене. Фрисс послал вверх самую сильную из своих молний и прижался к спине Гедимина.
Мельчайшая раскалённая пыль и хлопья пепла посыпались на шлем Речника, потом закапал плавленый рилкар. Фрисс кинул ещё одну молнию и зажмурился. Красные сполохи мелькали перед глазами. Вопли крыс слились в непрерывный оглушающий вой. «Как же мёртвые города любят кровь…» — промелькнуло в голове. Алое пламя перед глазами вдруг погасло. Что-то громко захрустело, осколок фрила проехался по шлему Речника, и Фрисс открыл глаза — как раз вовремя, чтобы вступить в бой. Гедимин стоял у наклонного коридора, и навстречу серой рекой текли крысы. Они прорывались к подъёмнику, и далеко не все останавливались, чтобы напасть на чужаков, но и остановившихся было достаточно. Плазменная дуга очищала дорогу всего на шаг, и то ненадолго. Фрисс бросил последнюю молнию и выхватил мечи. Резцы серого воина скользнули по его сапогу, оставляя прореху в скафандре. Клинок вспыхнул неярким багровым пламенем. Крысы шарахнулись, огибая чужаков, как река огибает остров. Сармат медленно пошёл к выходу. Он остановился в центральном зале красного здания, уже на поверхности. Крысы бежали к шахте, не обращая на него внимания. Одна прыгнула, целясь в лицо, и отлетела в сторону с раздробленными костями.
— Стаи воюют… Я думал, Ахисар — единственный вожак в Танготи, — покачал головой Речник и вытер клинок от крови.
— Ийи… Ахисар — не вожак больше, — еле слышно прохрипел кто-то в тёмной нише. Фрисс забрался на её край и увидел скорчившегося в углу Ксартиса — или его серебристого товарища. Весь его мех пропитался кровью, одной лапы и хвоста не было, в боку зияла глубокая рана.
— Моркас убил… Бегите… — услышал Фрисс, склонившись над крысой. Он не успел ничем помочь — глаза Ксартиса уже потухли.
— Мятеж? — Гедимин усмехнулся и протянул Фриссу руку. Новые глубокие рубцы пролегли по его броне, потёки расплавленного рилкара запеклись на ней.
— Нам надо уходить быстро. Придётся нести тебя, знорк. Будь готов спрыгнуть в любой момент… Речник спрыгнуть успел — за миг до того, как Гедимин рухнул и покатился по обломкам, сбитый с ног тяжеленным снарядом из крысиной баллисты. Речник вскарабкался на верхнюю грань поваленной опоры, отсёк лапы серой крысе, которая полезла следом, и повернулся к горе обломков. Сармата уже видно не было — он исчез под грудой верещащих чешуйчатых крыс. Двое переростков, чёрный и белый, метались вокруг и пытались подобраться к добыче, но серые воины не подпускали их.
