Токацин - Западный ветер
Обзор книги Токацин - Западный ветер
Токацин
Западный ветер
Пролог
— Боги мои, боги, и сколько же лет мне всё это разбирать… — Милена обхватила голову лапами и прижала уши, разглядывая десять корзин со свитками с отчаянием во взоре. С двух сторон от неё высились кипы исписанных листов, из-за которых даже кончики ушей не выглядывали.
— Милена, я тебе чернильницу принёс, — робко напомнил о себе Юс, пробираясь между корзинами к столу. — Ты сегодня приступить собиралась… Милена, хлопнув лапой по вороху листов, хотела что-то ответить, но не успела — в комнату влетел Рэндальф, размахивая скромным обрывком пергамента. Холодный осенний ветер ворвался вместе с ним и бросил в корзину ком сухой травы и прозрачный белый листок Дерева Ифи. Милена поймала улетающий свиток и помахала им в ответ.
— Кимеи! — воскликнул Рэндальф, плотнее прикрывая дверную завесу.
— Амика пишет, что завтра к полудню будет здесь, и Руися вместе с ней. Ждут не дождутся встречи — и я тоже!
— Руися? — Юс шевельнул ухом. — Правда, что она видела, как применили Старое Оружие?
— Она ещё и была там, когда его применили! — сказал Рэндальф, устраиваясь в кресле и приглаживая шерсть на макушке. — Там, где зарево ужаса разливалось по сводам пещер! Там, где взорвался ирренций и остановилась Волна…
— Там, где нечего делать живым существам, — закончила за него Милена и отложила свиток. — Хорошо, что Руися там уцелела. А ещё хорошо, что мы в этом году о Волне не пишем.
— Ух! — Юс поёжился и опустил уши. — Я, наверное, плохой наблюдатель — но я никак не мог за всем этим наблюдать. Такой ужас миров эта Волна…
— А как вам эта история, кимеи? — Рэндальф подобрал со стола кисточку и задумчиво повертел в руках. — История, которую привезла Амика?
— Странная история, — вздохнула Милена. — В жизни бы не поверила, но столько подтверждений со всех сторон… Ну что же, вместо истории о Волне внесём в летописи рассказ о великом западном поиске…
— А я нарисовал взрыв ирренция, — похвастался Рэндальф, — только надо сначала показать Руисе — вдруг получилось непохоже?
— И вот зачем тебе пугать Руисю, Рэндальф? — покачала головой кимея и спряталась за кипой листов. — А летучие корабли получились похоже…
— А как думаете, кимеи, может Старое Оружие уничтожить наш мир — как уничтожило Тлаканту? — тихо и нерешительно спросил Юс, выуживая из корзины сухую траву. — И что будет тогда?
— Ещё один мир, прекрасный и удивительный, — рассеянно ответила Милена, покусывая перо. — Никто ему этого не позволит, Юс, ни люди, ни сарматы, ни кимеи. Ты не видел, куда мы дели багряные чернила? Она провела на листе ещё одну извилистую линию и поместила в центре узора изображения трёх растущих лун.
«В том году была Волна…» — перо в лапе кимеи дрогнуло и замерло надолго.
«Год Инальтека. Месяцы Нэрэйт — Олэйтис».
Глава 01. Предупреждение
— Скажи, Речник, вам ведь никакой закон не запрещает жениться дважды? — осторожно спросил Агир Харфонек на исходе зимы у Фрисса Кегина.
— Так и есть, — нехотя кивнул Речник, пересчитывая семена-монеты, и ссыпал их в карман. В прошлом году ему не суждено было жениться, и заботливо припасённые бочки с солёными Листовиками и рыбой остались нетронутыми. Теперь Фрисс продавал лишние запасы — не без сожаления, но с уверенностью, что позапрошлогодний Листовик едой уже не считается, а прошлогодний ещё пригодится кому-нибудь. Агир был рад запасливому соседу — семейство Харфонек доедало последнюю бочку рыбы — и заплатил щедро, но даже пересчёт денег не отвлёк его от заманчивой идеи.
— Вот видишь! — оживился он, услышав ответ Речника. — А ты второй год тоскуешь один. Ты скажи прямо, если тебе Майя совсем не нравится…
— Куда ты так торопишься, Агир? — со вздохом спросил Фрисс, накидывая меховой плащ поверх куртки. На берегу Реки ещё лежал снег, протоптанная тропинка блестела зеркальным льдом, и ветер над скалами был пронизывающе-холодным.
— Подожди до лета, — сказал Речник, выбираясь из пещеры Харфонеков и прикидывая, как добраться до собственной и не свалиться с обрыва по дороге. — Может, я такой негодный муж, что и с одной женой не уживусь.
— Быть такого не может, — убеждённо сказал Агир, выходя на порог вместе с ним. — Мы простые жители, это верно, но моя Майя ничем не помешала бы твоей Чёрной Речнице. В конце концов…
— А вот это, Агир, наверняка может знать только Чёрная Речница, — задумчиво усмехнулся Фрисс, глядя на обледеневший берег. — Бестолковый разговор, Агир. Мирной тебе ночи, а я пошёл домой. Харфонек-старший повздыхал, но ненадолго успокоился и больше Фриссу не докучал — ну, разве что просьбой одолжить кувшин кислухи и починить поломанную халгу. Летающую штуковину Речник забрал сразу, а за кувшином через день зашёл сын Агира — Харфонек-младший, и он о женитьбе разговоров не заводил. И сейчас Фрисс сидел под светильником и в ярком свете белых церитов прилаживал новый обрезок соломины к разбитой халге. Лёгкое летающее приспособление зимой выпала из кладовки, и кто-то наступил на неё, расколов сидение и приступок. Склеивать их, как сразу понял Речник, было бесполезно, оставалось собрать халгу заново. Склеивая и связывая части халги, он то и дело вспоминал Гедимина, сармата-ремонтника, его странные изделия и давний «легендарный поиск» в мёртвом городе. Попутно всплывало в памяти и прошлогоднее, страшное — кроваво-красный берег, защитное поле над обугленными руинами, сарматы в чёрной броне и приспущенное трёхцветное знамя у Замка Астанена. Сейчас Гедимину не до поисков — он там, на дымящихся развалинах, и очень нескоро он сможет выбраться к Фриссу в гости или хотя бы поговорить с ним на пороге своей станции. А жаль…
— Фрисс, а Фрисс… — нерешительно окликнул его Квэнгин, закутавшийся в крылья и греющийся у печи. — А может, ты женишься? А то ты весной улетишь, и я опять буду сидеть один. А Майя хорошенькая…
— Инмес, женись! — махнул рукой Речник, повернувшись к Квэнгину. — Женись хоть завтра, свадьба за мои деньги. Но не нуди над ухом! Он вернулся к работе, подумав мимоходом, что рано или поздно Инмес на самом деле захочет жениться — и поиск невесты для него будет воистину легендарным, потому что существ его рода на Реке нет вовсе.
А Майя Харфонекова замуж за него не пойдёт. Квэнгин виновато притих у печи, исподтишка разглядывая задумчиво-мечтательное лицо Речника. Фрисс думал о Кессе Скенесовой, и вновь эти мысли согревали его и наводили на странный лад. Он отложил нож и поднёс обструганную дощечку к разбитой халге… и уронил её прямо на эти обломки, подумав отстранённо — «Ладно, хоть не на ногу!». В тот же миг он забыл и о дощечке, и о халге и бросился на помощь Квэнгину, бьющемуся в судорогах у печи. Существо с жалобным воем каталось по полу и било крыльями, задевая печь, но не замечая ожогов. Оно разметало шкуры и циновки и царапало камень, будто старалось зарыться в недра земли. Фрисс подхватил его, оттащил от горячей печи и приподнял над полом, удерживая за приросшие к крыльям лапы. Квэнгин успел сломать себе пару когтей и расцарапать пальцы, и на полу темнели капли крови.
