Дэвид Эддингс - Властелин мургов
Гарион напрягся, ожидая грохота, но вопреки его ожиданиям случилось совсем другое. Из пылающего жерла печи подле алтаря с ревом вырвалось пламя — языки огня достигли потолка, и удушающая жара, царившая в святилище, сменилась прохладой, словно сюда неведомо откуда проник свежий морской ветерок. Пламя мигнуло напоследок, словно догорающая свеча, и погасло. Пылающая жаровня также ослепительно вспыхнула, и стальной корпус ее на глазах стал плавиться и оседать под собственным весом. Короткая вспышка — и пламя угасло.
Жрец в ужасе уронил жертвенный нож и метнулся к раскаленным останкам жаровни. Беспомощно протянув руки, словно для того, чтобы придать оплавленному металлу первоначальную форму, он взвыл от невыносимой боли — раскаленное докрасна железо впилось ему в мышцы.
Эрионд с удовлетворением оглядел разрушения, потом повернулся к замершим гролимам, все еще держащим голого раба.
— Отпустите этого человека, — спокойно сказал он.
Гролимы непонимающе уставились на него.
— Он больше не нужен вам, — просто объяснил Эрионд. — Ведь вы не можете принести его в жертву теперь, когда огонь угас. И он никогда больше не разгорится, что бы вы ни делали, вам не удастся зажечь его вновь.
«Дело сделано!» — раздался в мозгу Гариона голос — столь торжествующий, что у ривского короля ослабли колени.
Обожженный жрец, издавая стоны и потрясая почерневшими руками, поднял бледное лицо.
— Схватить его! — завизжал он, указывая на Эрионда скрюченной рукой. — Схватить его и отвести к Хабат!
Глава 12
Больше не было надобности таиться. Повсюду раздавались удары гонга, тут и там сновали насмерть перепуганные гролимы, выкрикивая приказы, зачастую противоречащие друг другу. Среди этой неразберихи метался и Гарион, разыскивая Белгарата и Шелка.
И вот из-за угла на него вылетел какой-то гролим со злобным лицом и схватил его за руку.
— Ты был в святилище, когда это случилось?! — крикнул он.
— Нет, — солгал Гарион, силясь высвободиться.
— Говорят, что в нем было десять футов росту и что он испепелил с десяток жрецов, прежде чем погасить священный огонь!
— Да? — изобразил удивление Гарион, все еще пытаясь освободить руку.
— Поговаривают, будто это сам Белгарат!
— В это верится с трудом.
— А кто еще обладает столь великой силой? — Глаза гролима расширились, он вздрогнул всем телом. — Ты понимаешь, что это означает? — дрожащим голосом спросил он.
— А что?
— Святилище надобно будет освятить заново, а для этого необходима кровь гролимов. И прежде чем святилище очистится, очень многим из нас придется умереть.
— Послушай, мне пора идти, — сказал Гарион, пытаясь разжать сведенные судорогой страха пальцы гролима.
— Хабат насладится, купаясь в нашей крови! — истерически визжал гролим, не слыша Гариона.
Выбора не оставалось. Тут уж было не до дипломатии. Гарион сделал испуганное лицо, глядя за спину гролима.
— Ох, уж не она ли это идет? — хрипло прошептал он.
Гролим обернулся, и Гарион ударил его сзади кулаком по затылку. Гролим отлетел к стене, потухшие глаза его уже ничего не выражали, и он мешком стал оседать на пол.
— Здорово, — раздался голос Шелка. — Только я в толк не могу взять, для чего это понадобилось.
— Я не мог от него отцепиться, — растолковал Гарион, склоняясь к поверженному гролиму, потом волоком затащил его в темную нишу и там аккуратно, даже бережно усадил. — Не знаешь ли ты случайно, где мой дед?
— Он там, — ответил Шелк, указывая через плечо на дверь у себя за спиной.
— А что стряслось?
— Сейчас все расскажу. Давай-ка уберемся куда-нибудь в укромное местечко.
Они вошли в дверь и увидели Белгарата, который спокойно сидел за столом.
— Что там происходит? — спросил старик.
— Я нашел Эрионда.
— Хорошо.
— Да нет, не совсем хорошо. Он вошел в святилище как раз в тот момент, когда гролимы собирались принести в жертву очередного раба, и погасил священное пламя.
— Что-о он сделал?
— Думаю, это именно его работа. Я и сам был там, но уверен, что не делал этого. А он просто вошел и сказал жрецам, что нельзя больше приносить человеческие жертвы, и тут пламя погасло. Дедушка, он не издал ни единого звука, когда делал это.
— А ты уверен, что это он? Может, все произошло само собой?
Гарион покачал головой.
— Нет. Пламя вспыхнуло, а потом угасло, словно свеча, на которую подули. Но там произошло и еще кое-что. Я услышал голос и прямо-таки окаменел на месте. Гролимы, которые волокли раба, отпустили его тотчас же, как только Эрионд приказал им это сделать. А еще он сказал, что жрецам храма никогда больше не удастся разжечь священное пламя.
— Где сейчас мальчик?
— Его повели к Хабат.
— Ты не мог их остановить?
— Мне не велено было. — Гарион потер лоб.
— Этого следовало ожидать, — раздраженно бросил Белгарат. — Надо предупредить Полгару и остальных. Возможно, нам придется освободить Эрионда, а потом силой вырываться отсюда на волю.
Он открыл дверь, оглядел коридор и знаком приказал Гариону и Шелку следовать за ним. Вскоре они вошли в покои, где их дожидались остальные.
— Вы не нашли его! — воскликнула смертельно бледная Полгара. Слова ее прозвучали не вопросом, а утверждением.
— Гарион его отыскал, — ответил Белгарат.
Полгара взглянула на Гариона.
— Но где же он тогда? Почему он не с тобой? — требовательно спросила она.
— Сожалею, но гролимы схватили его, тетушка Пол.
— У нас непредвиденные сложности, Пол, — мрачно сказал Белгарат. — Гарион говорит, что мальчик вошел прямо в святилище и погасил священное пламя.
— Что?! — воскликнула Полгара.
Гарион беспомощно развел руками.
— Он просто вошел в святилище — и пламя погасло. Гролимы схватили его и теперь ведут к Хабат.
— Это очень серьезно, Белгарат, — сказал Сади. — Священное пламя должно гореть постоянно. Если гролимы всерьез считают, что его погасил мальчик, то он в величайшей опасности.
— Я знаю, — кивнул старик.
— Ну что ж, — тихо заговорил Дарник. — Тогда нам придется вырвать его у них силой. — Он встал, и тотчас же к нему безмолвно присоединился Тоф.
— Но корабль для нас почти готов, — запротестовал Сади. — Мы могли бы ускользнуть отсюда, и никто даже опомниться не успел бы.
— Теперь уже ничего нельзя поделать. — Лицо Белгарата выражало мрачную решимость.
— Погодите, дайте мне сперва разобраться, что тут к чему, прежде чем вы станете действовать решительно! — взмолился Сади. — Позвольте мне сначала попытаться уладить все миром!
