Елена Жаринова - Королева Риррел
— Вот почему, сестры, теперь все наши силы должны быть обращены на то, чтобы найти эту девушку. Мы не знаем ее целей, не знаем, почему она сбежала вместе с этим человеком, который тоже искал ее. Его целей мы не знаем тоже. А вдруг те, кто его послал, хотят уничтожить Звездную силу, принеся нашу сестру в жертву на алтаре Колон?
— Что это за алтарь? И как мы найдем его? — раздался голос из зала.
— Карты! — торжественно провозгласила управительница. — Каковы бы ни были цели нашего пленника, его появление в храме было предначертано самой судьбой. Ведь у него оказались карты всего — всего! — мира. Я и сестры-искательницы провели сложные вычисления. Но теперь мы можем переместиться в любую точку мира, в том числе и к алтарю Колон — древнему храму Звезд, расположенному в горах далекого материка.
— Можно я спрошу, сестра-управительница?
Вперед вышла совсем молоденькая девушка, худенькая и светловолосая. Хэйсоа вспомнила, что она совсем недавно прошла посвящение, но не числилась в хороших ученицах. Скорее всего, в храме ей была уготовлена роль кухарки или прачки.
— Я хочу спросить, что будет с нами, с храмом Келлион, если Звезды вернутся в мир. Нам что, придется вернуться туда, откуда мы родом? К своим родителям? Ну, тем, кого мы в детстве считали родителями?
Хэйсоа не без злорадства заметила, что наивный вопрос девушки ошеломил управительницу. Хотя это злорадство она могла применить и к себе самой: долгие годы мечтая о возрождении Риррел, ни Хэйсоа, ни ее наставница Мэтта не могли ответить на этот вопрос. «И покинут мир чудеса», — гласило пророчество. Может, и храм Келлион — одно из таких чудес? Но управительница уже справилась со своим смущением. В ее голосе по-прежнему звучала проникновенная убежденность.
— Нет, вы, сестры Звезды, никогда не сможете стать простыми смертными. В обновленном мире каждой из нас уготована роль наставниц и руководительниц. Возблагодарите судьбу, сестры! Многие обитательницы храма до вас жили и умирали, так и не оставив своего следа в истории. Скромные и незаметные труженицы, они так и не проявили особых талантов. Но с вами, с каждой из вас, этого не произойдет. Нас слишком мало, а мир велик. Только с нашей помощью Риррел возродится во всем своем великолепии. Подумайте сами: королева Риррел — одна из нас. Кому, как не нам, ее сестрам, стать ее ближайшими помощницами?
Хэйсоа не без восхищения смотрела на управительницу. Как она умеет убедительно лгать! Более того, управительница обратилась сейчас к десяткам таких, как эта девушка, — ничем не примечательных сестер, чья судьба — лишь крошечный камушек в общей великой судьбе храма Келлион. Это им управительница обещала величие и власть. Потому что сама стремилась именно к власти. Потому что кто-кто, а она уж точно не удовольствуется ролью «ближайшей помощницы Шайсы», а попытается сама стать королевой. Как горят честолюбивым огнем ее глаза! Сияющую не остановят рассуждения о нравственности, она пойдет и против воли Звезд. Но что же делать? Неужели отказаться от великой мечты на самом пороге ее осуществления?
Управительница говорила еще и еще, и Хэйсоа чувствовала, что сомнение сестер тает. Но вдруг в зал вошла одна из искательниц, которая почему-то не была на собрании, — та самая, которая несколько месяцев назад вернулась в храм с пленником. Румяное лицо сестры казалось очень взволнованным, она округляла глаза, делая управительнице какие-то знаки. Та нахмурилась, но поспешила закончить свою речь, велев собравшимся идти и размышлять над своим новым предназначением.
Сияющая и ее приспешница вышли из зала, Хэйсоа, помедлив, последовала за ними. Управительница взглянула на нее не без раздражения, но ничего не сказала: ведь именно Хэйсоа принадлежали все те открытия, о которых она говорила на сегодняшнем собрании.
Когда все трое оказались в комнате Сияющей, пожилая искательница гордо развернула перед ними карту перемещений. Хэйсоа сразу отметила, что теперь это были два полушария, и голубых огоньков стало гораздо больше. А один… От него расходились круги яркого сияния, как от камешка, брошенного в пруд. Шайса! Вот дикий лес, развалины каких-то строений, вот рыжий мужчина — их бывший пленник, еще один человек, а вот и девушка. Все трое плывут в лодке по реке.
— Мне удалось то, что не получалось у самых мудрых… — самодовольным тоном начала искательница, бросив презрительный взгляд на Хэйсоа.
— Действительно, сестра, ты оказалась способнее меня, — холодно перебила ее управительница, и круглолицая испуганно замолчала, догадавшись, что сказала глупость. Хэйсоа усмехнулась, а потом тревожно покачала головой: девочку оказалось возможным найти потому, что она опять утратила Звездную силу. Шайса так и не научилась до конца управлять собственным могуществом.
— Пойди и собери всех искательниц, — велела управительница притихшей толстухе. — Мы отправляемся за нею. Мне кажется, в ней нуждаемся не только мы, — поэтому должны успеть первыми.
— Я — с вами, — твердо заявила Хэйсоа, приготовившись настаивать на своем решении любой ценой. Но к ее удивлению, управительница и не собиралась возражать. Она постукивала ногтем по глянцевой поверхности синей чашки и задумчиво смотрела на огромную карту мира, а затем кивнула Хэйсоа.
— Само собой, сестра. Будущая королева Риррел не слишком доверяет мне. Тебе придется с ней поговорить. Убедить ее, что у нас общая цель. Кому, как не своей наставнице, она поверит?
Ночь над Ловижем подходила к концу — долгая, счастливая ночь. Столько слов было сказано друг другу, а когда они кончились, мы просто молчали, обнявшись.
Когда над лесом зарозовел рассвет, мы вошли в озеро и плыли долго, играя в воде, словно два водяных зверя. На берег мы вышли подальше от места ночлега, и Эстрил ушел, чтобы принести мне одежду. Я нагнулась над водой, чтобы пригладить волосы, и не узнала себя. Никогда я не была такой красивой — несмотря на бледность от бессонной ночи.
Утренний, пробуждающийся мир казался мне совсем новым. Голоса птиц предвещали счастье, с листьев скатывалась сверкающая роса. Я знала: это было утро другой, новой жизни. Куда ушли тревоги, с которых началась прошлая ночь? И дело было в пронзительной, освобождающей от всего радости, которую я испытала и за которую простила Эстрилу обман. Я видела над собой его лицо — вот он, мужчина, которому я принадлежала. И понимала: нет сильнее этой власти.
Потом Эстрил вернулся. Он принес одежду бертмед — единственное сухое платье, оставшееся у меня. Мы долго сидели друг напротив друга, держась за руки и не отводя глаз. Наверное, Эстрила, как и меня, волновал вопрос, что же будет дальше. Но сейчас, в это первое утро нашей новой жизни, не хотелось думать ни о будущем, ни о прошлом. Ветер перебирал мои мокрые волосы, и Эстрил снова прошептал: «Мой ветер… Ты похожа на ветер, Шайса». Солнце отражалось в его светлых глазах. Я потянулась к нему, желая снова его ласковых, прохладных, как озерная вода, рук. Снова и снова… Вся жизнь теперь должна состоять из этих счастливых мгновений…
