Gedzerath - Стальные крылья
«О боги. Что же я натворил?».
***
Мощно загребая крыльями, я чувствовал себя словно разогревшийся лодочный гребец, каждым взмахом весла все быстрее разрезающий прозрачную водную гладь. Графит, летевший рядом со мной, двигался гораздо элегантнее, часто и равномерно маша своими небольшими, гармонично развитыми крыльями. Каждый раз, когда мой взгляд падал на аккуратные крылышки других пегасов, я чувствовал беспокоящую меня ущербность, совершенно забывая о множестве удобств, которые давали мне мои гипертрофированные порхалки. Да, конечно, ими можно было накрываться словно одеялом, можно было неплохо врезать кому-нибудь по голове, можно было создать нехилый такой сквознячок, способный сдуть с лица земли некрупный город…
Вспомнив о произошедшем, я поморщился, впрочем, тут же вернув на морду спокойно-заинтересованное выражение, не дожидаясь расспросов Графита. Черный пегас чувствовал мое подавленное настроение и явно что-то подозревал, когда помогал мне вытаскивать пострадавших пони из полуразрушенных домиков. И хотя мне и удалось отбрехаться ссорой с Твайлайт, я понимал, что рано или поздно правда выйдет наружу, и мне придется рассказать ему и остальным о том, что происходило в этом городке по моей, и только моей вине.
До вчерашнего дня, я никогда не участвовал в спасательных операциях. Да, пожары и авто составляли немаловажную часть моей работы, но даже в местах массовой гибели людей я не ощущал того тяжкого груза вины, тяжелой плитой опустившийся на меня после созданного мной урагана.
«Наверное, это потому, что в тех катастрофах[40] не было твоей вины. А вот этот удар стихии – целиком и полностью твое детище, результат твоих злости и амбиций, выплеснутый на ни в чем неповинных существ. Они дали тебе кров, поделились жильем, нашли какое-никакое а дело – и вот чем ответил им ты. Мерзкой истерикой пубертатной хулиганки…».
– «Не грусти, Скраппи!» – прокричал Графит, приблизившись ко мне на расстояние взмаха крыла. Конечно, моего крыла, поскольку даже самые смелые пегасы (в том числе и Рэйнбоу Дэш) явно опасались приближаться к моим огромным, занятым работой простыням. Скосив глаза, я лишь грустно улыбнулся, глядя на свои равномерно, без какого-либо усилия или контроля с моей стороны, поднимающиеся и опускающиеся крылья, чувствуя, как мне становиться немного легче.
Слегка подворачивая маховые перья, они широко распластывались в воздухе, своими ударами мощно подгребая под себя воздушные потоки и каждый раз, при каждом взмахе, с их кончиков срывались заметные даже невооруженному глазу причудливо закручивающиеся, словно сигаретный дым, вихревые потоки.
«Наверное, это из-за перепада влажности или давления, вызванного высокой скоростью кончиков крыльев. Интересно, это доступно только мне, или еще кто-нибудь так умеет?».
– «Гляди, Скрапс!» – копыто черного пегаса указывало вперед, в сторону огромной горы, на склоне которой и находился Кантерлот. Вырастая перед нами, он не мог не произвести на меня впечатления, ведь все, что я видел в этом мире будущего – городки и деревни. А тут…
Золотое на белом, и башенки, башенки, башни. Толстые и тонкие, приземистые и вытянутые – казалось, весь город состоял из одних только башенок и башен. Но это хаотичное нагромождение открытых галерей, переходов и башен (внезапно, я почувствовал смутное раздражение от такого количества этих построек, за которые постоянно цеплялся глаз) было всего лишь фасадом, за которым скрывались обычные городские дома, зажатые в неровный овал белых городских стен.
«Ну кто бы сомневался. Вот если бы они были красными, то…».
– «Снижаемся!» – крикнул Графит, направляясь к высокой, увенчанной зеленым знаменем башне. На развевавшемся флаге была выткана фигура белого, распяленного на плоскости пегаса, живо напомнившая мне "витрувианского человека"[41] великого Леонардо. Похоже, это был КПП для пегасов, и стоило нам опуститься на балкон, как мы попали в дружеские объятия городской стражи, призванной хранить порядок и покой столицы пони.
«А так же – донимать прибывающих гостей».
– «Скраппи Раг, Графит… Просто Графит. Два пегаса, груза нет, летим по делам» – похоже, общаться с белыми сородичами, носящими вычурную золотисто-синюю (ну кто бы сомневался!) броню он был не намерен, а взгляды, которые бравые гвардейцы бросали на мои крылья и зад, заставили его сердито рыкнуть, подгоняя стреляющих в мою сторону глазами копуш. Быстро уладив основные формальности, под кислыми взглядами гвардейцев мы спланировали вниз, на заполненные сотнями разных пони улицы столицы.
«Интересно, чем их моя задница так привлекла?»
– «Не забудь – ресторан «Лунная Тень», но местные предпочитают называть его «Кафе» – в последний раз наставлял меня Графит, стараясь закрывать своим крупом от чересчур навязчивых взглядов толпы. С тем же успехом он мог бы попытаться прятать девственницу в переполненной казарме – слишком много пони были свидетелями нашей посадки, во время которой я умудрился слишком сильно хлопнуть крыльями, снеся с проходивших мимо меня десятки головных уборов, зонтиков и цветов.
«Интересно, зачем им зонтики зимой?».
Повертев по улочкам, я наконец лишился внимания толпы, по крайней мере до той степени, что никто не тыкал в меня копытом и не разглядывал, словно сбежавшую из экзатариума анаконду. Графит улетел, и снизив шаг, я принялся бродить по городским улочкам, во все глаза разглядывая высокие дома с вычурными балкончиками и ставнями, богатые особняки, наполовину скрытые подходившими вплотную к стенам зелеными изгородями, высокие башенки и шпили, украшавшие каждый пятый дом города. Мягкие, пастельные тона краски, покрывающей тщательно оштукатуренные стены, рождали ощущения света и легкости, словно весь город был сделан из красивой оберточной бумаги.
Несмотря на скученность домов, стоявших стена к стене и образующих большие жилые блоки, улицам было отведено довольно много места, поэтому пони могли двигаться по ним без толкотни и какой-либо скученности. Переходя вместе с другими пони через улицу, я первое время дергался, подсознательно ожидая увидеть мчащийся в свою сторону автомобиль, и получая за это множество недоуменных взглядов. Что поделать – урбанистическое общество, за столетия въевшееся в нашу плоть и кровь, подсознательно диктовало мне определенные правила поведения, не принятые в будущем нашего мира. Мощеные брусчаткой и каменными плитами, улицы не разделялись на проезжую и пешеходную части, а немногочисленные запряженные в повозки пони двигались ближе к середине дороги и вели себя как равноправные участники общего движения. Их было мало, в отличие от летающих экипажей, тележек и тачек, влачимых пегасами всех видов и мастей. «Хм, похоже, кое-что все-таки подгнило в этом их утопическом будущем» – подумал я, замечая, какие взгляды кидают богато одетые пони на запряженных работяг. Даже глядя на говно, периодически встречающееся на полу квартир отдельных пациентов, я вряд ли позволял себе иметь такое выражение лица, с каким они смотрели на работающих земнопони, не всегда успевающих уступать дорогу переходящим через улицу богатым зазнайкам. «Да уж, тут, похоже, нужно держать ухо востро…».
