Екатерина Хайрулина - Три жизни бога
Царю конечно тоже стоит отдать должное, вот бы никогда не подумал, что люди способны на такое. Хотя если разобраться он и сам-то всего лишь человек, почти…
— А зачем тебе нужно видеть Лару?
Атну тяжело вздохнул, роняя голову на грудь.
— Не знаю, — признался он, — Теперь уже ничего не знаю… Я хотел поговорить с Лару, объяснить, попросить прощения… я хотел сказать, что пусть лучше покарают меня…
Эмеш усмехнулся, так наивно, так по-людски все это.
— Извиниться это правильно, но извинения бы не помогли…
Атну вздрогнул и совсем не по-царски шмыгнул носом. Вообще он был крепким парнем, но в последнее время столько всего навалилось. Он забился в угол, чуть ли не с головой закутавшись в мокрый плащ, считая разговор законченным.
Эмеш тоже было собрался спать, но понял что у него остался еще один вопрос.
— Эй, парень, — тихо позвал он, — в Иларе-то ты что делал?
Царь высунул из-под плаща нос и покосился на Эмеша.
— Меня привел Атт.
— Это я знаю. Зачем?
— Атт сказал, что у него есть для меня дело и отвел в Тат-Фишу, — старательно справляясь с дрожью в голосе ответил царь, еще бы, не лучшее место для путешествий, — он сказал, что Уршанаби хотел меня видеть.
Все это он и так знал, но тем не менее, пожалуй, было над чем задуматься. Все это часть одной игры. Хотелось бы знать зачем старому демону это все нужно, обычно он не вмешивался в дела мира.
— И что тебе сказал Уршанаби? — спросил Эмеш.
— Он сказал, что на вершине я встречу Лару, и еще мне возможно придется открыть какую-то дверь и разбудить какого-то Мирникхима.
Ничего себе, какого-то. Эмеш невольно усмехнулся. Знал бы этот мальчик, что за чудовище предстоит выпустить.
— А ты знаешь что будет потом?
Атну замялся, обдумывая ответ.
— Уршанаби сказал, что это как-то поможет спасти мир, — не очень уверенно начал он, — только не сказал как.
Как же, спасти мир! Эмеш снова фыркнул и покачал головой. Стоит ли сказать правду? Почему бы и нет. Каждый должен знать что делает и понимать последствия… хотя сам он много ли понимает?
— Мирникхим разрушит этот мир, что бы потом возможно было построить новый, — медленно произнес Эмеш.
Царь вскочил на ноги, едва не ударившись головой о низкий свод пещеры. На его лице застыл ужас и недоверие.
— Нет! Уршанаби сказал мне, что если удастся справиться с Мирникхимом, то есть шанс.
— С ним не справиться никому. Мирникхим — это чистая смерть и разрушение.
Напряженно сглотнув, царь долго молчал.
— Уршанаби сказал мне, что Мирникхим это чистая сила, — медленно начал он, — истинная сила. Если не суметь направить ее, то эта сила может разрушить все на своем пути. Но ее можно подчинить себе Ты думаешь он мне врал?
Врал? Этот вопрос прозвучал так неожиданно, что Эмеш не сразу нашел что ответить. Вряд ли старый демон может опуститься до вранья, но тогда почему? Сам он ничего толком не знал.
Может быть действительно у них есть маленький шанс?
Лучше уж не слишком надеяться, иначе поражение будет слишком горьким. Когда ставки так велики, удобнее быть реалистом.
— А больше ничего тебе этот лодочник не говорил?
— Он сказал, что на такое способен только человек… и это все. Потом он выставил меня за дверь.
Эмеш усмехнулся, вот это как раз в духе Уршанаби, сказать что-нибудь туманное и выгнать, пусть разбираются сами как хотят.
— Ладно, царь, давай спать. Завтра будет не легкий день.
Лару они встретили уже к концу четвертого дня, на самой вершине. Она сидела на пороге тех самых Врат и задумчиво смотрела на закат. Зайчики играли в ее золоте ее волос, и даже ливень не мог этому помешать.
Она устало и безразлично подняла глаза, нисколько не удивляясь. Скользнула по Эмешу взглядом, а царь удостоился едва заметной презрительной ухмылки, лишь только уголки губ дрогнули.
Атну замер, и по его лицу можно было прочитать нешуточную внутреннюю борьбу. Сделав над собой видимое усилие он склонил голову и опустился на колени.
— Прости меня, Златокудрая, — слова давались ему с трудом, царь не привык просить прощения у кого бы то ни было, даже у богов.
Лару нервно хмыкнула и отвернулась. Эмеш заметил как слезы навернулись у нее на глазах, девушке явно было совсем не сладко. У него возникло острое желание разогнать их всех и заняться делом, не было никаких сил смотреть на чужие выяснения отношений.
— Это все из-за меня, — сквозь зубы произнес Атну, — я один должен был понести наказание.
Вид него был ужасно скорбный, трагический, но в тоже время решительный. Пусть это уже не имело значения, но он пошел искать Лару, что бы поговорить с ней.
Несколько раз недоуменно хлопнув ресницами, Лару фыркнула, и тут настала очередь ее истерики. Не возможно было понять смеется она или рыдает. Наверно и то и другое сразу.
— Дурак ты, царь, — спокойно произнес Эмеш.
Атну стиснул зубы, но возражать не стал. Теперь, когда он уже не очень-то надеялся на благополучный исход, все извинения казались почти бессмысленными. Да, он первый раз в жизни нашел в себе силы попросить прощения, и это оказалось сложнее, чем победить всех лесных монстров. Но только все равно ровным счетом ничего не меняло.
Златокудрая сейчас была совсем не похожа на сиятельную богиню, скорее на уставшую, несчастную девочку.
— Ру, тебе лучше уйти отсюда.
Лару подняла полные слез глаза и медленно покачала головой.
— Сар, ведь это я выпустила шун, — бесцветным голосом произнесла она.
— Что?!
Поверить в такое было невозможно, у Эмеша было чувство, что его шибануло молнией.
— Я не хотела, — жалобно всхлипнула она, размазывая слезы по лицу, — я не знала что так получиться, Сар! Я просто пришла туда посмотреть, а дверь вдруг начала открываться сама. Я не хотела!
Эмеш сел рядом, и она зарыдала уже по настоящему, уткнувшись в его плечо. Какая теперь разница кто виноват, признаниями миру уже не поможешь. Ему просто было жаль девушку.
— Все будет хорошо, — тихо говорил он, гладя ее по голове, — все будет хорошо.
Он и сам ничуть не верил, что что-то может быть хорошо, но почему-то становилось спокойней от этих слов. Пусть будет что будет, для него все в любом случае скоро закончиться.
— Все будет хорошо.
Лару крепко обняла его, отчаянно ища защиты и понимания. Ей было страшно и ужасно паршиво на душе, как-никак из-за нее рушился мир.
— Я не хотела, Сар, не хотела, — бормотала она как заклинание, словно еще можно было что-то поправить.
Они просидели так не менее получаса. Все это время царь стоял на коленях, ни проронив ни звука, словно окаменев.
