Кол Бьюкенен - Фарландер
— Надеюсь, не очень больно?
Нико тоже свалился на пол и некоторое время просто лежал, пытаясь отдышаться. Захваченные недавним вихрем, в воздухе медленно оседали пылинки.
— У них всегда так было? — спросил Нико.
— У кого?
— У мастера Эша и Барахи, у кого ж еще.
Алеас пососал губу.
— Ребята постарше говорили, что всегда. Но я лично думаю, что после Машена. И больше виноват, конечно, мой мастер. Бараха не переносит тех, кто в чем-то его превосходит.
— Эш в чем-то его превзошел? — удивился Нико. Поверить в то, что Эш, худощавый старик с постоянными головными болями, взял верх над здоровяком Барахой, было невозможно. — И в чем же?
— Не в этом смысле. — Алеас отвернулся и сплюнул кровь. — Эш имел неосторожность спасти моего мастера, когда тот не смог сделать этого сам.
— Что? Ну-ка, рассказывай!
— Ладно, устраивайся поудобнее. История длинная.
Шесть лет назад, перед самым приездом Алеаса в монастырь, с Барахой случилось то, чего больше всего опасается каждый отправляющийся на задание рошун. Его поймали.
Случилось это в Машене. Или, точнее, в горной стране, известной как Большой Машен, окружающей большой город в дельте реки Арал, в том самом месте, где сбегающие с хребтов Паша ручьи разливаются по равнине и уже неспешно несут свои воды в Мидерес.
Барахе надлежало убить Солнечного Царя, человека, выдававшего себя за живое воплощение Раса, солнечного божества, и, что самое удивительное, снискавшего доверие тамошнего населения, которое, как и все восточные народы, было крайне суеверным.
С давних пор среди горцев жило такое пророчество: когда гора падет и раздавит Мирового Змея, обитающего в логове в самом сердце горы, из земли восходящего солнца придет бог в человеческом обличье, и его появление ознаменует новый век просвещения. Даже после включения той горной местности в состав Маннианской империи на правах самой дальней восточной провинции местные жители сохранили веру в древнее пророчество.
О какой именно горе идет речь в легенде, этого никто не знал. Для них все горы были, по сути, хранителями зла, и относиться к ним надлежало осторожно и с опаской. И все же, когда очередное землетрясение разрушило некую вершину, от которой осталось лишь подобие колонны, напоминающей могильный столб, и когда вслед за этим событием с востока пришел человек с золотой кожей, сопровождаемый вереницей учеников, прославляющих его божественное естество, народ Машена преклонил перед чужаком колени и предложил ему все и вся.
С тех пор Солнечный Царь правил страной, заседая в огромном дворце, из которого открывался вид на портовый город, называвшийся Облачным городом. Проведя неделю в этом городе, Бараха узнал, что Солнечный Царь стар, дряхл и правление его клонится к закату. Век просвещения не принес местному люду никаких перемен, если не считать еще большего обременения налогами. К божку, возвысившемуся над повседневными тяготами и трудами и только требовавшему все больше почестей и дани, относились, чего и следовало ожидать, с цинизмом, как к любому тирану. Жил Солнечный Царь отшельником, принимал только тех, кому полностью доверял. Раз в год он напоминал подданным о своей Великой Мудрости, подтверждая сие выпуском тысяч с любовью написанных от руки документов, содержание которых сводилось к восхвалениям и угрозам.
В самом Облачном городе не проходило недели, чтобы какого-нибудь жреца или чиновника не предавали смерти через купание в кипятке за измену. Ношение оружия в пределах дворцового комплекса строжайше запрещалось. Исключение составляли только хайти, Славные Девы, женщины-телохранительницы, отбиравшиеся на службу с юных лет из числа обитательниц царского гарема. Пребывая в постоянном страхе, он запретил даже ношение шляп и одежд с длинными рукавами. Вой, доносившийся по ночам из убежища обезумевшего правителя, достигал, как говорили, побережья.
Бараху схватили уже на территории этого убежища, своего рода дворца внутри дворца, отгороженного от остальной части Облачного города и воздвигнутого на отдельной скале, известной как Запретное Святилище. Похоже, он недооценил бдительность хайти. Тем не менее, имея при себе достаточно оружия, Бараха нанес серьезный урон воинственным сестрам, прежде чем был сломлен их подавляющим численным перевесом и избит до полусмерти.
Далее пленника бросили в каменный мешок где-то в лабиринтах Запретного Святилища, где и пытали несколько дней без всякого сострадания. Они желали знать, кто он такой, откуда взялся и почему пришел убить их бога.
Бараха, по его словам, ничего не сказал и никого не выдал. Было очевидно, что палачи даже не догадываются о великой тайне их хозяина, о том, что этот так называемый бог недавно в приступе безумия убил собственного двенадцатилетнего сына, носителя печати. Солнечный Царь выдал случившееся за некое загадочное происшествие, несчастный случай, хотя рошуны и знали, что это не так.
На пятый день заключения Бараху притащили в обитую деревянными панелями комнату с ширмой в дальнем углу и привязали кожаными ремнями к деревянному столбу. Потом с него сорвали остатки одежды, а в комнату привели дикого горного пса, вонючего и голодного, скребущего когтями по полированному полу.
Бараха знал, что первой целью для диких зверей всегда являются гениталии, и ему стало не по себе.
Крутя головой, принюхиваясь, пес подошел ближе. Пленник уже видел свалявшуюся, спутанную шерсть на морде и ползающих по ней отвратительных белых вшей. Зверь остановился в нескольких шагах от человека и, оскалившись, зарычал.
Бараха зарычал в ответ.
Пес прыгнул, нацелившись на пах, но пленник успел извернуться и поймать противника в тиски, сдавив его горло ногами. В тот же миг оба покатились по полу. Зверь рвался изо всех сил, но Бараха, несмотря на полученные раны, держался и не отпускал. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем пес дернулся в последний раз и испустил дух.
Когда сердце немного успокоилось, а в глазах прояснилось, Бараха увидел на запястьях содранную кожу и обрывки ремней и понял, что сумел освободиться в миг величайшего страха. Правда, впоследствии он говорил уже не о страхе, а всего лишь о величайшем отчаянии.
Из-за ширмы донесся странный, похожий на хныканье звук. Бараха понял, что оттуда, из-за узорчатого экрана, за ним наблюдает сам Солнечный Царь и что теперь ему известна сила рошунов.
Окровавленного и истерзанного, Бараху снова окружи ли телохранительницы-хайти. Пленника поспешно увели вниз по тем же каменным ступенькам и бросили в тот же каменный мешок. Прежде чем уйти, хайти пообещали привести нового пса и приготовить ремни понадежнее.
