Алексей Пехов - Пересмешник
— Ты так думаешь? Надежность и низшая — вещи несколько несовместимые.
— Ты не прав, мальчик. У низших свои правила и своя честь. Но они могут быть верными. При… некоторых обстоятельствах. Поверь, я знаю, о чем говорю — мне много приходилось с ними общаться в моей настоящей жизни. К тому же, девушка — полукровка. Она низшая всего лишь наполовину. Вторая половина досталась ей от лучэра.
— Думаю, кровь Крадущей детей всяко сильнее, — не согласился я и тут увидел Гальвирров.
Они стояли возле колоннады вместе с Талером. Рисах выглядел как всегда спокойным и сосредоточенным и возился с двумя своими сыновьями. Одному было девять, другому одиннадцать.
Заметив меня, дети приветственно завопили.
— Дядя Тиль! А, правда, что у вас сегодня дуэль?! — спросил Вадлен, старший из сыновей Гальвирров.
— Правда.
— Вот бы посмотреть, как вы всадите пулю в лоб этому мерзавцу! — воскликнул Гедеон, младший, черноволосый мальчик с глазами, так похожими на глаза Катарины.
— Молодой человек! Что это за слова в приличном обществе?! — строго одернула его мать. — Никто никого не собирается убивать! Дяди пошутят и разойдутся по домам. Правда, Тиль?
Катарина была необычайно бледна и встревожена, но старалась вести себя, как ни в чем не бывало.
— Правда, — сказал я.
— Жалко, — насупился Вадлен. — А тогда зачем дядя Талер заряжал в ложе пистолеты?
Катарина наградила Талера испепеляющим взглядом.
— Это, мой дорогой, потому что дядя Талер сегодня едет на охоту.
— Пойдемте, я куплю вам мороженого, — засуетился мой друг и увел восторженных детей в сторону.
Рисах улыбнулся:
— Ему нравится с ними возиться.
Еще бы. Они же дети Катарины. Я не произнес этого вслух.
Кат немного недовольно сказала:
— И я никогда не возражала против этого, но детям рано интересоваться оружием. Талер Грэндалл дождется, что я устрою ему головомойку!
— Ты готов? — спросил меня Рисах.
Я пожал плечами:
— Не уверен, что к подобному можно быть абсолютно готовым.
— Я пытался поговорить с эр’Гвидо. Бесполезно. Он сказал, что это не его дело.
Кат тихо, но четко назвала главу Палаты Семи расчетливым ублюдком.
— Не страшно, — сказал я ее мужу. — Но за участие спасибо.
— Мы волнуемся, Тиль, — губы Кат дрожали. — Я всю ночь не спала. Если этот Витнерс хоть что-то тебе сделает, я этого так не оставлю.
— Отрадно слышать. Не волнуйся за меня, пожалуйста. Все худшее, что со мной было, уже случилось.
Она неуверенно кивнула и постаралась вернуть на лицо улыбку, так как возвращался Талер с уплетающими мороженое мальчишками.
— А вон и чэр эр’Налия. Что это с ним за девушка? — спросила Кат.
— Его знакомая, — уклончиво ответил я, не собираясь шокировать ее тем, что совсем рядом с ее детьми находится низшая, да к тому же дочь самой Крадущей.
Мы поговорили еще несколько минут, стараясь не касаться темы предстоящей дуэли. Затем я решил прогуляться по галерее, прежде чем вернусь в ложу к Данте. Мне хотелось побыть одному и хоть немного сосредоточиться на предстоящем. Хотя, конечно, несколько поздно я спохватился об этом.
Впрочем, сосредоточиться мне не дали.
Старина Арчибальд помахал мне лапой из своего перевозного аквариума, заверил в дружбе и поддержке, обещал написать пьесу о предстоящем событии. Я кисло поблагодарил его, а он, воодушевленный пришедшей в его голову идеей, требовал от окружающих бумагу и перо, чтобы записать мысли. Дьюгонь, как всегда, был навеселе, но на дно пока не шел и намеревался присутствовать перед Домом Чести.
Витнерса я нигде не видел, зато чэр эр’Гвидо, надменный, точно индюк, стоял, держа в руках армейский бинокль, и негромко разговаривал о чем-то с чэрой эр’Бархен. Они увидели меня одновременно, но глава Палаты Семи тут же отвернулся в другую сторону, туда, где команды грузчиков-махоров сваливали на телеги с помощью передвижных кранов обломки проигравших паровых машин, расчищая место для нового побоища. Чэра эр’Бархен, напротив, подчеркнуто вежливо склонила голову, приветствуя меня, и мне не оставалось ничего иного, как приподнять над головой шляпу.
За следующие несколько минут я оказался атакован благородными господами и чэрами. Каждый подходил ко мне, шепотом говоря, как правильно я поступил на балу у Катарины, защищая честь девушки, и что они на моей стороне и верят, что судьба будет ко мне благосклонна. Фелпсы, Поулсы, эр’Кары, эр’Фьюгги, Штайнеры и еще два десятка благородных фамилий из тех, кто был не в ладах с эр’Гвидо внезапно стали моими большими поклонниками.
Приходилось всех благодарить и заверять, как я тронут оказанной честью, хотя на душе скребли кошки. Ни один из них не пришел ко мне, когда я действительно нуждался в поддержке, и меня освистывал весь зал суда.
Возле комнаты для сигар я увидел господина Винчесио Ацио из Комитета по гражданству, разговаривающего с высокой блондинкой в темно-вишневом бархатном платье. Я узнал Клариссу. Удивительно, что рядом с ней не было ее братцев.
Не желая, чтобы она меня видела, я пошел в обратном направлении, но меня окликнули. Это был высокий господин в дорогом смокинге и еще более дорогом пальто. Ухоженный, подтянутый, элегантный, с располагающим к себе открытым лицом. Лишь в его карих глазах был какой-то изъян, как это бывает у людей, пресыщенных жизнью и богатством.
— Чэр эр’Картиа. Извините, что без надлежащего представления, но я искал с вами встречи. Меня зовут Мишель Тревор.
Я узнал его голос. Именно он говорил с господином Ацио обо мне под окном особняка Катарины. Молодой человек из колонии, к которому благоволила чэра эр’Бархен.
— Я всего лишь хотел сказать, что восхищаюсь вашим мужеством и поступком. И всецело на вашей стороне.
От него едва ощутимо пахло лауданумом,[29] и я понял, откуда этот неестественный блеск в глазах.
— Благодарю. Сколько вы на меня поставили?
Секунду он выглядел ошеломленным, а затем рассмеялся:
— Как вы узнали?
— Все ставят. Азарт в крови граждан Рапгара. Уверен, вы не являетесь исключением.
— Разумеется, хотя жизнь в колонии несколько притупила мой задор. Я поставил достаточно, чтобы быть уверенным в вашей удаче.
— Ну, что же. Я постараюсь оправдать доверие.
В этот момент я заметил в толпе девушку с каштановыми волосами. Она стояла ко мне вполоборота, совсем недалеко. Я увидел карминовые губы, а потом посмотрел прямо в голубые глаза Эрин. Мы оба были ошеломлены встречей и замерли. Затем она резко развернулась и направилась к выходу.
