Леонида Подвойская - Тьма
Максим больше не спорил. Пристроившись в пятно света осеннего солнца, он блаженно, с чувством хорошо выполненного дела, уснул.
«Сделаю так, чтобы у всех проявилось в один день. Чтобы шумихи не было» - ещё решил он, засыпая.
А ближе к полудню приехала милиция. Вместе с пастырем. Участковый потряс спящего за плечо, а когда тот повернулся к ним лицом, охнул и тихонько выругался.
- Пройдёмте, гражданин. Разговор есть.
Максим не возражал. Он даже удивился, что вообще так затянули с разбирательством. На самом же деле, пастора во-первых власти недолюбливали. Особенно, с тех пор, как тому во сне сам Бог повелел баллотироваться в депутаты. О чём он (пастор) и трубил во всех своих проповедях и встречах с избирателями. Во-вторых, не могла понравиться и та разворотливость, с которой он взялся за разработку и эксплуатацию чуда в приюте. В-третьих, ходили, ходили разговорчики о неких нечистоплотных его делишках с директором интерната. Поэтому к взрыву машины в милиции отнеслись с интересом, а к неким угрозам уничтожить этот молитвенный дом - с плохо скрываемым сочувствием. Ну что, на пустых страхах и фантазиях пастыря ночной дозор устраивать? А дождавшись к утру сообщения спецов о том, что причиной взрыва оказалось замыкание проводки, начальник милиции направил участкового на место уже просто так, "для проформы". Некоторая сложность могла возникнуть только в том, что вот участковый то как раз питал к пастору совсем иные чувства. И не в вере здесь было дело. Точнее, наш новый персонаж верил глубоко и искренне, но только в силу и святость рубля, доллара, евро и других тому подобных богов. Поэтому и был он настроен решительно - оградить свои источники от всяких неверных.
Они зашли в предоставленный для такого случая кабинет директора. Да, уж на него-то средств не пожалели.
- Ну, я пойду на осмотр, а вы тут занимайтесь, - услужливо поулыбался директор и выскочил вон. Был он чем-то под стать пастору. Невысокий, толстенький, начинающий лысеть. Только ещё более скользкий. Оно и понятно. Пастор ответ только перед Богом держит. А этот… Вот и гнётся даже перед участковым. Тем не менее, участковый в кожаное кресло хозяина не завалился, пристроился в кресле поскромнее, у журнального столика и жестом предложил присесть рядом Максиму.
- Документы пожалуйста, - попросил он.
- Пожалуйста, - протянул Максим свою ксиву.
- Таак гражданин… Чёрный. Вот, поступило заявление от эээ гражданина Вострого… Не понял? - посмотрел он на хмыкнувшего Максима.
- Ничего. Так. Ассоциация с одним литературным персонажем.
- Ассоциации оставьте при себе. Разговор у нас официальный, - доставая из папки бумагу и ручку, нахмурился милиционер. - Что вы можете сказать о вчерашнем дне? Вот, по поводу заявления о том, что вы вчера, будучи пьяным, сорвали службу и угрожали сжечь молитвенный дом?
- Что святой отец, или как его надо называть, врёт!
- Что??? А вы посидите, я с ним сам разберусь! - осадил участковый негодующе взвившегося пастыря.
- Да вы пишите. Вчера я задал несколько вопросов, на которые не получил вразумительного ответа. Да, я сказал, что если он не прекратит врать о том, что это его вера сотворила здесь чудеса, этот их молитвенный дом рухнет. А потом ушёл.
- А автомобиль? - поинтересовался мент, пока ничего не записывая.
- Да, я поинтересовался, как пастырь вымолил у бога такую тачку. Он вообще-то не ответил.
- Я имею в виду другое. Что с ним случилось?
- Сгорел. Наверное, гнев Божий.
- Я сказал, сидите, - вновь осадил участковый потерпевшего. - Тааак. Поскольку вы изволите запираться, нам придётся последовать в милицию. Я вас задерживаю в связи с совершением мелкого хулиганства. Пока, - покосился он на пастыря. До рассмотрения дела судьёй.
Преисполненный важностью исполняемого обряда, мент достал бланк протокола и принялся за его заполнение.
- Товарищ старший лейтенант. Нам надо поговорить наедине, - решил заканчивать эту комедию Максим. Всё-таки надо было отдыхать перед ночным действом.
Старлей поднял на нарушителя грозный взгляд, который тотчас разбился о страшную темень глаз его визави.
- Выйдете, - немедленно обратился он к пастырю.
- Но… но…
- Немедленно!
- Вот так. Скажите, сколько вам дал этот?
- Да как ты… - начал подниматься мент.
- Сидеть! - закипела злость в Максиме. - Как ни мент, так погань! И совесть не прожигает! Ага! Вот, начинает прожигать, да? Сколько, быстро!
- Пятьсот баксов… всего… каждый месяц… - задыхаясь от боли ответил участковый.
- "Всего". Конечно, мелочь. За такие гроши продался?
- Да не продался я. Ничего… незаконного. Только смотрел, чтобы… хулиганьё… или бомжи… Я и так… обязан…
- И сегодня "обязан"?
- Разобраться - да. А задержать, - он… просил.
- Ладно. Живи, - отпустил Максим боль. - Но при первом же эээ "грешке" совесть прожжёт тебя насквозь, Веришь, или повторить?
- Верую, Господи! - почему-то перекрестился участковый и рванулся к выходу.
- О разговоре и обо мне ни слова! - кинул вдогонку Максим.
Ожидающий в коридоре Серафим был весьма озадачен поведением своего участкового. Выскочивший из кабинета с перекошенным от ужаса лицом ещё молодой парень, оглянувшись, истово перекрестился и рванулся к выходу. Пробегая мимо священника, шарахнулся от того, царапнув наручниками по стене. Звон металла остановил его. Вновь посмотрев в сторону кабинета директора, старлей вдруг схватил пастыря и заученными движениями надел наручники на того.
- Разберёмся! - заявил он, потащив изумлённого священнослужителя к машине. В милиции он составил рапорт о том, что гражданин Вострый вот уже три месяца передаёт ему… ну и так далее…
Начальник милиции, прочитав рапорт, распорядился привести к нему незадачливого взяткодателя.
- Но это совсем не взятка! - горячо оспаривал квалификацию своих действий гражданин Вострый. - Я же не за незаконные какие действия. Человек хорошо работает и почему бы…
- Вот, слышал? - обратился начальник к участковому. Человек тебя благодарил от чистого сердца. От чистого ведь?
Пастор согласно закивал.
- И без всякого злого умысла. А он, мой сотрудник, не намекал, что, мол неплохо бы повторить?
- Нет, что вы! Наоборот, постоянно отказывался, чуть не силой пришлось ему… передавать.
- Скажите, а по вашей вере это не грех?
- Что от церкви, то не во грех, - убеждённо ответил Вострый.
- Ну вот, видишь. Плохо только, что сразу не сказал. Выйди пока.
Когда участковый вышел, начальник долго рассматривал пастыря хитрыми маленькими глазками.
- А теперь, святой отец, наедине должен сказать - вы влипли. И крепко. У нас это называется - дача взятки должностному лицу, повторно.
