Алекс Орлов - Золотой воин
С рассветом Питер поднялся и, чтобы размяться, прошелся по роще. В свете нарождавшегося дня он заметил на влажной земле глубокие следы и отметки от когтей на коре деревьев.
Кто здесь ходил? Медведи тут не водились, вот разве что… Питер вспомнил то ужасное существо, что служило предводителю карсаматов в качестве охотничьего пса. Увидев его впервые в двух шагах от себя, он едва не лишился рассудка.
– Ну что же, обошлось, и ладно, – произнес Питер и вернулся к коню. Сегодня он собирался увидеть Малбург, купить на тамошнем торжище припасов в дорогу и отправиться на север, в сторону родного Гудбурга. Может быть, к осени он увидит знакомые крыши… или сложит голову в схватке с придорожными разбойниками, коих вдоль путей империи водилось великое множество.
55
К Малбургу Питер прибыл еще до полудня и был приятно удивлен размахом здешнего торжища и его хорошей организацией.
Для проезжих здесь имелась приличная гостиница, окруженная стеной, сложенной из собранного на руинах камня. Вход охраняли полдюжины хорошо вооруженных стражников, а на возведенной на крыше гостиницы сторожевой вышке сидел наблюдатель, который видел дороги до самого горизонта и мог вовремя оповестить о приближении туранов.
Имелась при гостинице и хорошо охраняемая конюшня, где брались присмотреть за лошадьми в отсутствие хозяев, правда, просили за это немалые деньги – по рилли за день. По нынешним неспокойным временам цена не казалось Питеру завышенной, и он, не раздумывая, разменял дукат, чтобы поставить своего скакуна на хорошее место.
– Извольте сдачу, ваша милость, – с поклоном произнес хозяин лошадиного заведения, подавая Питеру гость серебра. Прислужник с бегающими глазками принял у него поводья и отвел коня в стойло, а затем, улучив момент, помчался через базар, сбивая корзины и вызывая негодующие крики торговок.
Оказавшись среди руин, где уже не было людей, он негромко свистнул, вызывая сообщников.
После первого сигнала никто не появился, и прислужник позвал:
– Морелис, ты где? Морелис, выходи, дело есть!
На крик из пролома в стене вышел человек в расстегнутом мундире городского стражника. Когда-то эта форма блестела начищенными пуговицами и дважды в неделю запаривалась утюгом, теперь же мундир был грязен и помят.
– Ну, чего орешь, я же говорил – никаких имен! – сердито проворчал вышедший и, подтянув штаны, стал застегивать пояс с коротким мечом в ножнах.
– Ты же на свист не отзываешься… – развел руками конюх.
– Чего пришел? Говори, у меня времени мало.
Из пролома в стене выглянула растрепанная девица, торговавшая на базаре своими прелестями.
– Ха, вон он чем занимается! – воскликнул конюх. – Эх, Мелинда, вот узнает твой туран, что ты тут с посторонними обнимаешься, голову отрежет!
Нарвавшись на неподвижный взгляд разбойника, конюх осекся.
– Я это в шутку, Морелис. Там, на площади, клиент появился денежный, хорошо бы его потрясти.
– Для тебя всякий с медью в кармане – денежный клиент.
– А вот и нет, при нем вот такой кошелек. – Конюх показал руками размер кошелька, приврав при этом совсем немного. – И он в него серебро ссыпал, которое в сдачу получил с золотого дуката!
Морелис оглянулся на девицу, должно быть, продолжения сегодня уже не получится.
– Что за человек? – спросил он, решительно поправляя мундир.
– Молодой, в плечах не шибкий, в кожаной кирасе, при мече и кинжале. Конь у него строевой, хороший конь, так что если вы его – того, то и лошадку продать можно.
– Того или не того, это не тебе решать.
– Я же только на вдруг сказал, я вам тут не командую.
– Ну так я пошла, что ли? – подала голос Мелинда.
– Иди, чего уж, – вздохнул разбойник. – Но только помни, ты мне только половину денег отработала – должок за тобой.
Девица пожала плечами, стряхнула с юбки мусор и пошла в сторону базара, покачивая пышными бедрами. Мечтавший о ней конюх засмотрелся ей вслед.
– Ну, ты проезжего будешь показывать или на шлюху смотреть пришел? – одернул его Морелис.
– А? Это… пошли, конечно! – очнулся от сладких грез конюх и засеменил в сторону торговых рядов, туда, где, по его мнению, уже должен был оказаться проезжий.
Проезжего они нашли скоро, тот стоял у воза с сухарями и проверял качество, должно быть, собираясь взять их в запас.
– Что скажешь? – спросил конюх, когда они с Морелисом выглянули из-за телеги с горшками.
– Ничего, нормальный клиент. Непростой, конечно, все же меч при нем, но пары дубин на такого достаточно. С виду-то он не богатырь.
– А с конем что – брать будете?
– Чего нам конь? Денежки стрясем, и пусть катится.
– А мою долю?
– Получишь пять медяшек…
– Пять – мало! – возразил конюх, прелести Мелинды стоили десять.
– Если в сумке есть золото, получишь два рилли.
– Вот за это спасибо, это – по-нашему! – обрадовался конюх. – Не боись, денежки при нем – сам видел. Ну так я побежал за остальными?
– Беги.
Конюх исчез. Под остальными подразумевались еще трое дружков и бывших сослуживцев Морелиса, нарочно для такого случая ждавших вызова в одной из развалин.
Проезжий выбрал небольшой мешок с сухарями, заплатил за него и оставил у продавца, чтоб забрать после.
Морелис двинулся за ним, сопровождая от прилавка к прилавку. Скоро подошли трое его товарищей.
– Ну и где он? – спросил один, рослый и широкоплечий, ходивший с дубинкой, как с посохом.
– Вон, седла смотрит.
– Этот? Не шибко здоров.
– Разом уделаем, – добавил другой разбойник.
– Главное, чтобы шуму не поднимать.
Подбежал запыхавшийся конюх.
– Морелис, там еще дураки набиваются! – выпалил он.
– Что значит набиваются, кто им сказал? – спросил разбойник, строго глядя на осведомителя.
«Дураками» кормившиеся на торжище разбойники называли трех дезертиров-туранов, не пожелавших отправляться в гибельные походы на север империи.
Работать тонко тураны не умели и даже воровство старых порток сопровождали убийством. Спорить с ними никто не хотел, тураны были упрямы и не склонны к переговорам, сразу хватаясь за мечи.
– Кто им сказал, я тебя спрашиваю? – повторил вопрос Морелис.
– Ну… сами увидели, глаза-то есть, хоть и дураки. Подошли и сказали – мы коня берем.
– Коня берут, значит, зарезать хотят, – сказал один из дружков Морелиса. – А мы думали – по-тихому…
Разбойники прекрасно знали, как ведет себя жертва ограбления, если у нее отбирают только кошелек, и как она начинает себя вести, защищая жизнь. Шуму будет на весь рынок, прибегут охранники от гостиницы, а с ними шутки плохи, они через одного бывшие кирасиры.
– Что уж тут говорить, возьмем свое и уйдем, а эти пусть сами колупаются, – сказал Морелис. Он не поверил, что тураны подошли сами, скорее всего, это конюх решил получить долю с продажи коня.
