Елена Картур - Суровые вампирьи будни
Это было странно. Вроде бы совершенно чужие эльфы, а воспринимаются так, словно всю жизнь их знаешь, и все инстинкты говорят, что они родня, причем родня близкая. Когда я в прошлый раз встретилась с родственниками Мэя, ничего подобного не чувствовала. Может быть, они были недостаточно близкими?
— Как же так? — спросила, наконец, эльфийка чуть ли не со слезами. Она, судя по всему, была очень молодой, как я заметила, старшие эльфы отличались сдержанностью и холодностью в проявлении эмоций. — Как же это, Мэй, сынок… а девочка?
Что она имела в виду этим невнятным высказыванием, я не слишком поняла, зато до меня дошло, что эти новоявленные родственники сейчас немного отойдут от шока и полезут ко мне обниматься, а съежившийся в кресле Мэй так и будет сидеть молча. Нет уж, не позволю я им такие глупости делать. Что это за родители такие, которые своего сына узнать не могут? Ну и пусть он теперь растение, так не его же вина!
— Ну что ты застыл? — я насильно спихнула зеленого с кресла. — Обними родителей, видишь, они за тобой аж с другого континента примчались.
Родители от такого заявления опешили, а Мэй застыл в неловкой позе, сверля глазами пол. Взгляд он упорно не поднимал, только ежился все больше, пока родные ошарашенно разглядывали его, не предпринимая никаких действий.
— Ненавижу эльфов! — в сердцах сказала я. От всей души сказала, так что эльфийку — наверняка неслабого эмпата — от моих слов ощутимо передернуло. — Что за народ такой, для которого кровь — важнее единственного сына?!
За Мэя мне было обидно до слез, и эльфов я в данный момент ненавидела искренне. Смотреть на съежившегося мальчишку было попросту больно, а уж чувствовать его отчаяние тем более. Может потому я на эльфов и вызверилась, за своих кого угодно на куски порву.
— Как ты можешь так говорить? — растерянно пробормотала эльфийка. Ее природная бледность стала уже совсем болезненной, глаза лихорадочно блестели. Все-таки я не ошиблась, она очень сильный эмпат. Представляю, как по ней бьют клокочущие во мне эмоции, для эмоционально заторможенных эльфов такой накал чувств, как кипятком по нервам. — Как ты можешь так говорить, ты ведь тоже наша, ты чувствуешь…
— А мне плевать! Не нужны мне такие родственники, — зло ответила я. О родстве сейчас никто не и говорил, но об этом я и не думала, воспринимала все на уровне ощущений. — Чего вы стоите, если родного сына принимать не хотите, когда больше всего ему нужны?
Только когда эльфийка почти с истеричным воплем кинулась обнимать Мэя, рыдая в голос, я поняла, что перестаралась слегка, не стоило так давить. На самом-то деле эти двое еще не успели ни от чего отказаться, они и понять происходящее не успели. Просто Фикус наш так боялся, что его не примут, а я уловила его чувства, его страхи жили со мной все эти месяцы, незаметные, но вполне существующие. Поэтому этим непутевым родителям я даже опомниться не дала, сразу надавив эмоциями так, что у них и шансов не осталось. Зато теперь чувствовала сильное опустошение, хотелось свернуться в кресле калачиком и тихо заплакать, особенно наблюдая, как рыдающая эльфийка тормошит и целует Мэя, а тот покорно, как кукла, болтается в ее руках, блестя подозрительно влажными глазами.
Кстати, пока мама Мэя бурно выражала эмоции, ее муж кажется, просто впал в прострацию, он застыл на одном месте с пустыми глазами и только изредка вытирал сочащуюся из носа кровь. Так, а вот это уже нехорошо.
Лис неодобрительно качнул головой, затем подошел к эльфу и коротко провел у того ладонью перед лицом, тот хлюпнул кровавой юшкой и с достоинством поклонился.
— Благодарю, мой князь.
— Не за что, в конце концов, это моя обязанность заботиться о подданных, — ответил Лис. — Присаживайся, думаю, нам следует побеседовать. Я считаю, что твоя дочь права…
Это он про меня что ли? Я хотела было возмутиться, что никакая им не дочь, и вообще ничего общего с этим ушатыми иметь не хочу, но поймала такой взгляд князя, что мигом заткнулась. Пусть уж, раз им так хочется.
— Так вот, я считаю, что ваша дочь права, хоть и действовала грубо, — опять взгляд в мою сторону. Да поняла я уже, поняла. — Тем не менее, от сына вам отказываться не следует. С ним случилось несчастье, но мальчик с достоинством перенес все испытания и даже уже принес немалую пользу своему народу. Вы воспитали достойного сына. А кровное родство не главное, он был и остался настоящим сыном Леса.
Вот уж не ожидала, что Лис способен произносить такие патриотически-пафосные речи. Но эльфы-то как сразу гордо заулыбались, оба причем. Даже эльфийка, обнимающая Мэя, сквозь слезы, но улыбается. Только вот сам Фикус на хвалебные речи не поддался, поймал мой взгляд и, извиняюще улыбнувшись, пожал плечами. Мол, вот такие они у меня. Но, надо признать, Лис выбрал максимально верные слова, признал Мэя полноправным эльфом, да еще и на кое-какие заслуги намекнул. Хорошо получилось, есть повод гордиться сыном, даже если он уже не совсем такой, как раньше.
— Может, оно и к лучшему, — заметил новоявленный родитель, задумчиво утерев кровь с лица, — и сын вернулся, и дочь приобрели. Очень строптивую дочь, — эльф с сомнением покосился на меня. — Надеюсь, мой князь мы можем забрать своих детей домой? Или они вам еще для чего-то нужны? Хотелось бы познакомиться с дочерью получше, раз уж так случилось.
Эльфийка счастливо кивнула, кажется, она была полностью согласна. Кстати, надо бы припомнить, как родителей зовут, раз уж они решили меня удочерить. Ведь говорил же что-то Мэй. Вспомнила, эльфийку зовут Леавель, а вот имени новоприобретенного папочки не помню, хоть тресни. Может, и не знала никогда? Так, стоп! Куда это они меня забирать собрались? А мое мнение кто-нибудь спросил?
— Как это забрать? — возмутилась я. — А если я никуда не хочу идти?
— По нашим законам ты и Мэй еще несовершеннолетние, — совершенно серьезно заявил Лис, только по насмешливому блеску зеленых глаз я поняла, что он это не всерьез. Ну, по крайней мере, не совсем всерьез. — До пятидесяти лет. Ваши родители имеют полное право распоряжаться вами, как пожелают. Если только опекунство не передано другому лицу, посредством брака, например.
Интересное дело. Это что получается, до пятидесяти лет детишки у эльфов находятся под опекой родителей, но жениться могут? Ненормальные они, но это точно подсказка.
— Значит, никто не может меня забрать, — заявляю обрадованно, — я замужем!
— И кто твой муж? — этак недоверчиво интересуется родитель. Все остальные, включая Мэя, прячут улыбки, предвкушая дальнейшую сцену.
— Он, — с непередаваемым удовольствием сделавшего крупную гадость человека, а это эльфы не могут не почувствовать, тыкаю пальцем в Антона. Они дружно устремляют настороженные взгляды на надменно замершего в кресле вампира. — Лорд вампиров. И сегодня у нас будет первая брачная ночь! — добила я.
