Елизавета Абаринова-Кожухова - Золотая стрела
— Может быть, нужно прочесть вслух, что здесь написано? — не очень уверенно предположил боярин Василий.
— Да как прочтешь эдакую тарабарщину? — пробурчал Чумичка.
— Похоже на индийскую письменность, — также без особой уверенности заметил Иван. — Но я в ней тоже мало что смыслю…
Василий еще плотнее сдвинул обе части медальона, и ему показалось, что ресницы спящей слегка подернулись.
— А если без заклинаний и индийских премудростей? — вдруг осенило Василия. — Просто попросим ее проснуться.
— Ну, ты уж скажешь, боярин Василий, — хохотнул Чумичка. — Так не бывает!
— А как же со Змеем Горынычем? — возразил боярин Василий. И, обернувшись к Ивану-царевичу, сказал: — Ну, теперь ваше слово, господин Покровский.
— Просыпайтесь, Наталья Кирилловна, — сказал тот первое, что пришло ему в голову. И на всякий случай добавил: — Вас ждут великие дела.
И тут, к общему изумлению, Наталья Кирилловна открыла глаза.
— Что за чудеса! — пробормотал Чумичка.
— Ах, Савва Лукич, какой мне приснился дивный сон, — томно проговорила Наталья Кирилловна. — О господи, где это я? — вскрикнула она, приподнявшись в гробу и оглядев не слишком-то радующие глаз окрестности.
— Вы на болоте в хрустальном гробу, — объяснил Дубов. — Но нам с вами пора отсюда уходить.
— А, понимаю, вы мне снитесь, — тут же успокоилась баронесса. — Вот что значит устраивать спиритические сеансы на ночь глядя… А куда мы идем? И вообще, кто вы?
— Частный сыщик Дубов, — представился боярин Василий. — Колдун Чумичка. А это ваш правнук Иван Покровский.
— Правнук? Колдун? Чего только не приснится! — вздохнула Наталья Кирилловна.
— Вставайте, сударыня, — торопил Чумичка, — а не то заявится Херклафф, и тогда-то уж нам всем не поздоровится!
При помощи Дубова и Покровского Наталья Кирилловна выбралась из гроба и попыталась сделать пару шагов — однако ноги плохо ее слушались.
— Ну еще бы — полтораста лет без движения, — заметил по этому поводу боярин Василий.
Постепенно движения баронессы становились все более уверенными. Василий подумал, что годы принудительного летаргического сна, видимо, не отразились на здоровье Натальи Кирилловны.
Иван-царевич тем временем старательно складывал в рюкзак свои пожитки, а Чумичка пересчитывал оставшиеся камешки и потуже затягивал на них тряпочки.
— Ну, все готовы? — спросил Чумичка, завершив свои труды.
— Все, — ответили Дубов и Покровский чуть не хором.
— А к чему готовы? — переспросила Наталья Кирилловна. Она стояла, живописно облокотившись на собственный хрустальный гроб. Весь облик баронессы, ее белое платье и изящные туфельки, не очень соответствовали как окружающему пейзажу, так и одеждам ее избавителей. Василий снял с себя боярский кафтан и накинул его на плечи Наталье Кирилловне.
— А вы как же? — забеспокоилась та.
— Ничего, я привычный, — усмехнулся Дубов.
— Ну, в путь, — вновь поторопил Чумичка. С этими словами он взял очередной камешек и, размахнувшись, закинул в трясину.
— А разве мы не могли бы возвратиться прежним путем? — удивился Иван-царевич.
— Здесь тем же путем никогда не возвращаются, — загадочно проворчал колдун и, наметив невидимую линию между островком и местом падения камешка, сделал первый шаг.
Следом на невидимые мостки вступил Иван Покровский. Василий подал руку Наталье Кирилловне:
— Госпожа баронесса, идите точно за мной и не уклоняйтесь ни на шаг.
— Постараюсь, — кивнула Наталья Кирилловна.
Василий не учел двух обстоятельств: во-первых, Наталья Кирилловна, в отличие от своих новых спутников, еще не привыкла путешествовать по болоту, а во-вторых, ее туфли меньше всего были приспособлены к таким путешествиям и то и дело предательски скользили, грозясь утянуть свою обладательницу за пределы невидимой «доски». Однако боярин Василий крепко держал Наталью Кирилловну за руку и в любом случае не допустил бы никаких неожиданностей.
— Это не сон! — вдруг вскрикнула баронесса. Иван обернулся, насколько позволял огромный рюкзак, а Чумичка и ухом не повел.
— Ну разумеется, не сон, — подтвердил Василий.
— Где я? — упавшим голосом спросила Наталья Кирилловна. — Кто вы такие?
— Ну, мы же вам говорили. Я — детектив Дубов. Тот, кто идет впереди колдун Чумичка. А с мешком — ваш правнук Иван-царевич, — объяснил Василий Николаевич.
— Какой еще правнук? — изумилась баронесса. — Какой царевич? Отпустите меня!
Наталья Кирилловна попыталась вырваться, но Дубов крепко держал ее за руку.
— Постарайтесь принять то, что вы видите, за данность, — спокойным голосом заговорил детектив, продолжая вести Наталью Кирилловну по невидимым мосткам. — Сейчас мы вас отпустить не можем, так как иначе вы тут же утонете. Как только мы выберемся из трясины, вы получите исчерпывающие объяснения и относительно того, где мы находимся, и о том, каким образом вы попали в хрустальный гроб, и еще, как там у поэта? «Какой, милые, век»…
— «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?» — не оборачиваясь, уточнил Иван-царевич.
— Вот именно. А теперь, уважаемая Наталья Кирилловна, будьте так любезны, внимательно глядите под ноги и старайтесь ступать шаг в шаг за мной.
Вряд ли слова Дубова убедили Наталью Кирилловну, скорее на нее подействовал спокойный уверенный тон. Во всяком случае, она стихла и послушно следовала за странными незнакомцами.
* * *Рыцарь Модест, славящийся своей зоркостью, стоял на площадке самой высокой башни королевского замка и вглядывался вдаль. Правда, в отличие от побывавших здесь накануне Виктора и Марфы, Модест отнюдь не обозревал окрестности, любуясь суровыми красотами болотистого края, а внимательно следил за дорогой, ведущей к замку. По замыслу Зигфрида, Модест должен был уведомить остальных, когда к замку приблизится Его Величество.
И вот на дороге из-за пригорка появился белый конь, а на нем — всадник в малиновом камзоле. И конь, и человек казались игрушечными на расстилавшемся внизу желто-зеленом ковре, но все приметы совпадали — и конь, и камзол, несомненно, были теми самыми. Их одолжил Александру доблестный рыцарь Беовульф.
Модест уже поднял было руку, чтобы дать условный знак другому рыцарю, ожидавшему во внутреннем дворе замка, но тут же опустил. Что-то было не так. Конь, гордость хозяина, всегда славился быстрыми ногами, а сейчас едва плелся. К тому же Модест заметил, что всадник был не один — у него за спиной сидел еще один человек. Дальнейшие наблюдения еще более озадачили дозорного — за конем на расстоянии нескольких шагов шло какое-то темное существо на четырех ногах. Напрягши зрение до предела, Модест разглядел, что за спиной всадника сидит женщина, ведущая на веревке бурую корову. Но человек на коне, вне всяких сомнений, был король Александр, и Модест, несмотря на охватившее его изумление, замахал алым платком.
