Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды
Она открыла свою сумочку, которая до этого выглядела как портфель, достала зеркальце и тщательно исследовала свою внешность. Лицо Джинни было почти не подкрашено, и одета она была в очень скромное платье, и вы едва ли приняли бы ее за ведьму высочайшего класса, если бы не увидели, что еще лежит в ее сумочке…
— Что ж, к делу, — сказал Барни. — Все уже знают о том, что ты выяснил, Стив. И если добавить собранные тобой факты к тому, что уже было известно, и взглянуть на все с научной точки зрения — это настоящий переворот. — Он помолчал. — Но давайте начнем с тех политических неприятностей, в которые мы впутались.
— Или с религиозных, — сказала Дженис Венсел.
— В данном случае, — сказал пастор Карлслунд, — разница невелика.
— Если церковь иоаннитов и в самом деле ведет происхождение от дьявола… — скривился Грисволд. — Противно думать об этом. Я не согласен с их догматами, но утверждать, что они рождены не ошибкой, а сознательным злом, значило бы зайти слишком далеко. Вы уверены, мистер Матучек, что действительно встретились с самим Врагом?
— Ну, по крайней мере, с одним из его высочайших слуг, — сказал я. — Или нижайших, как вам будет угодно. И не в первый раз. И все мои прежние видения и испытания теперь сложились в единую картину.
— Я хотел сказать… вы ведь были в стрессовой ситуации. Если бы это оказалось галлюцинацией — кто бы удивился? То есть это вполне возможно.
— Если иоанниты не нарушали закона, — резко вмешалась моя жена, — то почему они молчат? Они узнали Стива. И у них было время, чтобы связаться с ним или подать жалобу по официальным каналам. Но ведь ничего подобного не произошло! Барни послал человека, чтобы забрать метлу, — и тому не задали ни единого вопроса! Я бы сказала, они не могут позволить себе риск расследования.
— Может быть, они пытаются вернуть вашу дочь по своим параестественным ходам, — не слишком уверенно предположил Харди.
Адмирал Чарльз фыркнул:
— Куда какой шанс! Я не сомневаюсь, что Враг хотел бы, чтобы этот случай был забыт. Но как это сделать? Вы сказали, мистер Матучек, что он мог бы вернуть ее в то самое мгновение, когда она появится в аду, — изумительно, да. Однако я не могу представить, чтобы он изменил прошлое и заставил вас забыть дни, проведенные без дочери, и те важные открытия, которые вы сделали.
— Он может потребовать молчания в качестве выкупа, — сказал Харди.
— Кто из людей пошел бы на такую сделку? — заметил адмирал.
Карлслунд кивнул:
— В любом случае с Нижним миром нельзя заключать договоры. Контракт предполагает взаимное согласие и намерение выжидать условленные сроки. Но дьявол не способен на честность и будет уверен, что и человек постарается обжулить его в свою очередь.
— К тому же, — сказал Чарльз, — он ничего не выиграет, отпустив ее, наоборот — он потеряет ценного заложника.
Ашман с болью в голосе произнес:
— Он уже немало преуспел в расколе сил добра. Ведь наша встреча сейчас — это действие наперекор правительству, настоящий заговор. Что тут хорошего?
— Наверное, вам кажется, что мы с чистой совестью можем оставить это дело на Дядю Сэма и довериться ему целиком и полностью? — Эти слова вырвались у меня почти невольно.
— Ну а каковы наши силы в сравнении с силами государства? — сказал Ашман. — И какое мы имеем право скрывать полученные сведения? Это ведь жизненно важно для всего общества!
— Позвольте мне ответить на ваш вопрос, — сказал Барни. — У меня есть кое-какие связи в Вашингтоне, да и адмирал Чарльз подтвердит мою догадку. Суть в следующем: дело о похищении ребенка официально закрыто. Шеф нашего местного отделения ФБР — парень сообразительный. Он сразу увидел, к чему может привести такой случай, в смысле политики, и действовал в соответствии с ожидаемыми указаниями. И он их получил. Все сводится к двум основным пунктам. Первое: о пространстве ада почти ничего не известно. И ваш случай — один из немногих, а в определенном смысле и единственный, когда мы видим прямое физическое вторжение с территории демонов. И никто не знает, к чему это может привести или предвестием чего служит. При таких обстоятельствах без крайней осторожности не обойтись. В госдепартаменте пришли к мысли, что видимая часть этого события может слишком отличаться от его подлинной сущности. В министерстве обороны решили, что лучше ни во что не вмешиваться, пока не будет больше данных или пока не увеличатся военные ассигнования. Президент, кабинет министров и лидеры Конгресса наверняка тоже согласятся с тем, что лучше притихнуть на время. И заодно решено было придержать факты, чтобы не возбуждать общественное мнение. Ну а второе — сама церковь иоаннитов. У нас демократическая страна. И множество честных избирателей принадлежат к этой церкви или просто считают ее вполне безобидной. Вспомните, какой ужасный шум поднялся, когда министерство внутренних дел решило чуть-чуть покопаться в делах этой церкви. И при настоящем положении вещей тех, кто попытается доказать, что церковь иоаннитов связана с силами Нижнего ыира, мгновенно обвинят в дискредитации религии, подрыве общественных устоев и натравливании людей друг на друга. А уж чего меньше всего хочется администрации — при нынешнем щекотливом положении дел, — так это заниматься «ниспровержением основ» и утихомиривать беспорядки. Секретность же даст тишину, спокойствие и время.
Барни встал, чтобы заново раскурить сигару. В комнате было очень тихо. Солнечные лучи едва пробивались сквозь слои дыма. Мы с Джинни обменялись отчаянными взглядами. Вчера мне пришлось спуститься в подвал, чтобы заменить сгоревший предохранитель. Джинни пошла со мной, потому что в эти дни мы почти не разлучались. В подвале на одной из полок лежали вещицы, ставшие уже ненужными Валерии, но которые мы почему-то не выбросили. Самонаполняющаяся бутылочка для молока, зубное кольцо Ауробуса, крылатая учебная ложка, маленький горшок, над которым в нужный момент вспыхивала радуга… Мы стремительно вернулись наверх и попросили нашего стража заменить предохранитель.
Джинни стиснула кулаки. Свартальф мягко потерся о ее плечо, не требуя взаимного внимания.
— А вывод таков, — продолжил Барни, — что, есть у правительства ресурсы или их нет, все равно оно не станет действовать в ближайшее время, а может быть, и никогда. А потому мы вправе и даже обязаны предпринять все, что в наших силах. Видите ли, доктор, в строгом смысле слова мы не делаем ничего противозаконного. Официально Стив не находится под арестом. И он может выходить из своего дома, в тарнкаппене или без него, через окно или через дверь — никому не докладывая. Мне никто не может запретить одолжить ему метлу. Собор иоаннитов открыт для публики. Если же Стив забрел во внутреннюю часть здания в поисках кого-то, кто мог бы предоставить ему нужную информацию, он в худшем случае совершил гражданское правонарушение. Пусть иерархи иоаннитов проклянут его, если им так хочется. Но не забывайте, он может обвинить их в преступном намерении. Никто не вправе использовать смертельно опасное оружие для обычной защиты права собственности, а на него напали с дубиной и в него стреляли.
