Николай Мещанкин - Одержимый
Где-то далеко, в другом мире, странная глиняная кукла вдруг лопнула, почернела, осыпалась мельчайшей пылью.
О демоны! Сила, гнилостная и сосущая, но такая сладостная, рвалась сквозь разваливающийся барьер, потоком вливалась в Крайта. Сила!! Крайт, дико хохоча, воздел руки вверх, всплыл над креслом. Как он истосковался по ней, как давно он ее не ощущал! Эти черви посмели встать у него на дороге, отгородить его от нее. Ха! Крайт потянулся, словно бумагу смял оставленную жрецами без присмотра блокировку его собственной силы. Может, прикончить их всех?
Крайт мотнул головой, осторожно отделяясь от наполняющей его силы Гунги. Некогда, некогда мстить, не до этого. Лишь закрыться, чтобы не мешали, и домой, Гунга, домой.
* * *— Полковник! Это еще что за дьявольщина?! — Фон Шипран яростно смахнул с глаз затекающую из свежей, через весь лоб, ссадины кровь.
— Что? — Гринхельд поморщился, с трудом выдерживая взгляд барона. Этот человек, битый войной до такой степени, что стал уже походить скорее на ночной кошмар, все делал яростно. Казалось даже, что именно его неукротимая ярость не давала ему умереть от ранений, для других смертельных. Однако в общении эта самая ярость делала его отнюдь не самым приятным человеком.
— Это, демоны побери, это! — Фон Шипран, припадая на правую ногу, прошел по коридору дворца к двери, умудрившись при этом пнуть изломанное тело мертвого жреца, ткнул в странную мерцающую завесу, перегораживающую вход. Откуда это взялось, чтоб меня боги разодрали?! Ты про это ничего не говорил!
— А что это? — Гринхельд тоже подошел, потрогал гладкую поверхность.
— Это я тебя хочу спросить. Каких Богов собачьих здесь этот экран?
— Так это экран?
— Ах, демоны, а что ты думаешь это такое? Экран, демоны побери, и такой плотный, что мы ничего не чувствуем сквозь него!
— Там должна быть спальня Императора. — Гринхельд прижался лицом к завесе, пытаясь что-нибудь разглядеть.
— Гринхельд? — Раскатистый, гулкий голос. — Гринхельд!
Экран вдруг поплыл, будто плавясь, становясь вязким и липким, полковник почувствовал, как какая-то неодолимая сила тянет его вперед, и провалился внутрь.
* * *Крайт строил пентаграмму. Линии легко ложились в ровные многоугольники из одной силы, без всяких материальных концентраторов и артефактов. Похоже, Гунге уж очень не терпелось поскорей заполучить его в свой мир А хотел ли он туда сам? Софи… Девушка, как ни странно, привязалась к нему, да и он сам стал испытывать к ней… Нет, нельзя, не должно быть никаких чувств, на которых можно играть. О чем это он, с Йолей его броня уже дала трещину… Тогда, значит, с Софи не о чем беспокоиться. Или есть о чем? Йоля мертва. О демоны!.. Крайт выругался сквозь зубы, собирая пошедшую вкривь линию. Йоля жива, жива!
Вот они. ублюдки, прихлопнуть их… В коридоре замелькали силуэты жрецов, отходивших под непрерывными магическими ударами, и вдруг, наткнувшись на выставленный им экран, обнаруживших себя в ловушке Сейчас, сейчас я вас. кукловоды проклятые! В мерзкую слизь, в порошок!..
Стоп. Крайт прикрыл глаза, пытаясь погасить разжигаемое Гунгой бешенство Спокойно, спокойно, там справятся без него. Лишь немного укрепить экран, чтобы не пробились… И вообще, нельзя отвлекаться. Приступы сумасшедшей ненависти Гунги в конце концов сведут его с ума. Надо быть осторожным, очень осторожным…
Крайт открыл глаза, довел незаконченную линию. Все, портал готов, можно уходить. А нужно? Так уходить или нет? Крайт задумчиво посмотрел на портал, перевел взгляд в коридор.
Со жрецами дело подходило к концу. Первые несколько нападающих, появившихся в коридоре, вспыхнули словно свечки, но вот среди демоньяков взвилась ветвистая молния, расшвыривая тела, круша кости… Очень похоже на стандартное армейское заклинание для использования в замкнутом пространстве. По экрану, выпучив глаза и размазывая кровь, медленно сполз молодой жрец…
Крайт встал, готовясь шагнуть сквозь портал Жаль, что так и не удалось встретиться на прощание с Зейенгольцем. Уж он бы… В голове снова зашевелился Гунга. Так, хватит, надо думать о чем-нибудь другом. Софи, Йоля, Йоля, Софи… Так кто же напал на жрецов? Просто из любопытства. Ведь сделать шаг он всегда успеет.
Крайт обернулся к коридору, пригляделся к приближающимся к экрану людям Кто это, неужели фон Шипран? Как обычно ободранный, опаленный, но по-прежнему живой, несмотря ни на что. Не друг, но в принципе приятель, союзник. Может, он ошибается относительно друзей… А этот, рядом…
— Гринхельд? — Злость забурлила, сметая все преграды, окрашивая мир в красные тона. Усилит это влияние Гунги или нет, Крайта уже не волновало. Гринхельд, его тюремшик, следующий после Зейенгольца человек, до которого ему хотелось бы добраться. И полковник мог кое-что знать…
— Гринхельд! — Крайт расслабил на секунду экран, втягивая сквозь него полковника. — Заходи, конечно!
* * *Гринхельд так и не успел упасть. Все та же сила отнюдь не нежно подхватила его, дернула вверх и с размаху распластала на стене, словно насажанную на булавку муху, так, что он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой.
— Дорогой Тринхельд! Ты себе представить не можешь, как я рад тебя видеть!
— Ваше Величество… — Несмотря на саднящую боль в затылке полковник попытался поклониться.
— Величество, да. — Крайт ухмыльнулся. — Сейчас — да. Ведь все зависит от точки зрения, правда, полковник? А с твоей теперешней точки зрения сейчас нет большего величества, чем я.
Гринхельд сухо сглотнул. Перед ним стоял, сложив руки на груди, фон Штах, такой знакомый, виденный им сотни, нет, тысячи раз, и в то же время совершенно другой, неизвестный, пугающий. Гринхельд не был колдуном и тем не менее чувствовал, какая невероятная мощь наполняла сейчас Императора, с отвращением и ненавистью глядя через сжавшиеся в, точки зрачки, проступая сквозь его бледное лицо, словно сквозь маску, чем-то чудовищным, безобразным, таким чуждым и инородным миру, что просто не имело право существовать. Неужели так на самом деле должен выглядеть настоящий Император?
— Ваше Величество, мы пришли освободить вас…
— Освободить? — Крайт хрипло засмеялся. — Спасибо, дорогой полковник! Ты снова меня освободил. Это уже становится традицией, ты не находишь?
Гринхельд снова сглотнул. Голос Императора давил, словно могильная плита, подавлял, лишал воли. Сжаться, скрыться от этого голоса, от пронзительного взгляда, закрыть глаза, и будь что будет… Но Лора, его малышка Лора, ждущая в домике в Гофтинге. Лора, ради спасения которой он был готов на все. Ради которой он предал, а потом предал второй раз, взяв у фон Кица деньги за то, что обязан был сделать просто из чести, надеясь с их помощью сбежать, спрятаться от всего мира… А теперь он висит, прикованный к стене, и ждет смерти. Что теперь с ней будет? Демоны, до чего же все глупо получилось!
