Людмила Минич - Ступени в вечность
А ведь она могла бы все иметь. Маритха аж зубами скрежетала, вспоминая посулы Темного Ведателя. Все, что пожелаешь, говорил он, за эту дверь. Все, что пожелаешь… Теперь, зная про его настоящее могущество, она поверила, да поздно. Теперь между бедной девушкой и счастьем, что могло на нее, как с неба, свалиться, стояли Нити. Неужто Великий Раванга другой управы на своего врага найти не мог, как с Маритхой откровенничать? Она этого знания не просила. Ее-то Нить он красть не собирался…
Однако стоило ей только подумать такое, и возмущенный вопль этого многоголосого хора тут же напоминал о себе, принося боль и стыд. Как даже мысли-то такие могли на ум прийти, запоздало раскаивалась девушка, не иначе, как не ее они, навеянные. Но приходил новый день, и червячок принимался точить ее снова. Шутка ли, держать в руках такое богатство и потерять в одночасье. Тут и не такие слабые да несчастные, как Маритха, плакать будут.
Великий явился как раз вовремя, чтобы прервать ее сегодняшние мученья. Знакомое тепло и спокойствие витало около него, но искорки так и не зажглись внутри, не заросли и ее теперешние раны. Девушка придвинулась поближе, чтобы вновь купаться в его лучах, но Великий начал с неожиданного:
— Позволь мне сегодня, Маритха, не врачевать твоих ран, не касаться твоего сердца, не смирять твоей боли. Знаю, что тебе тяжело и больно, но слепые благодеяния сейчас не ко времени.
Сочувствие, что, казалось, излучало все его тело, примирило Маритху со странностью слов, однако удивление от того не уменьшилось.
— Я лишь хотел уменьшить твою боль от запретного знания, но добился весьма нежеланных последствий. Твои ужас и скорбь отступили настолько, что тут же дали место иной поросли. Ты беспрестанно жалеешь о несложившемся договоре, Маритха. И это очень для тебя небезопасно.
— И вовсе нет…
Девушка не нашлась, что сказать. Он не обвинял, не указывал на нее пальцем, не взывал к ее долгу перед Бессмертными. Сказал тихо и просто. А ответить ей, оказалось, нечего.
— То есть да, жалею, конечно, — призналась она, беспокойно поглядывая на Равангу. — А кто б не пожалел? Из обычных людей, как я? Он мне такого наобещал! Бедной одинокой женщине! И что кому плохого от этой моей жалости? Теперь назад дороги нет, уж заказана да отрезана. Так я хоть помечтать… Кому это во вред?
— Надолго ли отрезана? — Великий с улыбкою глядел он на Маритху, вопрошая по-доброму.
От этого ясного взгляда девушка краснела и ежилась не хуже, чем от бури в пустоши. Неправда, что сегодня он вовсе силу свою не прикладывал. Потому что слова оправдания, готовые вот-вот сорваться с губ, бесследно где-то пропадали, а на свет выталкивались признания, что несказанно удивляли саму Маритху.
— Надолго ли? — повторила она, начиная всерьез беспокоиться. — Сколько проживу. А долго ли проживу, не знаю… при таких-то делах.
— Пока ты держишься и выигрываешь борьбу, — сказал Великий. — А долго ли держаться будешь — только от силы твоей зависит. Но посмотри в себя — черные мысли уже точат твое сердце. И преуспевают, Маритха! Взгляни на правду открытыми глазами — ты уже ищешь дорогу обратно. Потому и мучения твои усиливаются день ото дня и будут все горше и горше. Приходится признать: Аркаис оказался искуснее, хитрее, чем я думал, а ты — слабей, чем мне хотелось видеть. Бессмертные на этот раз хранили молчание, сколько я к ним ни обращался, не предостерегли, не направили…, И я ошибся! Да, не удивляйся, Маритха: и сильные этого мира ошибаются, и великие. Запретное знание, что причинило такую боль, лишь отсрочило твое желание уступить Аркаису. Ты колеблешься, Маритха. Рано или поздно ты дрогнешь.
Нет, хотела сказать она. Каждому слову нет! Но он говорил, а Маритха молчала.
— Ты думаешь, я такая мерзкая? — прошептала девушка вместо отрицания.
— Что ты, — взял он ее за руку, — как можно? Испытаний, выпавших на твою долю, с избытком хватит на нескольких сильных мужчин. Тебя никто не винит, Маритха. И ты себя не вини. Аркаис — сильнейший искуситель из всех ныне живущих. — Раванга помолчал немного и уронил непонятное: — Будем надеяться, что твоего отвращения хватит на то, чтобы Дверь не отворилась. Однако не стоит полагаться только на это.
Какой он! Добрый! Маритха решилась:
— Убери его узлы с моей Нити! Ты же обещал! Неужто еще не время? Не нужно мне его даров! Ничего не нужно! Хочу помнить все! И ненавидеть его по-прежнему!
Он покачал головой.
— Я слышу голос, но не сердце. Слишком далеко зашла трансформация. Слишком далеко.
— Кто зашел? — растерянно переспросила девушка.
— Твоя Нить меняется. Я ведь говорил?
Она кивнула.
— В эти несколько дней она вновь изменилась… разительно изменилась.
На самом деле он что-то другое сказать хотел, показалось Маритхе.
— И что? Что делать? Поменяй все обратно, пускай мне даже плохо будет, — торопила она, чувствуя нехороший холодок под сердцем. — Я ведь согласна! Прямо сейчас!
— Там, где живет твой прежний разум, ты согласна. Но стоит мне начать, ты упрешься, и основательно, — развел он руками. — И, чувствуя твое сопротивление, Аркаис упрется тоже, без помощи не оставит. Да и вернуть к истоку зашедшее так глубоко уже невозможно. Аркаису и то теперь не справиться, а ведь это он посеял свои семена. Я задаюсь одним вопросом: знал ли он, что будет именно так, что такое возможно? Думаю, нет…
Маритха вслушивалась в эти странные речи, но по невежеству не могла понять их истинного смысла.
— Поменяй тогда, что можно, — попросила она.
— Это можно было сделать после того, как ты очнулась. Однако я внял твоей слабости, опасался за твой разум. Поверь, я не стал бы откладывать, если б не было причины. Теперь же Аркаис в тебе столь силен… что наше противостояние… — он остановился на миг, — попросту разорвет твою Нить.
— Моя Нить оборвется? — охнула Маритха.
— Твоя Нить не оборвется, — начал Раванга, и Маритха уже почти вздохнула спокойно. — Она разорвется совсем. Развеется. Превратится… в пыль… что-то вроде пыли, а затем в ничто. Клубок никогда не размотается вновь. Я никогда не стану причиной такой потери.
— Что же мне делать? — заплакала девушка. — Ты запрешь меня навечно в этом подземелье?
— Боюсь, что и это не поможет, если Нить будет меняться так же, как сейчас. Ключ будет искать свою Дверь, говорил он, и был прав. Ну, Маритха, — утешал ее Раванга, — не плачь. Я знаю способ избавиться разом и от Аркаиса, и от необходимости сидеть взаперти.
— Какой? — всхлипнула девушка.
— Нет, я не разделю с тобой свою догадку. Уж прости меня. Теперь тебе ничего нельзя доверить. Ведь стоит ему узнать…
