Андрей Дашков - Сборник "Змееныш"
Дальнейшее происходило с лихорадочной быстротой. Вначале он почувствовал опьянение, затем наступила обманчивая ясность, и, наконец, он ощутил притяжение арки, которая открывала путь к высшему существу. Он разглядел хищную красоту жриц, поддался темному очарованию. Он возжелал этих сестер смерти, не исключая и Венгу. Сквозь затухающее эхо лебединого крика он услышал слова заклинаний, которые нараспев произносил Люгер-старший, а Слепой Странник вторил ему.
И вот Слот увидел сердце монаха, извлеченное жрецом из грудной клетки. Венга опустилась на колени и впилась зубами в этот комок плоти.
Стервятника тоже не оставили в стороне. Испытание началось, когда обжигающая желчь подкатила под горло и он исторг из себя сгусток чего-то липкого и вязкого, как подогретый воск. Перед ним растеклась лужа темного вещества, и он почувствовал опустошенность, словно проклятая душа покинула наконец свою ходячую тюрьму. Но вскоре пришло облегчение.
Сгусток тьмы стал его тенью — чернильно-черной, двуногой и двурукой, которая падала вопреки здравому смыслу в ту сторону, откуда исходило дьявольское свечение. Другую, настоящую тень Стервятник отбрасывал в противоположном направлении. От него не ускользнуло, что все это напоминает мифические Часы Мрака, отмеряющие время демонов: арена была огромным циферблатом, а сам он стоял на оси, от которой протянулись черные стрелки…
Слепой Странник торжествующе захохотал, указывая на две его тени, и даже взгляд Люгера-старшего немного потеплел. Венга повернулась к Стервятнику лицом; ему почудилось, что ее глаза выжжены ослепляющим светом. Но тут расплавленное олово выплеснулось из глазниц, вспыхнуло, словно одновременно взорвались две звезды, и сила этого взрыва опрокинула Люгера навзничь.
* * *Он лежал в озаренном мягким сиянием магическом убежище, и ощущал нерасторжимую связь с Венгой. Остальные жрецы и жрицы растаяли, стертые его безразличием и собственной незначительностью. Венга стала его медиумом, проводником в мире непостижимого волшебства, его дочерью и его матерью. Он знал, что может полностью довериться ей, самое худшее будет понято, принято как дар и оценено по достоинству; благодаря медиуму он увидел вещи такими, какими они были по ту сторону добра и зла.
Где-то рядом с ним — и в то же время в бесконечном отдалении — пятеро слуг Лебедя причащались мясом и кровью Афгедама Нохуса, а Люгер разговаривал со вселившимся в Венгу демоном, который наполнил ее глаза холодно сверкавшим голубым льдом…
— Что мне теперь делать? — спрашивал он, не раскрывая рта. В этом не было потребности — слова возникали сами собой, падали, как капли дождя, и исчезали в пустоте.
— Отправляйся на остров Лигом. Ты должен закончить то, что начал, — отвечал нежный и ласковый голос, исполненный сочувствия и всепрощения.
— Ты останешься со мной? — спросил он, вернее, попросил об этом единственное существо, к которому сейчас испытывал безграничную любовь, потому что оно было отравлено тем же ядом.
— Я не могу, — сказал голос с бесконечным сожалением. — Я буду ждать тебя в городе Отцеубийцы и Отрезающего Пальцы, но ты придешь слишком поздно…
Неподдельная горечь, прозвучавшая в последних словах, ранила
Стервятника в самое сердце. Он разделил с демоном боль обреченности, и слезы выступили у него на глазах. Он все еще не стал истинным рыцарем Земмура — совершенно безжалостным к себе и к другим.
— Они не отпустят меня по доброй воле, — сказал он, вспомнив о слугах Лебедя и демонах, обитавших в святилище, но прежде всего — о монахе-шуремите, раздавленном чудовищными жерновами.
— Они видели Тень. Тебя выбрал Хозяин. Никто не посмеет помешать…
Наступила тишина. О том, что Люгер получил Тень еще в Валидии от
Слепого Странника, знали все — медиум, жрецы и, конечно, их таинственный
Хозяин. Такова была его воля, и даже если в этом заключалась ложная надежда, грозившая обернуться новым рабством, Стервятник уже не мог что-либо изменить.
Силуэт Венги приблизился к нему. Зыбкая тень обрела четкие очертания. Потом было прикосновение ее рук — нечто среднее между осязанием плоти и тончайшим ощущением присутствия призрака. Необузданное вожделение охватило Люгера, и, освобожденный от чувства вины и запретов рассудка, он привлек к себе женщину, примирившую его со злом.
* * *Пресытившись потусторонней любовью, он вернулся в святилище. Враждебные демоны либо снова уснули, либо были усыплены, либо изгнаны навеки. Накрапывал ледяной дождь. Слуги Лебедя наконец оставили в покое оскверненный труп монаха. Потускневшее сияние арки едва разгоняло ночной мрак, а жрецы зловещего культа выстроились перед нею по обе стороны от входа в черный коридор, уводивший в неизвестность.
Сейчас их лица выглядели смазанными, размытыми дождем, и они больше, чем когда-либо, были похожи на призраков. Люгер с трудом узнал Венгу — теперь она не принадлежала себе и отныне смотрела на мир глазами Лебедя.
И хотя медиум обещал ему иное, он готов был умереть в эту самую минуту, разделив судьбу монаха. В нем не осталось ни сожалений, ни надежд, ни желания жить дальше. Он вряд ли сдвинулся бы с места, если бы не ощутил вдруг холода рукояти и тяжести клинка. Люгер даже не помнил, когда нашел и поднял меч. Должно быть, кто-то вложил оружие в его руку.
Слот направился к арке. Поравнявшись с отцом, он встретился с ним взглядом. Люгер-старший улыбнулся так, будто ненависть внезапно уступила место отцовской любви. Лицо его сделалось моложе, и Стервятнику на мгновение показалось, что он увидел самого себя в некоем волшебном зеркале, отразившем переселение души.
Дьявольские потаскушки причитали, провожая его, словно плакальщицы, а может, наоборот — встречали в роли привратниц того странного места, куда он должен был попасть. Во всяком случае, он не разобрал ни слова. Ему оставалось сделать шаг, чтобы войти под арку. Перед ним была клубящаяся тьма, обрамленная каменной твердью.
«В городе Отцеубийцы и Отрезающего Пальцы…» — повторил он. Венга произнесла то же самое, но ее шепот донесся из-под арки, прямо из притягивающей взгляд глубины, что таила в себе новое искушение и, возможно, новое жестокое разочарование. Однако дальнейшее промедление стало невыносимым, и Люгер шагнул во мрак.
Он сразу же потерял опору под ногами. Несмотря на это, ощущения падения не было. Напротив, ему показалось, что он взлетает, одновременно поглощая пространство. Так он непостижимым образом вобрал в себя расстояния и дни, избежал опасностей, подстерегавших странников на суше и в водах озера Гайр, преодолел страну вечных сумерек, в которой обитают духи.
