Игорь Гаврилов - Стальной арбитр
Время подгоняет, самые лучшие маги не могут находиться душой в чужом теле, не важно человека или животного, более нескольких кратких минут. Они должны торопиться, их собственное тело может умереть, тогда душе некуда будет вернуться, и она либо отлетит сразу, как положено, в иные миры, либо останется в новом теле, тогда разум мутится и вскоре наступает неизбежное дикое и темное безумие, прервать которое может только смерть.
Грач опустил голову, вглядываясь вниз. Там проплывала земля, были видны имперские полки второй линии. Они стояли неподвижно, дожидаясь очереди вступить в бой. Разворот на северо-запад, туда, где наступают эары. Вспышка и удар! Стил увидел стремительно летящую на него вершину холма Вечного Стража, точки людей близ шатра, поодаль стоят отдельно от других трое – гелиарх, коннетабль и…
Сэр Томас Йорк едва успел подхватить падающее тело Великого имперского арбитра. Когда с помощью императора Стил пришел в себя и глаза его открылись, Торренс I поразился, увидев в них страх – невероятное чувство для Посвященного Богу.
Герцог с трудом произнес:
– Мне не удалось… Против эаров не действует ничего, магия бессильна, – Стил усилием воли заставил себя сделать шаг вперед, посмотрел на восток, где падала с высокого неба мертвая птица.
Напор нелюди усиливался с каждой минутой. Пока имперское войско не отступало, бой кипел возле линии пушек. Где-то на сотню ярдов продвигались эары, где-то люди отбрасывали чудовищ. Изредка в месиве сечи ухали пушки, промахов быть просто не могло, каждый выстрел уничтожал множество тварей. Но прыгали через стены из острых бревен эары, заходили с тыла, и умолкали орудия, падали на горячую бронзу стволов изувеченные трупы воинов. Там, где враг теснил людей, пушкари, окруженные со всех сторон, взрывали порох, убивая себя и ближних эаров…
Стоявшие внутри шатра Торренса члены Большого Круга Пятидесяти ощущали пульс великой битвы. Там, внизу на равнине, сражались их собратья, бесплотный шепот донесений был лишен эмоций, слова звучали бесстрастно и спокойно, складываясь во фразы, говорившие о гибели тысяч.
…Передовые полки эаров полностью вырублены, в бой вступила их вторая линия…
…Пехота и лучники Вольных Кантонов отступили на сто шагов, перед ними навалены груды трупов в рост человека…
…Эмиль, регент венгерцев, спрашивает: не пора ли бросить в атаку кавалерию?..
…Латники короля Августа пока держатся, однако король сообщает, что потеряны три тысячи воинов. Еще час-полтора, и войско Полонии останется без пехоты…
…Из ста пушек стреляют не более десяти, частоколы вокруг орудий поломаны, из пятнадцати катапультных башен осталось шесть, остальные повалены и разбиты…
…К засеке подошел отряд эаров на лошадях, если этих существ можно назвать лошадьми, численностью около десяти тысяч. Пеших эаров не видно. Позиции короля Испании Хуана пока не атакованы…
Четверо рыцарей торжественно вынесли тяжелый ларец, в котором находилось Копье Из Льда. Император откинул крышку, влажно заблестел магический кристалл. На него с надеждой и страхом поглядывали придворные.
Подбежал адъютант, замер напротив Торренса:
– Повелитель, короля Хуана атакует эарская кавалерия!
Гелиарх кивнул, вновь повернулся лицом к сражению, мрачно стал созерцать поле битвы.
…За несколько миль от ставки Торренса I ринулись на людей тысячи существ, которых сотворили из земных коней. В мастерской эарского творца каждая такая «лошадь» получила бронированную роговыми пластинами голову, похожую на голову гигантской хищной ящерицы – варана, такой же крысиный хвост с жалом, как был у псов. Позади головы эарского коня свисали по бокам, свившись в кольца, будто змеи, два гибких шестифутовых щупальца толщиной в руку. На конце каждое щупальце имело двадцатидюймовые клешни, подобные клешням морского краба. Земля затряслась под ударами тысяч копыт, кольца щупалец разомкнулись, омерзительные отростки вытянулись в стороны, зашевелились, защелкали клешни.
Развернувшись в лаву, эарская конница атаковала позиции испанцев, усиленные лишь двадцатью русскими пушками. На пути у нелюди были рвы и замаскированные ямы-ловушки с острыми кольями на дне, Гаврскую дорогу перегораживала засека, тянувшаяся на полмили в обе стороны. Эары же ударили между засекой и рекой Орн. Чудовищные кони вытаптывали поля пожухлой неубранной ржи и пшеницы, взрывали землю острой костью копыт, далеко в стороны летели комья дерна и грязи.
Артиллеристы спешно разворачивали пушки, стоявшие здесь в основном открыто, лишь некоторые укрылись за земляными брустверами.
Король Хуан поднял коня на дыбы перед отрядом в одиннадцать тысяч своих конных рыцарей.
– Изготовиться к бою! – прогремел королевский голос.
Как чувствовал испанский король, что быстро подойдет очередь закованной в броню дворянской кавалерии.
Рвы и ловушки ненадолго задержали эаров и, хотя немалое их число корчилось сейчас на дне ям и рвов с переломанными конечностями, с проткнутыми заточенными кольями телами, конная лава нелюди через минуты после начала атаки врезалась в строй испанских пехотинцев. Пушки успели выстрелить по два-три раза; чудовищные кони падали на полном скаку, лягали воздух, перевернувшись на спину, давили седоков. Но все происходило слишком быстро, вот уже пушки растворились, словно куски сахара в кипящей реке скачущих эаров, пушкари-уральцы убиты, раздавлены, а передние кони нелюди кромсают шеренги пикинеров, лучников и копейщиков.
Происходившее было ужасно. На глазах у короля его пехоту просто смели, как сметает, проламывая широкую просеку, лес на склоне горы сошедшая с вершины лавина.
– Пришел наш черед, вперед же, рыцари Испании! – скомандовал король Хуан и первым пришпорил коня, поскакал на врага.
Две волны конников стремительно сближались. Страшен тяжелый скок чудовищ, жадно вытягиваются щупальца, горят глаза во впадинах на уродливых рептилиеподобных головах, седоки-эары поднимают мечи и опускают длинные тяжелые копья. В пустых, без зрачков, глазах нелюди отражаются яркие краски одежд, разноцветных перьев плюмажей людей-рыцарей, богатых попон их коней. Гордые идальго – воины, придворные, горячие любовники, записные дуэлянты и поклонники книжной мудрости, цвет и гордость Кастилии и Гренады, Каталонии и Андалузии, без страха скакали галопом на смерть, реяли сотни штандартов с гербами лучших дворянских фамилий с тысячелетними родословными.
Противники сшиблись с невообразимым гулом и треском. Ломались, как лучины, копья, пробивались и корежились доспехи, растаптывали всадников упавшие кони.
