Дэвид Геммел - Призраки грядущего
В городе Цудай, взбежав на стену, увидел, что его воины, разделившись надвое, пустились в погоню за какими-то всадниками, и приказал своему стремянному:
— Беги туда и узнай, что стряслось! Тот вскочил в седло и умчался за ворота.
Чареос и Бельцер пролезли в заднее окошко большого дома и пробрались вперед. Четверо надирских начальников, сидя за столом, играли в кости.
Чареос метнулся к ним и рассек мечом горло тому, что поближе. Бельцер убил топором еще двоих, не успели они встать. Четвертый бросился к двери, но Гарокас встретил его на пороге и вонзил нож ему в грудь. Гарокас подхватил тело и опустил на пол.
Снаружи Киалл, держась в тени, пробирался к помосту, где без чувств лежала Танаки. На площадь выбежали трое надиров, и он спрятался между бочками с водой.
Надиры поднялись на стену, где Цудай наблюдал за погоней. Киалл, не слыша, о чем они говорят, вылез из укрытия, взобрался на помост и перерезал ножом веревку, стягивающую запястья Танаки. Когда он коснулся ее, она застонала и взмолилась:
— Не надо больше. — Ее глаза были подбиты, губы рассечены, избитое тело кровоточило.
Надиры слезли со стены, и один из них засмеялся. Спрятавшись за столбом, Киалл увидел, как он указывает на Танаки. Другой крикнул что-то, обращаясь к Цудаю.
— День все еще ваш, — ответил тот.
Надир влез на помост, расстегнул пояс и спустил штаны. Киалл вскочил и вонзил свой меч ему в пах.
— Волки, ко мне! — заорал Цудай. Из амбара выскочили девять человек с мечами в руках. — Взять его!
Воины ринулись вперед, но у помоста их встретил Бельцер с топором. Чареос и Гарокас примкнули к нему. Киалл спрыгнул вниз, сбив с ног троих. Чей-то меч порезал ему руку у плеча, но он тут же выскочил и сам ударил врага мечом. Гарокас, уклонившись от удара, заколол своего противника. Он вытащил меч как раз вовремя, чтобы отразить выпад другого. Чареос, прикончив двух Волков, поспешил на помощь Гарокасу. Бельцер дрался как одержимый, и вскоре последний из надиров пал мертвым.
Цудай пробежал вдоль стены, спрыгнул, прокатился по земле и вскочил на своего расседланного коня. Чареос бросился ему наперерез, но Цудай промчался мимо.
— Берите девушку! — крикнул Чареос.
Бельцер сунул топор Киаллу, влез на помост и перекинул Танаки через плечо.
Во главе с Чареосом они добежали до задних ворот и нырнули в туман. Нащупывая тропу ногами, они медленно двинулись вверх по склону. Вскоре они услышали стук лошадиных копыт.
— Ложись! — прошипел Чареос, и все распластались на земле.
Всадники проехали в нескольких шагах от них, и Чареос встал.
— Куда теперь? — прошептал Бельцер. Они слышали крики надиров, но все звуки в сгустившемся тумане казались глухими и искаженными. Чареос снова устремился вверх. Бельцер тяжело дышал, весь красный от натуги. — Я ведь уже не молоденький, — пожаловался он, остановившись перевести дух.
В воздухе перед Чареосом возник светящийся шар.
— Хвала Истоку! — прошептал он.
Шар переместился вправо. Воины последовали за ним и скоро оказались в спасительном лесу, выше уровня тумана. Окас, по-прежнему сидевший на траве, открыл глаза, когда они вышли на поляну.
— Сядьте все вокруг меня, — велел он, — и положите девушку в середину.
Бельцер бережно уложил бесчувственную Танаки на траву, и они образовали круг. Окас снова закрыл глаза и запел тихо и мерно. Бельцер присмотрелся к нему. Старик сильно исхудал, лицо у него посерело, а губы стали такими же синими, как татуировка на подбородке.
Бельцер ткнул Чареоса в бок, указав на Окаса. Чареос кивнул. Ворожба, какой бы она ни была, тяжело сказывалась на старике.
На поляну выехали надиры, и Бельцер схватился за топор, но Чареос удержал его руку. Всадники, казавшиеся бесплотными, будто призраки, медленно проехали мимо них.
Киалл с дрожью посмотрел вслед этому видению. Окас открыл глаза и мешком повалился на траву Чареос и Киалл подались к нему, но старик махнул им рукой, свернулся клубком и уснул. Чареос укрыл его одеялом, а Киалл посмотрел на Танаки. При ярком свете луны он ясно видел кровоподтеки на ее лице. Левый глаз не открывался вовсе, правый сильно опух. Киалл осторожно снял с нее одеяло. Ноги и ягодицы тоже были в синяках и царапинах, на бедрах запеклась кровь.
Бельцер опустился на колени по ту сторону от нее. — Помочь тебе? — спросил он.
— Нет. Тут мы ничего не можем поделать. Но хорошо бы развести костер, чтобы согреть ее.
— Нельзя, — сказал Чареос — Я не знаю, насколько могущественно волшебство Окаса и долго ли оно продлится.
— Не понимаю, почему она не приходит в себя, — прошептал Киалл. — Она сильно избита, но все кости как будто целы
— Я уже видел такое раньше, — ответил Чареос — Страдает не столько тело, сколько душа. Скверное это дело, Киалл.
Танаки тихо застонала, и Киалл лег рядом с ней, гладя ее по лицу.
— Все хорошо теперь, — шептал он ей на ухо. — Ты у друзей. Спи, госпожа. Отдыхай
Чареос укрыл ее своим одеялом, а Бельцер свернул свой камзол и подложил ей под голову. Она повернулась на бок, выпростав руку из-под одеяла. Пальцы сжались в кулак, потом разжались и зарылись в землю Киалл нежно взял ее руку в свою. Дыхание Танаки стало ровнее, и она уснула
Трижды призрачные надирские всадники въезжали на поляну. Один спешился в трех шагах от путников и стал на колени, изучая следы. Он что-то сказал своим товарищам с озадаченным видом, но путники не слышали слов. Потом надир снова сел на коня, и всадники ускакали прочь.
Ночь тянулась медленно. Киалл уснул чутким сном рядом с Танаки, Чареос и Бельцер разговаривали шепотом. Гарокас отошел в сторону, под деревья, и улегся там
Рассвет застал Чареоса с Бельцером на холме — они всматривались вдаль, ища следы Финна и Маггрига. Надирский лагерь был покинут, город молчал.
— Они дошлые ребята, — сказал Бельцер — Ничего с ними не случится.
— Хотелось бы в это верить. Но дело слишком опасное, не надо было мне просить их об этом.
— Они люди взрослые, могли отказаться. Зато мы спасли девушку.
Чареос устал. Спину ломило, и он растянулся на траве.
— Ты бы поспал немного, — предложил Бельцер. —
Я покараулю Финна
— Ладно. За княжеским человеком тоже приглядывай. Не позволяй ему зайти тебе за спину.
— Думаешь, он убийца?
— Как бы там ни было, лучше за ним последить. — Чареос закрыл глаза и погрузился в сон.
Солнце поднималось все выше. Бельцер сидел подле Чареоса с топором на коленях и думал о своей вершине. Сейчас он снова чувствовал себя живым, почти юным. Почти что. Битва в городе и возвращение с девушкой на плече сильно его измотали. Он обхватил своей огромной пятерней топорище.
