Дмитрий Казаков - Смех победителя
– Еще потеплеет, – рассеянно ответил Хорст.
Выпавший четыре дня назад снег успел растаять, но холода пока держались. К счастью, они не успели как следует сковать землю, так что пленникам, рывшим могилы для врагов и соратников, не пришлось особенно тупить лопаты.
Трупы под аккомпанемент разочарованного карканья вперемешку сваливали в огромные ямы, не разбираясь, где вестаронец, а где стордисец, кто родился на берегах Биронта, а кто – Яра.
Только благородных хоронили отдельно.
Мага до сих пор передергивало при воспоминаниях о том дне.
Городские стены приближались медленно, точно издеваясь, а когда оказались совсем рядом, то из ворот показались несколько десятков всадников во главе с высоким редаром.
Кавнлир ре Милот спешил встретить князя.
– Интересно, где они все войско разместят? – пробормотала Илна, оглядываясь на длинный хвост колонны, теряющийся в вечерних сумерках. – Или князь сразу же распустит всех, кого можно, по домам?
– Не распустит, – покачал головой Хорст, – пока не наденет на голову императорскую корону.
Мысль о том, что правителю Сар-Тони пора стать чем-то большим, чем одним среди многих, маг подкинул собственной фигуре две недели назад.
– Ты все же хочешь создать Империю? – пробурчала Илна недовольно. – Но ты не думал о том, что северные города нарушат присягу этой же зимой? Вернувшиеся по замкам редары начнут мечтать о независимости, а потерпевшие поражение князья вновь соберут силы…
– Меня не интересует Империя, – сказал Хорст холодно, – И то, сохранится она или нет – тоже. Ангир для меня – оружие, и я лишь пытаюсь наточить его клинок как можно острее…
– Слышал бы нас кто из княжеской свиты! – Девушка изобразила тревогу и даже оглянулась. – Мы бы еще до ночи болтались на одном дереве!
– Такого удовольствия я тебе не могу обещать. – Маг хмыкнул. – Зато приготовил другое. После коронации мы отправляемся назад в Сар-Тони.
– Ты с ума сошел, клянусь Творцом-Порядком! – В голосе Илны прозвучало искреннее изумление.
– Нет, просто я слишком долго не был у собственной точки опоры.
Признаваться в этом оказалось неприятно, как в зазорной слабости, но Хорста с каждым днем все сильнее тянуло на восток, в выстроенный на пустоши дом, где так легко окунуться в поток ласкового света…
Стыд по поводу того, что он испытывает нечто свойственное только магу, жег его душу, но в то же время бывший сапожник понимал, что не сможет противиться этому желанию.
– Ну, если только из-за этого… – неуверенно протянула девушка. – Хотя все одно холодно сейчас путешествовать.
– А я и не спорю. – Хорст вздохнул, вспоминая другое путешествие, совершенное в компании одного шута в еще менее подходящее время.
Вслед за княжеской свитой они миновали ворота и оказались в чреве Вестарона, столь же шумного, полного жизни и суетливого, как любой большой город.
Конь под Ангиром выступал горделиво, высоко поднимая точеные ноги. Копыта звонко цокали по камням мостовой, вился по ветру белоснежный хвост со вплетенными в него серебряными лентами.
Всадник выглядел не хуже скакуна. Выглянувшее из-за облаков солнце сияло на золоченых доспехах с выгравированным на груди гербом Вестарона – раскинувшим крылья орлом. Искрился на плаще баснословно дорогой мех горного барса, светлый, с черными пятнышками.
Серые глаза Ангира глядели строго.
При виде выехавшего из ворот замка князя собравшаяся на площади толпа заволновалась, раздались полные восхищения возгласы. Кое-кто полез вперед, норовя лучше разглядеть правителя, задавленные люди возмущенно запротестовали, и только удерживающие народ стражники сохраняли молчание.
Вслед за Ангиром рядами шли благороднейшие редары Вестарона, Карни и Сар-Тони, в глазах рябило от гербов. В первом ряду шагал унылый правитель Северного княжества.
Хорсту отвели место в самом конце, перед замыкающим процессию караулом из дружинников. Но и отсюда он мог наблюдать за красивым спектаклем, который сам же и придумал.
Толпа жадно пялилась на происходящее, комментируя его на тысячи ладов. Отдельные возгласы долетали до Хорста:
– Ишь ты. Разоделись-то как!
– А вон тот – князь пленный! Наши его захватили!
– Что толку-то? Зато сколько их и полегло?
– Эх, и мой Капсти там остался…
– Какой конь! Эх, какой конь!
– Гляди, гляди – вон маг идет! С рыжей башкой! Ну, и рожа мерзкая!
Хорст повернул голову, надеясь разглядеть, кто так невысоко оценил его внешность, но сотни людей глядели с одинаковым выражением жадного любопытства и страха.
– Ладно тебе, – прошептала все слышавшая Илна. – Мне ты, например, нравишься!
– Только это и утешает, – улыбнулся маг, ощущая, как на сердце теплеет.
Ангир остановил коня перед самым входом в храм, откуда доносился негромкий перезвон колокольчиков. Легко спрыгнул на землю и подскочивший оруженосец с поклоном взял поводья.
Князь огляделся, глубоко вздохнул и пошел к входу в святилище. Свита устремилась за ним. В дверях возникла небольшая давка. Благородные, стремясь проникнуть внутрь раньше других, пихались и толкались молча, и при этом ухитрялись сохранять на лицах надменное выражение.
В толпе послышался хохот.
– Да, – сказал Хорст. – Как надо на коне с копьем в руке кого проткнуть – им равных нет. А порой ведут себя точно слабоумные. Ну, какая разница – кто пройдет первым?
– Ты просто ничего не понимаешь, – усмехнулась Илна. – Пустить вперед того, кого считаешь менее благородным – несмываемый урон для чести редара!
– Куда уж мне с неумытым рылом да в ювелирный ряд!
Свалка у дверей продолжалась недолго, самые могучие из благородных оттеснили более тощих соперников и пролезли внутрь храма первыми. Неудачникам только и осталось что ругаться про себя и кидать на победителей недобрые взгляды.
Возвысить голос никто не смел.
Хорст с Илной вошли в святилище, когда свободное место осталось только у самых дверей, и служба началась. Звенели колокольчики, младшие служители тянули славословие Творцу-Порядку, а у алтаря виднелся отец Балсти в парадном, вышитом золотом балахоне.
Ангир стоял прямо перед ним, смиренно опустив голову.
– Милостью своею да окутает нас! – голосили служители, – истину да мощь явит нам!
Кое-кто подпевал, редары, стоящие далеко от князя, втихую перешептывались, ре Нерни откровенно зевал. От курильниц текли жалкие струйки дыма, воздух становился все более и более спертым.
Затем пение смолкло.
– Призовем же Победителя-Порядка! – сказал отец Балсти и взял с алтаря тонкий золотой обруч, украшенный несколькими острыми зубцами. Отражая свет, сверкнули многочисленные рубины, из-за которых корона выглядела облитой кровью.
