Наталья Шнейдер - Аларика
Я молча коснулась его руки. Ортон улыбнулся:
— Не надо меня жалеть. Прости… я давно ни с кем не разговаривал. — Он снова помолчал. — И тогда я подумал — если я не могу убивать — может, это судьба? Может, так и должно было случиться? Ведь есть бог, жрецы которого не умеют колдовать… Лекарский дар редок — владеющие им самим своим существованиям служат Лазару. Такие как ты, живут в миру — а в храмах служат те, кто не может послужить Ему ничем другим. Если я больше не могу служить Игне, может быть, Лазар примет меня? Вернулся туда, где жили мои предки пару поколений назад. Выстроил храм. И думал, что обрел покой. Пока…
— Пока прошлое не вернулось, — сказала я.
Ортон кивнул.
— Я думал — вы уйдете, и все вернется на круги своя. Но все посыпалось. Прошлое возвращалось раз за разом, а я… такое чувство, что последние двадцать лет — это не я, кто-то другой, а настоящая жизнь осталась там, далеко позади, и… Не знаю…
Я молчала. Что тут скажешь?
Жрец на миг закрыл лицо руками. Когда он поднял голову, оно уже было спокойно.
— Куда идешь теперь?
— В Ривеллен, к брату. У меня больше никого нет.
— Не будешь против, если я провожу? Зиму одному не пережить… а куда идти, собственно, разницы нет. В Ривеллене ведь есть храм Лазара?
— Есть. — Кивнула я. — Но почему не в столицу? Она намного ближе, и храмы…
— Не хочу возвращаться туда, где я был счастлив.
— Хорошо.
— Только… — Ортон замялся. — Подождешь пару дней? Чтобы я мог собрать вещи и попрощаться с этим местом?
— Подожду.
День клонился к вечеру. Ортон ввалился в мою комнату, держа в охапке несколько свернутых одеял.
— Прости, но ночевать я буду здесь. — Жрец бросил одеяла на лавку, и стало видно, что на поясе у него висит меч.
— Что случилось?
— После того, как все ушли, на кладбище нежить завелась. В храм ей хода нет, но это помещение не освящено.
— Нежить? Или нечисть? Ортон, после того, как мы прошли с огнем по деревне, непогребенных тел не осталось, и ты говорил, что и новых покойников не прибавилось. Откуда?
— Новых покойников действительно не было — Жрец деловито сооружал постель на одной из лежанок. — Но… Страдания и страх в таких количествах, на протяжении хотя бы нескольких дней — этого достаточно, чтобы с кладбища поднялось что-то… неважно, что. Обычно гули. Сама понимаешь, то, что бродит здесь по ночам я не разглядывал.
— Ортон… но тогда эта дрянь должна бы заводиться в любом городе после чумы, или холеры, или… Да не обязательно после болезни. Любая осада… Это же тоже страдания и страх — не на один день.
— В том и дело. Неужели ваши лекарские книги не упоминают о том, что после любых эпидемий кладбища очищают боевые маги? Последние пятьсот лет, по крайней мере, когда некромантов не осталось… или они очень хорошо прячутся. — Ортон отстегнул меч с пояса, положил рядом с постелью. — Обычно удается не доводить до того, чтобы нежить поднялась, хотя когда как. А уж что во время осады творится…
— Ясно, — я поднялась. Пойду, поставлю охранные заклинания. Меч нежить не берет.
— Знаю. Но это все, что у меня есть.
Я проснулась от крика, полного боли, ярости и отчаянной безнадежности. Нежить? Но нежить воет не так… хотя по большому счету, мне откуда знать? Ортон рядом вскочил, подхватывая меч:
— Там кто-то живой!
— Стой, — заорала я. — Меч не…
Бесполезно. Его уже не было в комнате. Я выругалась и выскочила следом. Догнала жреца, спотыкающегося в темноте — заклинание ночного зрения не подвело и в этот раз — подвесила над его головой свет, ухватила за руку:
— С ума сошел! Клинок с нежитью не сладит…
Снова крик, глухие удары в неестественной тишине ночи — с таким звуком топор врубается в свиную тушу. Вой — теперь уже действительно нежить.
Ортон стряхнул мою руку:
— Там люди! Возвращайся в храм, обнови заклятья — тебя не тронет. А я…
— Да тебя эта тварь когтями на лоскуты порежет — и ни какой меч не поможет!
Жрец снова несся вперед — пришлось догонять, вопя на бегу:
— Ты хоть раз с ними встречался? По-настоящему, а не на занятиях? Их режешь на куски — и хоть бы что! А колдовать…
— Колдовать не могу. Но там люди. — Рявкнул он. — И тебя я с собой не звал. Ты целитель, вот и сиди себе тихо, потом залатаешь… если будет кого латать.
Вот ведь уперся! И что теперь с ним, таки героем делать? Не бросать же…
Наконец, я их увидела. Три твари, до отвращения похожие на людей, и двое мужчин. Один уже полулежал, прислонившись спиной к плетню, зажимая рукой рану на шее, второй еще пытался драться, отмахивался мечом, отступал, пытаясь увести нежить от раненого. Трое… должна справиться. Заклинание сложилось само собой — и кануло в никуда. Нет, впрочем, не совсем в «никуда», потому что чудища что-то почувствовали и поперли на меня, игнорируя и чужаков и Ортона. Я попятилась. Так не бывает, не может быть! Тогда, в пещере, ведь сработало безотказно… Я швырнула в нежить первым что пришло на ум — банальный огненный шар. Один из гулей вспыхнул… впрочем, резвости у него не убавилось. Да что же это… ох, ну я и дура! Там, в пещере, упыри были подняты. Созданы некромантом целенаправленно. Эти — поднялись сами… и не было у них тех останков души, которые можно было бы отпустить — лишь аура страха, боли и ненависти, что подняла их. И времени на то, чтобы подумать — как-то ведь боевые маги управлялись с этой дрянью — не оставалось. Да даже если бы и успевала сообразить — не факт, что получится. Я же не боевой маг. И убежать от них не убежишь… быстры, твари. Я успела подпалить еще одного — Ортон с чужаком в это время тоже без дел не сидели, но толку-то с их потуг — мечи застревали в умершей плоти, точно в вязком дереве. Одному гулю снесли голову — хоть бы на миг замедлился… А потом думать стало совсем некогда — пришлось выхватывать нож. Увернулась от протянутых лапищ, попутно шарахнув молнией — ничего кроме воя. От той твари, что я подожгла первой, отваливались куски плоти — но он все еще шел — впрочем, какое «все еще» — прошло-то полминуты, не больше, это мне со страху кажется, что время почти не движется… Под ноги некстати подвернулся камень, кто его знает, откуда он тут взялся. Я вскочила было — и тут же с воплем упала обратно, схватившись за лодыжку. Ну вот и все, добегалась…
Торжествующий вой нежити, почуявшей легкую добычу. Рев незнакомца, ринувшегося отбивать. И спокойный речитатив Ортона. Ближайшая тварь застыла и рухнула. Второй следом. Тот, что горел, рассыпался сам.
— Аларика?
— Жива, — прошипела я. — Нога…
Ортон сдернул сапог, быстрыми легкими движениями ощупал лодыжку.
