Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима
Еще до того, как вновь прибывший присоединился к ним, лорд Эдвард с сожалением констатировал, что старый волк больше не придет. Богатый опыт общения с нелюдями помогал разбираться в вещах, темных для простого смертного. Раздавшийся вой не был безликим голосом рядового волка, - это был голос заявлявшего о себе вожака.
Стражам не нужны были слова, они, подобно драгоценным камням, повиновались малейшему движению мысли. Невероятно удобно. Не потребовалось ни единого звука или жеста, чтобы бесшумно метнувшиеся тени оказались у дверей как раз в тот момент, когда те распахнулась перед долгожданным гостем. Реакции стражей и без того примерно соответствуют реакциям оборотней, а уж искусственно ускоренные посредством минералов в десятки раз... Вошедший даже не сумел различить начало их движения, как уже оказался распростерт на полу, с руками, грамотно скрученными за спиной: одно движение - и последует хруст ломающихся костей и сухие, оскорбляющие слух эстета, щелчки выворачиваемых суставов. Однако, лорд Эдвард не причислял себя к богемной эстетской братии, а потому не имел ничего против. Кажется, нелюдь понял это и предусмотрительно не оказывал сопротивления, пока его грубо волокли к ногам правителя.
Лорд вышел из-за стола и подошел почти вплотную, дабы иметь возможность внимательнее разглядеть новоиспеченного вожака, с которым теперь предстояло сотрудничать. И то, что он увидел, совсем не понравилось человеку.
Цвет волос оборотня выдавал наиредчайший, почти не встречающийся теперь окрас. Он отличался от безукоризненного, идеально белого цвета волос лорда Эдварда, оттенком уходя в перламутр и серебро. Бледно-голубой, пронзительный цвет глаз также подтверждал чистоту породы. Перед ними был чистокровный белый волк, и лорд Эдвард готов был поклясться, что, обернувшись, он предстанет сильным и быстрым зверем, на шкуре которого не окажется ни единого постороннего пятнышка.
Хм. А неплохо бы смотрелась такая шкура где-нибудь в Северном крыле его дворца...
Пленник с трудом поднял голову, сопротивляясь жесткому давлению в основание шеи, которое производил клинок одного из стражей. Длинное изогнутое острие, холодно блестевшее у самого лица, похоже, оказывало какое-то гипнотическое воздействие, ибо взгляд нелюдя был неотрывно нацелен на него. Впрочем, это не было лишено смысла: когда для того, чтобы оборвать твою жизнь, достаточно одного-единственного незначительного движения, волей-неволей становишься внимателен и сосредоточен. Смерть была сейчас не дальше, чем расстояние до кончика меча.
Кроме всего прочего, тут действительно было на что посмотреть: боковая поверхность лезвия, готового в любую секунду развернуться и с завораживающим изяществом отделить седьмой шейный позвонок от собратьев, была безоговорочно прекрасна. Приглядевшись, на отполированном металле возможно было обнаружить туманно-белую дымку линии закаливания, самую примечательную часть клинка. Сложный волнистый узор её был комбинированным, искусно перемежавшим рисунки "двойного цветка клевера" и "вздымающихся волн".
Впрочем, кто разбирался теперь в подобных тонкостях непростого процесса изготовления, закалки, заточки и полировки оружия? Кто мог различить все эти признаки, приметные лишь глазу специалиста? Рафинированную сталь, имеющую семь слоев, дававшую клинку чрезвычайно высокую твердость с одновременной гибкостью и вязкостью удара? Высокую разделительную линию лезвия? Изысканно-узкую верхнюю часть боковой поверхности, низкий скос тыльной стороны? Исключительную остроту режущей кромки, идеальный угол и стабильность заточки? Двойной прерывистый желобок, сходящийся на конце? Да мало ли что еще - вес, центр тяжести, внутреннюю и внешнюю конструкцию, форму искривления... А ведь всё это говорило, - нет, прямо-таки кричало! - о великолепном качестве и совершенной геометрии клинка, не говоря уж о ценности гарды, рукояти и "белых" ножен без декоративной обработки. На самом деле, подобные боевые мечи просто не имели цены.
Лорд Эдвард трепетно любил холодное оружие, хотя сам уже очень давно не использовал его по прямому назначению. Однако, навещая Карла или по иным делам бывая здесь, правитель неизменно заставлял стражей вступать в единоборство, любуясь их зрелищными и динамичными поединками, стремительными и смертоносными скользящими атаками. Мастеров такого уровня, увы, больше не встречалось в их времени. Да и стражам знание досталось от гораздо более древнего источника, чем вымирающее племя нынешних учителей фехтования.
Как ни странно, несмотря на изобретение и развитие смертоносного огнестрельного оружия, спровоцировавшее увядание боевых искусств, мир стал более миролюбив и безопасен. Люди изменились. Те, кто прежде совершал убийства при помощи клинка, способны были убить и без него - дух был их оружием. Физическая подготовка, приемы, защитное снаряжение и вооружение - всё это имеет лишь второстепенное значение, на первом же месте всегда стоял воинский дух, о котором нынешние солдаты не имеют и понятия. Стрелять с безопасного расстояния, не видя и не осознавая вполне последствий простого нажатия на спусковой крючок - вот их основная задача. Убить человека, глядя ему в глаза и одновременно вспарывая живот, а затем, развернувшись, вступить в новую схватку, снова и снова, сохраняя при этом полную внутреннюю тишину и безмятежность... Разве это одно и то же?
Что ни говори, а смерть лишилась красоты и поэтики. И настоящих убийц, подлинных мастеров своего страшного искусства, почти не осталось.
Конечно, магов это вполне устраивало. В случае опасности вывести из строя механизмы, вроде тех же револьверов, для них не составляло труда. Совсем иное дело - разрушить сталь. Считалось, что хорошие клинки имеют душу, которая не может умереть.
Нечисти также стало легче дышать. Небольшие повреждения от пуль доставляли им мало беспокойства, поэтому у современного человека совсем не оставалось шансов победить в схватке с нелюдем один на один. Именно поэтому в своих уединенных, отгороженных от мира монастырях, инквизиторы пытались искусственно остановить маховик прогресса, сохраняя приверженность проверенному веками образу жизни, одежде, оружию.
Несомненно, цивилизация в целом поднялась выше, однако уровень каждого отдельного человека упал. Как правителя, это не могло не радовать лорда Эдварда, ведь управлять мягкотелыми и слабыми людьми не в пример проще. Однако, как человеку порой ему было невыразимо скучно.
Неожиданно оборотень оторвался от созерцания редкостного предмета искусства (или убийства, кому как больше нравится) и перевел взгляд на человека. Лорд Эдвард почувствовал себя странно и неуютно, как если бы грудной клетки, доставая до самого сердца, коснулся смертоносный холод клинка. Глаза волка были как сталь, и взгляд подобен удару - прямой, твердый и решительный. Не каждый умеет так смотреть, - особенно в лицо лорду.
