Эльхан Аскеров - Бастарды
– Но ведь это вы все делаете. Сами. Даже на советах вы решаете все сами. Вы. Десятники, – растерянно возразил Ал-Тор.
– Мы только обсуждаем что и как. Последнее слово всегда остается за вами, мастер. Вспомните, на последнем совете. Мы до хрипоты спорили, а вы послушали, подумали и приняли решение, с которым никто не стал спорить. И это правильно. Вы командир сотни. С тех пор, как не стало капитана, вы наш командир. И мы подтвердили это кровавой клятвой, которую вы приняли. Давайте не будем больше спорить. Примите все как есть. Мы берегли и будем беречь вас. Ведь именно от вас зависят наши жизни, наша старость.
– Но…
– Хватит, мастер. Мы просто теряем время. Совет давно собирался объяснить вам это, но раз уж так сложилось, я решил, что вам лучше узнать все сейчас, до того, как вы полезете ифриту в пасть. Просто помните, что вы отвечаете за всех нас, включая и этого спорщика. – Десятник кивком головы указал на Такеши, затем продолжил: – А ты Медведь, запомни. Это был последний раз, когда ты спорил с мастером. Больше такого не будет. Мы были, есть и будем солдатами. Даже сейчас, в отставке. Мы так живем, и нам это нравится. Это наш командир. И неважно, где мы находимся, в степи, в замке, в море или в иблисовой заднице. Любая его команда – это приказ. Живи так же или ищи себе другое пристанище. Это тоже решение совета. Если ты и вправду воин, дорожащий своей честью, ты поймешь и примешь это решение. Если же нет, пусть твои боги судят тебя. Мы исполним то, что обещали, но потом тебе придется уйти.
Ал-Тор перевел растерянный взгляд с десятника на Такеши. Воин стоял, возвышаясь над десятником на целую голову. Пальцы Такеши сжали древко нагинаты так, что побелели костяшки. Но, подумав, островитянин встряхнул головой и расслабился.
– Ваш совет прав. Я принимаю условия. Скажу больше, я давно их принял. Просто вы неправильно поняли меня. Я не могу оставаться в стороне, пока вы будете рисковать жизнями ради меня. Я должен разделить риск с вами.
– Ты разделишь его, можешь не сомневаться. Именно поэтому вас с Разманом и оставляют здесь. Из города нам придется бежать очень быстро. И бежать мы будем сюда. Там, в городе, вы оба будете только мешать. А здесь, в поле, вы и будете нашей ударной силой. Засадой, в которую мы приведем погоню, – терпеливо разъяснил диспозицию старый солдат.
– А теперь, хватит спорить. Займитесь делом. Разман знает, что надо делать. – И развернувшись к терпеливо ждавшим команды гвардейцам, зычно скомандовал:
– По коням! В колонну по три, рысью, ма-а-арш!
Гвардейцы слаженно вскочили в седла, и колонна быстро исчезла за утесом. Разман оглядел оставшихся ветеранов и, крякнув, почесал в затылке. Такеши смотрел вслед ушедшему эскадрону с таким видом, словно хотел броситься за ними пешком. Словно уловив, что происходит с воином, Разман тронул его за плечо и с усмешкой сказал:
– Пойдем, друг. Попробуем придумать, как организовать достойную встречу погоне. Только я не знаю, что у меня из всего этого получится.
– Почему? – неожиданно спросил Такеши.
– Что почему?
– Почему они отказались взять меня с собой? Ведь я один мог бы сдержать всю погоню, достаточно просто встать в воротах города.
– Да? А для кого тогда невесту воруют? Для меня, что ли? Да и правы они. Мы с тобой, друг, просто застрянем в этих щелях, которые там улицами называют. Понастроили, настоящему мужчине и не развернуться, – с усмешкой проворчал кузнец.
Такеши улыбнулся шутке мастера и, закинув на плечо нагинату, кивнул:
– Это точно. За что ни возьмись, все на дохляков рассчитано. Что мебель, что стены, что двери. Сколько раз уже шишки себе о притолоку набивал.
– Ничего, друг. Вот закончится эта история, и мы тебе дом по мерке построим. Чтобы и притолока впору, и комнаты по размеру. А то в этих клетушках и не повернуться. Я каждый раз, как рукой махну, так боюсь, стенку снести, – пожаловался Разман и повернулся к десятнику.
– Ну, устоз, говори, что делать?
– Да как вам объяснить? – растерялся мастер, но старик быстро разрешил его сомнения.
– Ты не объясняй. Так мы только время терять будем. Просто говори чего куда нести, что валить и где крепить. Остальное, не наше дело. За работу своих механизмов будешь отвечать перед мастером сам. Наше дело – тяни-толкай. Понял?
– Годится, – рассмеялся кузнец и принялся показывать десятнику, что и куда ставить и где копать.
Такеши бережно прислонил нагинату к скале и присоединился к ветеранам. Работа отвлекла его от грустных мыслей, и вскоре он сам начал посмеиваться над грубоватыми шутками ветеранов по поводу его габаритов и силы.
Кавалькада ветеранов быстро двигалась в сторону города. Ал-Тор молчал, осмысливая все, что ему пришлось услышать. Неожиданно его размышления бесцеремонно прервал знакомый уже голос клинка.
– Ну что, бастард. Так и будешь размышлять и сетовать на навалившиеся проблемы.
– А разве я сетовал? Просто неожиданно это все. Они решили все за меня, а я узнаю в последнюю очередь.
– Дурак, – коротко ответил меч.
– Ты чего? – опешил юноша.
– Да ничего! Сколько уже времени прошло с тех пор, как ты живешь в замке, а до тебя только сейчас дошло, что ты не просто наследник Расула. Ты – их надежда. Их вера в будущее. Пойми, наконец, что они не смогут выжить поодиночке. Они всю жизнь жили службой. Тогда за них отвечал Расул, теперь это твоя ноша, и вся эта инвалидная команда верит тебе. Они пойдут за тобой в огонь и в воду, и каждый из них будет не просто прикрывать тебе спину, а с радостью подставится под удар, лишь бы ты был жив. Пойми, ты для них, не просто властитель, ты командир, и от тебя зависят жизни остальных.
– Но ведь мы не на войне.
– Для них каждый день война. Они не умеют по-другому. В этом вся их жизнь. Дай им дом, землю, но отними оружие, построения, команды, риск, и они умрут. Это люди войны.
– Но ведь отец не был таким.
– Разве? Вспомни. Каждое утро тренировки с оружием, каждый день верховая езда, рукопашный бой с тенью. А потом, появился ты, и у него появилась цель. Это ты заменил ему казармы и сотню. Ты стал той отдушиной, которая позволила ему придумать и реализовать всю эту историю с замком.
– А ты-то откуда все это знаешь?
– Снова дурак.
– Эй, хватит лаяться! – рассердился Ал-Тор.
– А ты позлись, позлись, может, поумнеешь.
– Нет, ну правда, откуда тебе известно, как отец жил до моего появления?
– Великая наковальня! Иногда ты просто доводишь меня до ржавчины. Каждый день бываешь в оружейной и задаешь такие дурацкие вопросы.
– Ну конечно! Вы же общаетесь! Прости, я просто забыл.
– Ладно, забудь. Меня сейчас другое интересует. Когда ты наконец мне имя придумаешь?
– Да я себе уже все мозги набок свернул. Что ни возьми, все не то. Я подумал, раз уж вы говорите, представляетесь друг другу, значит, имя у тебя должно быть такое, чтобы сразу было ясно, что ты не просто меч, а перекованный. Ну не могу я тот клинок забыть!
![Чак Паланик - Колыбельная [litres]](/uploads/posts/books/241992/241992.jpg)