Совсем не герой - Лен Ванесса

– Охрана! Ко мне! – закричал Аарон.

И следом все завертелось, происходя одновременно. Появились мужчины в черных костюмах. Один из них схватил Джоанну за плечо. Другой заломил ей руки за спину. Переполненный ненавистью голос Аарона звучал почти как у его отца:

– Уведите ее! Она преступница. Враг совета монстров!

22

По приказу Аарона охранники выволокли пленницу из оранжереи и потащили к краю блестящего отраженным светом пруда, откуда начиналась внешняя стена живой изгороди. Джоанна заметила искаженное от ужаса лицо Рут чуть дальше на тропинке. Рядом стояли Том и Джейми.

«Бегите, – подала им сигнал схваченная девушка, а когда кузина отрицательно замотала головой, повторила жест настойчивее: – Бегите!»

Том прошептал что-то на ухо Рут и вместе с Джейми увлек ее прочь, к огромному облегчению Джоанны. Оставалось только надеяться, что никто не заметил, как они пришли на вечеринку все вчетвером. И что им удастся без помех добраться до баржи.

Девушка повернулась к Аарону. Среди гостей только они вдвоем были без масок. Он, как всегда, выглядел безупречно: ни единого золотистого волоска не выбилось из прически. Вблизи стали видны мелкие детали в одежде: искусная вышивка черной нитью на лацканах пиджака того же цвета. В руке Аарон до сих пор держал снятую маску.

Джоанна осознавала, что сама наверняка выглядит противоположным образом: волосы растрепались, а пряди выбились из плетеной прически в пылу сопротивления. С подола платья там и тут свисали нити, на которых раньше держались пришитые бусины.

– Что такого она натворила? – поинтересовался один из охранников.

Всего их явилось на зов хозяина трое – все в черных костюмах. Аарон проигнорировал вопрос, не сводя глаз с пленницы. Может, он больше ее и не знал, однако она знала его и потому могла прочитать выражение его лица, интерпретировать язык тела. И точно понять, что сейчас у него на уме: воспоминание о том моменте после проявления истинного дара Оливеров в возрасте девяти лет, когда отец отвел его к пленнику в клетке.

Вспомнилось, как Аарон рассказывал об этом с застарелым ужасом, пронесенным через много лет: «Его начали тыкать электрохлыстом для скота, чтобы заставить посмотреть мне в глаза. И велели убить любого похожего на того пленника. Или уведомить королевский совет, если сам не сумею справиться. Больше я не видел никого подобного ему. Пока не встретил тебя в лабиринте. Пока не оказался достаточно близко, чтобы заглянуть тебе в глаза».

– Просто отпусти меня, – взмолилась Джоанна, обращаясь к Аарону в настоящем. – Я знаю, ты не хочешь этого делать. – Он никогда не желал нести ответственности за чью-то смерть, даже по приказу совета. И все еще мог отпустить пленницу, а потом просто заявить, что произошла ошибка. – Аарон…

Он скривился, совсем как тогда, возле дома Ника, когда назвал ее «той мерзкой полукровкой», и выплюнул:

– Прекрати повторять мое имя. – Джоанна с трудом сглотнула – мешал ком в горле. Сумеет ли она сдержаться и не разрыдаться? – Я помню свой долг, – продолжил Аарон, машинально дотрагиваясь до бока, где, как знала Джоанна, находилась татуировка русалки, сейчас спрятанная под безукоризненным костюмом. Был ли там же и семейный девиз: «Fidelis ad mortem» – «Верны до самой смерти»? Затем парень вскинул голову и обратился к охранникам: – Приведите моего отца.

– Нет, пожалуйста! – снова взмолилась Джоанна.

Однако один из мужчин в черных костюмах отсоединился от своих напарников и побежал на поиски Эдмунда. Она сделала глубокий вдох, стараясь взять эмоции под контроль. Глава Оливеров пытался убить ее в прошлый раз. Этого не произошло лишь благодаря Нику. Но его здесь сейчас нет. Да и в любом случае он уже не тот, что раньше.

– Так что она натворила? – повторил вопрос тот же охранник. – Ты поймал ее на краже?

– На краже? – с легким скептицизмом произнес Аарон, будто отлов воров был ниже его достоинства. – Дай мне ее правое запястье.

Джоанна попыталась сопротивляться, но охранник схватил ее за локоть и удерживал руку, пока Аарон стягивал перчатку: достаточно, чтобы продемонстрировать золотистую отметину.

– Это та беглая преступница? – пораженно ахнул второй из мужчин в черном.

Вот теперь они начали привлекать внимание гостей. Оливеры постепенно собирались группками поблизости, перешептывались и глазели на пленницу.

«Беглая преступница» и «враг королевского совета», – расслышала она, рассматривая обращенные к ней маски: от самых изысканных до роскошно-гротескных. Например, в виде чешуйчатой головы змеи с крошечными блестящими бриллиантами. Или ажурной конструкции без прорезей для глаз у Люсьена.

Джоанна попыталась отступить, но ее держали слишком крепко.

– Аарон, пожалуйста!

– Хватит уже называть меня по имени! – резко откликнулся тот. – Да еще так, словно мы знакомы!

Она вздрогнула, и собеседник удивленно расширил глаза, точно сам не ожидал от себя подобной вспышки эмоций, после чего провел дрожащими пальцами по светлым волосам.

На сердце Джоанны лег тяжкий груз, причинявший невыносимые страдания. Ей хотелось заявить, что они действительно знакомы. Потому что встретились в предыдущей линии времени. Вот только Аарон ни за что не поверит. От этого понимания тисками сдавило горло. К обиде на отношение бывшего друга добавилось и унижение от нескромных взглядов зевак.

– Какого черта здесь творится?

Джоанна снова вздрогнула, на этот раз при звуке голоса Эдмунда. Толпа расступилась перед ним, и он подошел к сыну и пленнице.

Та уже успела забыть, насколько подавлял своим присутствием и высоким ростом глава семьи Оливеров. Он отбросил маску, позволяя всем видеть свое привлекательное лицо. Светлые волосы выглядели на тон холоднее, чем у Аарона. В молодости Эдмунд, вероятно, был не менее красивым, но годы и постоянные надменные гримасы превратили тонкие черты в суровую маску.

– Ты за мной посылал? – спросил он почти угрожающе.

– Я обнаружил на нашей территории беглую преступницу.

Если Эдмунд и удивился либо испытал гордость за сына, то не подал виду.

– Посмотри ей в глаза, – продолжил Аарон.

Со вспыхнувшим наконец интересом его отец взглянул на схваченную девушку. Сам он казался сошедшим с монохромной фотографии из-за черного костюма, светлых-светлых волос и серых, как твердая галька, глаз. Момент растянулся. Джоанна едва дышала от страха. Нечто подобное произошло и раньше: Эдмунд точно так же внимательно присмотрелся к ней, прежде чем приказать убить.

Снова вспомнился прежний Аарон. То, как он коснулся ее щеки в золотистых лучах заката и настойчиво попросил держаться от него и его семьи как можно дальше. Потому что отчаянно боялся именно такого развития событий. Потому что знал, чтó именно случится.

– Давненько я не видел кого-то из вас, – прокомментировал Эдмунд и слегка улыбнулся, заметив, как задрожала пленница. Он наслаждался видом ее страха и в прошлый раз. Теперь же наклонился к ней и прошептал на ухо: – Знаешь, что мне больше всего нравится? Ты ведь даже не подозреваешь, кем являешься. Как и все прочие. Вы умираете, даже не понимая, за что.

Медленно, так, чтобы Джоанна могла наблюдать, Эдмунд отвел полы пиджака и вытащил блеснувший кинжал из ножен.

– Нет, – едва слышно выдохнула она.

Улыбка оппонента стала лишь шире. Тогда девушка закусила щеку изнутри, не желая потворствовать ему. Он хотел видеть плач и мольбы, прежде чем убить пленницу. Хотел видеть ее страдания. С трудом верилось, что такой человек мог быть отцом Аарона. Тот ни капли на него не походил.

Эдмунд занес кинжал, и серебряное лезвие блеснуло в свете луны. Рукоять в форме русалки украшала сине-зеленая эмаль на чешуе хвоста. Теперь Джоанну по-настоящему трясло. Ей казалось, что повторяется ситуация из позолоченного зала. Именно так бы и случилось, если бы Ник не пришел на помощь. И глава Оливеров был прав: она понятия не имела, кем являлась.

К ее ужасу, все стало еще хуже. Эдмунд перевернул кинжал и протянул его рукоятью вперед сыну.