Под знаменем черной птицы. Книга 1 (СИ) - Водянова Катя
Кожа у нее была горячей, как при лихорадке, но больной тварь не выглядела. Анриру сразу же захотелось обнять ее и заснуть, прижимаясь всем телом. И одеялом укрыться. Можно двумя.
— Импотентом в пятьдесят – тоже. Но знаешь, где-то в медблоке есть таблетки, всего штука — и ты снова в строю насильников и растлителей.
Она говорила ровно, почти без эмоций, но Анрир чувствовал веселье твари. Уела. Даже жаль, что скоро они расстанутся. Болтать с тварью ему понравилось, и даже то, что она сидит без одежды, нисколько не мешало. Благо пол теплый, не простудится.
— Мне поплавать, пока ты придумываешь достаточно небанальный и остроумный ответ? — она допила кофе и придвинулась ближе к Анриру, теперь почти касаясь плечом.
Такая близость здорово нервировала, в голову то и дело лезли мысли о том, как тварь резко вскакивает, бьет его по голове, затем еще раз… Но вместо этого она снова нахально почесала его за ухом. Анрир не удержался и зарычал на нее. Тварь вскинула руку, будто просила паузу, затем прочистила горло и крикнула.
Анрир выронил чашку и зажал уши. Звук ввинтился в них, пробрался в мозг и гулял там эхом, даже после того, как тварь замолчала. Слишком высокий, похожий на скрежетание сотен иголок по стеклу и одновременно на плач голодного младенца. От такого крика хочется бежать, прятаться, да что угодно, лишь бы не слышать.
— Это что такое? – Анрир тряс головой и тер уши, но крик, казалось, поселился в мозгу, раз за разом возвращаясь.
— Брачный зов цвырглы. Вздумаешь на меня рычать – послушаешь еще раз.
— Я буду готов.
Тварь пожала плечами, после встала и подошла к краю, оттолкнулась и прыгнула в воду, почти не подняв брызг. Проплыв до середины, она вернулась, вынырнула и положила руки на край бассейна, рядом с ногами Анрира.
— Не хочешь присоединиться?
— Не люблю воду, — он как бы невзначай отодвинулся от твари, мало ли, что у той на уме.
— Поэтому постоянно моешься? Хочешь ее всю вылить? Ладно, — она подтянулась и села на бортик, повторив фокус со стекающей водой, — для котов это обычное дело. Если бы не война, вас бы доделали и избавили ото всех недостатков.
— Нет, это личное.
— Девушка ушла к моряку? Хулиганы бросили в фонтан? Мама заставляла мыться шесть раз в день?
— О, нет. Меня привязали к якорю и утопили. Потом, когда я вернулся к жизни, долго всплывал, затем несколько дней дрейфовал на поверхности океана. Третья из моих смертей, кстати говоря.
— В таких историях должны быть отвратительные, пугающие детальки, вроде отгрызенной руки, выклеванных глаз и сочащихся гноем ран. Сейчас научу. Итак, моя первая боевая операция.
Тварь нарочно придвинулась ещё ближе, обняла Анрира за плечи и начала рассказ.
— Это случилось за день до выпускного бала в академии. Мы проходили практику на Артемисе-6, местные взяли нас в кольцо и начали обстрел псевдоживыми снарядами. Боезапас подходил к концу, а они все палили и палили. Наш лагерь превратился в заросшую кристаллами пустошь. Горячие снаряды падали на землю, разрывались, поражали все вокруг осколками, каждый из которых прорастал ветвистым побегом, если попадал в живое тело. Думали, не выберемся, но тут командир приказал мне снять ограничители и вмазать зеленофлажникам. Я хотела подняться над землей, чтобы лучше все видеть, но один из осколков прошил мою ногу, сразу же пророс и пригвоздил к земле. Тогда я достала лазерный резак и...
— Ой ладно. Я тоже таких баек наслушался.
Анрир встал и подал твари руку, та скептически сощурилась, затем все же взяла его за руку и поднялась.
— Бессердечный. Не дал рассказать мою любимую часть, где перед сканирующей аркой входа в академию я снимала протезы ног и глаза, и как далеко бежал сопровождающий меня парень. И как он громко визжал. Если бы не Кирар, так бы и потащилась на выпускной бал одна.
— Не подкачал предок.
Она кивнула, собрала свою одежду и неспешно ее натянула. Красивая, сильная, умная, веселая – почти идеальная, но тварь. Все они умеют притворяться хорошими.
Примы, прикрывающие отход альтеров снова мелькнули перед глазами. Ведь они могли сбежать и обосноваться в другом мире, как тот же Лефф. Стать для простых людей почитаемыми богами или теневыми правителями. А вместо этого до последней секунды помогали альтерам покинуть Седес. Сама тварь тоже предпочла бегству героическое самоубийство.
— Давай уйдем отсюда? – Анрир потер глаза, но видение умирающих примов и альтеров его не отпускало.
— Могу прямо сейчас отправить тебя домой.
— Сама говорила: выбираться будем вместе.
Тварь пожала плечами:
— Тогда пойдем во флигель, там хорошая мастерская и большой запас бумаги и карандашей. Займешь себя, пока я буду ремонтировать ботов. Учти, быстро я не справлюсь.
Интонация, с которой она произнесла «быстро», не сулила ничего хорошего, но пока что у Анрира не было выбора.
***
Спать не хотелось. Айвен столько раз представляла, как вернется домой и ляжет в удобную кровать с ортопедическим матрасом, а на деле вся сонливость ушла в момент, когда голова коснулась подушки. Не на жесткой земле и без мерзнущего кота под боком все было не то. Может дело и не в имусе, а в резиденции, где до сих пор бродили призраки ее родных. Годы в армии примирили Айвен с мыслью о возможной смерти, но не подготовили к тому, что она единственная из всех переживет конец мира примов.
Айвен взяла подушку и одеяло и перешла на кушетку, она жесткая и неудобная – самое то для сна. Но через семнадцать минут бесцельного разглядывания потолка, все-таки сконцентрировалась и заставила себя заснуть. Она не умела видеть будущее, подобно Роуку, но могла просчитывать, даже во сне, благо вариантов дальнейшего развития событий не так много.
И пока что из всех возможных, остаться в резиденции – казался самым реалистичным и безопасным. Целых пятьдесят четыре процента на успех, и двадцать семь – что в процессе сборки внеатмосферника Айвен окончательно сойдёт с ума от одиночества и чувства вины. Не самая радужная перспектива, но в других вариантах будущего Айвен брали под свою опеку Котенок или Крей. Зазнавшийся имус или альтер, собравший могущество из кусков энергетических оболочек, по меньшей мере, восьми человек. Так себе покровители, и ни один из них не заинтересован в том, чтобы Айвен вновь вернула себе силу, пускай и за счёт техники, а не магии.
Стадия сна сменилась, а вместе с ней исчезли ветвящиеся картинки вероятностей, сменившись одной, казавшейся до дрожи реалистичной. Айвен шла по одному из подвалов резиденции, следом за ней шагал дрон, тащивший медицинскую капсулу. Шестьдесят метров прямо, два правых поворота и разъехавшиеся двери в зал для ритуалов. Дрон равнодушно поставил капсулу в центр выведенного на полу узора и замер у стены.
Айвен прочитала несколько молитв Уводящему, разрезала себе запястье и капнула кровью на все ключевые места фигуры. Выведенные на полу линии налились синим цветом, обрели объем и медленно поднялись вверх. Сам зал исчез, сменившись иллюзией открытого космоса с парящими в нем фигурами. Они медленно двигались по кругу, только исполинская птица с распахнутыми крыльями не двигалась с места.
Непривычная слабость сковала мышцы, ноги не слушались, спина сгорбилась, а руки высохли и покрылись пигментными пятнами. Айвен прикоснулась к лицу и ощупала проступившие на нем глубокие морщины. Затем она подняла крышку капсулы, вытащила наружу бессознательного Котенка и уронила на будто бы отсутствующий пол. Далее прочитала короткое заклинание и начала перекачивать энергию.
Холод окутал ее со всех сторон, неохотно потек по венам, подбираясь все ближе к сердцу. Айвен видела, как ее руки осыпаются прахом, затем вновь восстанавливаются, когда привычными, молодыми, когда – старыми или безобразно-когтистыми, покрытыми черной шерстью. Это повторялось раз за разом, заставляя ее корчиться от боли. Айвен кричала до тех пор, пока не охрипла, а холод не наполнил ее настолько, что исчезли все прочие чувства. Вместе с ними исчез и Котенок, сменившись черной фигурой бога-птицы. Он осуждающе качнул головой и шагнул к Айвен.
