Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

— Гадство!

Щека горела огнем от хорошей такой пощечины, а красотка в шелковом платье лежала в отключке. Я зацепился взглядом за дорогие серьги, тяжелое золотое ожерелье на высокой груди, нежную кожу и хрупкую фигуру. В пышных светлых волосах виднелась заколка с крупными бриллиантами.

— Быть не может, — опешил я. — Зуб даю — принцесса! Наконец-то долбаная принцесса.

На голову посыпалась земля и в щель протиснулась когтистая лапа. Рычание оглушило, а когти вспороли воздух, едва не сорвав скальп. Я присел и спешно огляделся. Единственный выход над головой и там оскалилась страшенная звериная морда.

— Вот тут ты не угадал, — разозлился я. — Всю дорогу мечтал спасти коронованную особу, так что ловить тут тебе нечего, кошатина драная!

Едва пасть распахнулась, а гулкий рев стал выкатываться из глотки, шип на цепи пробил язык насквозь. Рычание сменилось мяукающими воплями и голова зверя скрылась, затрещал тростник, постепенно удаляясь от ямы. Я подхватил бездыханную девушку, кое-как выбрался наружу и прислушался. Вой зверя отдалялся, он крушил тростник и орал в стороне, но тембр быстро менялся и в жалкое мяканье вплетались отчетливые бешеные нотки. Сообразив, что сейчас тигр вернется карать за неожиданный пирсинг, я улепетнул по своим следам со всей доступной скоростью. Принцессу перекинул через плечо, словно куль с картошкой, и ломился сквозь заросли, не обращая внимания, что голова девушки колотится по спине.

— Айне! — заорал я, выскочив на берег. — Крути штурвал! Быстрее!

Фея с топотом бросилась на мостик, а я в несколько прыжков достиг борта и вскарабкался на палубу. Спасенная красотка упала на доски, якорь с визгом выпрыгнул из воды, а шхуна дернулась, трусливо набирая ход. За спиной дико взревел невидимый в зарослях зверь, обнаруживший что добыча ускользнула.

— Валим отсюда в темпе! — крикнул я. — Рули от берега!

Дух загудел и «Мертвая вода» стала разгоняться. Я прыгнул к кормовой пушке, молниеносно закрутил ворот и наложил гарпун.

— Покажись, не стесняйся, — шептал я, вцепившись в пушку, — давай, уродец. Дай только шанс.

Зверь идиотом не был и на злобные уверения не повелся, а шелест стих. Шхуна набрала скорость и отдалилась от берега, а я вглядывался до последнего, но ночная тварь подставляться под гарпуны не пожелала. Лишь когда «Мертвая вода» отошла на порядочное расстояние на берегу показался темный силуэт. Айне вспикнула, когда раздался протяжный и дикий вой, полный разочарования и ярости.

— Кто это, напарник? — прошептала фея, вскарабкавшись на плечо. — До чего страшно орет.

— Тигр-переросток, — напряженно ответил я. — Чуть не сожрал, скотина.

— Кого притащил? — Айне кивнула на спасенную. — Где подобрал?

— В пещере пряталась. Давай ее на камбуз определим, пока в себя не придет.

— Там места мало, — надулась фейка, — для всяких подобрашек.

— Она принцесса, к гадалке не ходи, — хмыкнул я. — Одежда дорогая, шелк, бархат, драгоценности.

— И что?

— И награда за спасение, — терпеливо объяснил я. — Не узнаю тебя, жадная лесная повелительница.

Айне другими глазами осмотрела спасенную. Девушка мерно дышала, но находилась в глубоком обмороке. Фея задумчиво обошла ее, пощупала платье, поддела пальцем золотое ожерелье и задумалась.

— И правда, напарник, — Айне оживилась, — богатенькая. А мы ее спасли и папка-король даст королевскую награду, ага?

— Конечно спасли. Именно мы. Если бы ты отважно не прикрывала спину, то я бы пропал. Иди, разгребай логово, там кровать где-то есть на камбузе. Чук где? Какого хрена не у пушки?

— Дрыхнет, — сплюнула Айне за борт. — Будила, но это бесполезно.

Я уложил девушку на кровать, а фейка запалила лампадку, с треском колотя кремнем. Вспыхнул тусклый огонек, разгорелся, а я с любопытством огляделся. Айне действительно устроила на камбузе фейное логово. В углу покачивался цветастый гамак, на столике белела груда обглоданных костей и огрызков.

— Красиво, да? — Айне горделиво обвела рукой камбуз. — Я старалась.

Стены блестели свежей краской, на полочках и единственном шкафу ароматными пучками разложены травы и сборы. Мешочки и кисеты всех размеров, горшки с вощеными крышками, свертки бумаг и книги, чашки и чайник, кастрюли и прочее, прочее, прочее. У меня глаза разбежались. Я думал эти обормоты все кучей скидали в угол, а фея вон как расстаралась. Особенно порадовала полка за дверью, где устроились книги.

— Молодец, — похвалил я, — посуду только помой и объедки выкинуть не помешает.

— Это мигом, — засуетилась Айне, — в момент.

Объедки вылетели в иллюминатор, фея разноцветным смерчем пролетела по комнате с тряпкой и ведерком и камбуз заблестел, как надраенный самовар.

— Вот это да! — восхитился я. — На глазах растешь!

Айне задрала носик и довольно засопела. Действительно развивается, подумал я, уже не та замарашка. Почти матерая феища получается, остается крылья отрастить, да поднатореть в призыве.

— Слушай, напарник, — протянула фея, когда закончила уборку. — Вот если она принцесса всамделишная, то может тебе на ней жениться?

— Чего-о-о?

— Того, — облизнулась Айне и потерла лапки. — Станешь принцессиным мужем, а меня удочерите и заживем, как в сказке. Свой замок, кареты, пиры, будем как сыр в масле кататься! Спать на перинах, кушать всяких молочных поросят и торты, толстеть и радоваться.

Я глупо разевал рот, обомлевший от коварного плана.

— Отличный вариант! — Айне подтолкнула меня к девушке. — Давай, буди ее поцелуем или как там принцесс будят?

— Вот ты продуманная, мелочь, — подхватил я фею за шиворот. — Я сюда не жениться пришел, знаешь ли.

— А чего? — брыкалась Айне. — Целуй скорее! А то Чук утром перегаром все провоняет. Она тогда не поверит, что ты принц! Действуй, пока она не в себе!

— У тебя совсем ум за разум зашел, — я вытащил Айне на палубу и прикрыл дверь. — На хрен мне местные принцессы? В борделе головняков меньше. Да и принц из меня…

— Надо попробовать! — Айне не успокаивалась. — Целую, говорю, побыстрее!

Я захлопнул дверь и вперился в притихшую фею.

— Все-все, я поняла! Ой!

Айне потерла задницу и забурчала:

— Хороший же план. Вот всегда так. Хочешь как лучше, а получаешь по попе.

— Все, давай до утра. Не сожги корабль. План у нее, ага.

Утром я обнаружил дрыхнувшую Айне и «Мертвую воду» в свободном плавании на полном ходу. Не успел возмутиться разгильдяйству экипажа и раздать живительных люлей, как оказалось, что девушка проснулась.

— Где я?

— Ох ты ж твою за ногу!

Я подпрыгнул от неожиданности и едва не растянулся на палубе.

— Вы кто такие?

Спасенная очнулась. Стояла позади, в дверях камбуза, держалась за голову и очумело разглядывала парус с осьминогами.

— Мы — спасатели! — пискнула Айне из кресла, разлепив глаза. — Отбили тебя от страшного людоедского зверя! Сейчас расскажу.

Судя по взгляду, который девушка бросала то на меня, то на шхуну, украшенную дикарской живописью, не говоря уж про паруса, вопрос людоедских зверей остался открытым. Как назло, из трюма выполз Чук, жутко опухший, перегарный, и как никогда похожий на матерого и опытнейшего каннибала. Боцман зевал во всю пасть, будто нарочно выставив желтые треугольные зубы, да чесал задницу. Спасатели те еще.

— Варнак, путешественник, временами герой, — представился я, наклонив голову, — спасатель невинных девиц от винных чудищ. С кем имею честь?

— Мое имя — Суали, я третья дочь короля Ровиона Справедливого, правителя Лидании… Где мы? И что за страшный корабль?

Айне тянулась и зевала, оглашая океан громким писклявым подвыванием.

— Ничего не страшный, — ответил я уязвленно, — а национальный, с архипелага Краба. А что расписной, как тульский самовар, так это ретивость островитян и народный обычай. Вы лучше скажите в какую сторону вас спасать? Океан-то большой.

— Ты точно принцесса? Королевская дочка? — бесцеремонная Айне выбралась из одеяла и ходила вокруг девушки, задрав голову. — А почему такая худая?