Ратибор Степанов - Призма-2
— Не ждал я иного ответа от славных сальвинов! Потому как нету у нас другого пути! Биться будем!!!
— Смерть! Смерть! Смерть! — единым многоголосым эхом разнеслось над площадью.
— Да пребудет с нами Светлый Анорис и Светлые Боги! Не посрамим землю нашу и память предков!
— Не посрамим!!! — прогрохотал многотысячный голос родованов. Долго еще бушевал народ и снова Ксант взял слово.
— Теперь о деле. В Варкской долине добро мы врагов порубали. Но снова собирают они силы и скоро появятся у стен нашего города. Эта короткая передышка должна пойти нам на пользу. Во много раз превышают супротивники нас числом. Только не силой духа, не умением. На родной земле будем биться. Она нам поможет. Надеюсь, помощь наших братьев из северных городов придет. Тогда, с Божьей помощью прогоним вражью силу.
Только к вечеру закончилось вече и народ разошелся. Домой возвращались другие люди, с надеждой и верой в глазах, сильные и непоколебимые.
— Ты дал им надежду, Ксант, — за спиной Главного ведуна стоял второй ведун сальвинов, Энар.
— Надежда умирает последней, — Ксант внимательно всматривался в спины расходившихся соплеменников. Статные, гордые, неподвластные вражьей силе, предпочитающих смерть рабству. Он знал, они не подведут, не сдадутся. Ведун оперся о свой волшебный посох, снимая напряжение с ноющей правой ноги. — Энар, проследи, как идет подготовка к обороне и отправка женщин, детей, стариков на север. Мне нужно успеть повидаться со своими. Они укрылись в трех лигах отсюда, с остальными женщинами и детьми. Пора отправить их в Исин, под защиту Сенеда.
— Хорошо. Передавай наилучшие пожелания Хранительнице. Надеюсь вскоре увидеть моего друга, Яруча.
— Счастливо, Энар. Когда появится Антин, пусть организует оборону Южной стены.
— Все сделаю. Легкого пути тебе.
Глава 13
Ксант торопил Гжеля. Скоро начнет смеркаться, а он хотел добраться до поселка засветло, чтобы до восхода солнца отправиться в обратный путь. Но он торопился и по другой причине. Щемило сердце, неприятно так щемило, тревожно. Он знал, беспокойству нет причин. Враг еще далеко, а поселок охранял небольшой, но опытный отряд, во главе с самим Яручем, могучим витязем.
Ведун еще раз поправил на груди Главный Магический Узелок. Тот постоянно перекручивался и затягивался на шее, вел себя неспокойно. Показался последний холм, за ним село. И тут сердце Главного ведуна екнуло. Над холмом поднималось несколько столбов дыма, которые совсем не напоминали дым от очагов. Ксант ударил Гжеля по бокам, но тот и так все понял и помчался во весь опор.
То, что открылось взору повергло Ксанта в ужас. Поселка внизу не было. Только догорающие хижины и пепелища. Словно обезумевший спускался он вниз. Тлеющие головешки и трупы. Обезображенные тела близких ему людей. Женщины, дети, мужчины валялись вперемежку. Воины, полуголые, с мечами в руках, видимо были застигнуты врасплох. У колодца виднелось огромное тело Яруча. Он лежал на спине, почти голый, в обеих руках держа по мечу. Не меньше двух десятков хафиру валялись мертвыми у его ног. Весь утыканный стрелами, словно речной дикобраз, этот не молодой, но бесстрашный воин пал от последней черной стрелы, явно направленной мергулом в сердце. Так и лежал он чуть оперевшись головой о колодец, со своей скупой улыбкой на устах. Ветер перебирал его светлые кудри, оживляя застывшее, окровавленное лицо. Достойная смерть достойного человека. Хафиру побоялись даже глумиться над телом богатыря, что было их любимым делом. Остекленевшие голубые глаза были устремлены к небу, взывая к Анорису, открывающему ворота в Ирий небесный. Ксант прикрыл веки Яручу.
Ведун заскрипел зубами от ярости и бессилия. Две скупые слезы медленно скатились по щекам. Злыдни не пощадили никого, даже грудничков. Никого не взяли в плен, видимо опасаясь погони. Трупы, трупы, трупы, изрубленная плоть и кровь, море крови, еще не впитавшейся в землю. Ксант затуманенным взором осмотрелся вокруг. Он боялся увидеть тела своих близких. Их нигде не было заметно. Он кидался, словно обезумевший лев от дома к дому, от пепелища к пепелищу. Пока под обломками не увидел платье, до боли знакомое. Он узнал бы это платье из тысячи. Это был его подарок Энир на годовщину их свадьбы. Ксант бросился к еще тлеющим бревнам и, не замечая боли от ожогов, принялся их разбирать, пока не отбросил все. Затем он на мгновение замер и тут же согнулся пополам. Его вывернуло наизнанку. Страшный рев разнесся по округе. Он узнал черное, обгоревшее сверху, тело своей жены. Не в силах больше стоять, он рухнул на колени и зарыдал. Тихо, беззвучно, почти без слез. Не было очистительных слез. Только подрагивали плечи и безвольно опущенные руки не могли шевелиться. Ксант забылся в горе.
Лучи восходящего солнца коснулись щеки и заставили проснуться. Пробудиться от сна или забытья, он ничего не помнил и не понимал. Ведун открыл глаза и непонимающе осмотрелся. Его обожженное тело лежало на остывших углях. Лицо, руки, одежда, все черные, в золе. Осознание произошедшего возвращалось, наполняя мозг новой болью и страданием. Случилось страшное и ему не хотелось жить. Ксант сел возле безжизненного тела жены, взял ее обгоревшую руку и замер. В следующий раз он пришел в себя далеко за полдень, когда солнце безжалостно жарило и иссушало все живое. Что-то щелкнуло. Ксант вдруг вскочил, вытер ладонью пот, заливавший лицо и огляделся по сторонам. Принялся кого-то искать. Метался по сгоревшему поселку словно безумный. Растаскивал обгоревшие бревна и камни, заглядывал в самые укромные и потаенные места, перерыл весь поселок. Он искал своих детей, тел которых нигде не было видно. Наконец, обессиленный, обезвоженный он сел у колодца, возле тела Яруча и заплакал. Слезы текли по его щека, очищая душу и сознание, освобождая разум от безумия, бессилия и горя. Очистительные слезы.
— Светлый Анорис! За что мне такие испытания! — воззвал Главный ведун сальвинов к небу. Затем он вытащил ведро воды из колодца и вылил на себя. Струйки темной воды стекали, омывая голову, лицо, тело. Русые волосы за одну ночь посеребрило.
Взяв лопату, Ксант направился к саду, и начал копать. Он копал весь день и всю ночь. Лишь к утру, закончив работу, он ненадолго уснул.
Первой он похоронил свою жену, красавицу Энир, а затем всех остальных. Особенно бережно отнесся к обгоревшим телам детей. Среди них были и его малыши.
— Забери их чистые души, Светлый Дый! Ждите меня, мои дорогие. Я скоро приду к вам. Мы еще устроим вам достойную тризну, братья и сестры, — сказал Ксант, присел к дереву, усталый и задумчивый.
Ксант похлопал лошадь по морде.
