Mesmer Mariarti - Катриэль
– Если остальные члены королевской семьи снимут с Харвенкуса обвинения, тогда его отпустят. Но это решение должно быть единогласным.
Как вдруг, застучали барабаны. И под громогласный гул сказочных существ, на мраморный помост вывели убийцу короля.
– Уже поздно, – закончил Феарольф.
– А наместник? – Не унималась Катя.
– Катя, – часовщик взял девушку за руку. – Ты ничего не можешь сделать. Придется смириться.
– Смириться? – Горький ком бессилия подкатил к горлу первого хранителя. Катя посмотрела на место казни. Человек, что тогда спас ей жизнь, сам нуждался в спасении.
Харвенкус не смотрел на ревущую толпу, он в гордом отчаянии устремил свой взгляд в безоблачное небо, туда, откуда не возвращается ни один смертный.
Барабаны смолкли.
Гробовая тишина поселилась на овальной площади.
Инквизитор Нумбис с золотым свертком в руках вышел на середину мраморного помоста. Пятеро теней, стояли позади, охраняя преступника.
– По решению суда, господин Улимор Харвенкус, известный так же, как Нос, Харви Длинные Руки, Дятел, Зеленый Факир и Пеан, обвиняется в нанесение непоправимого ущерба Миру за Воротами, а именно в убийстве прямого потомка Алдарина, члена королевской семьи Андерленда, короля Кроноса. Тем самым нарушив баланс первоначальных сил. Содеянное им карается смертью, – зачитал Нумбис, свернул золотой свиток и обратился к обвиняемому. – Есть что сказать напоследок?
Улимор Харвенкус поднял бровь и улыбнулся инквизитору.
– Нет комментариев.
– Привести приговор к исполнению, – дал указания инквизитор Нумбис и звеня доспехами спустился с мраморного помоста. Барабаны вновь угрожающе застучали. Звонкая трель возродила страх перед смертью и Улимор запаниковал. Да он хотел вести себя достойно и выглядеть равнодушным, но ни то, ни другое так и не вышло у господина Харвенкуса.
Когда «убийца» короля склонился перед массивным пнем многовекового дуба, специально срубленного для этой казни, Катя не желая это лицезреть быстро отвернулась. Но вдруг девушка вспомнила о своих привилегиях. О единожды исполненной воли, о том, во что так и не хотел посвящать ее дедушка. Катя смело просунула руку в карман, и джинсы больше не казались узкими, как прежде. Гладкий холодный метал, сверкая на солнце появился в ее ладони. Да, это было то самое кольцо, что подарил ей орфей. Часовщик Вира узнал в руках Первого Хранителя священную реликвию, и с ужасом осознал то, что сейчас собирается совершить отчаянная девушка.
– Катя нет! – Вскрикнул он, но не смог задержать девчонку.
Катерина легко миновала расслабившихся слуг инквизитора Нумбиса и вскочив на мраморный помост прокричала:
– Стойте!
Барабаны снова замолчали. Палач, которому по жребию пришлось приводить приговор в действие облегченно замер. Это была первая казнь здоровяка и он от всей души, желал чтобы она же оказалось последней.
– Опять она? – Возмутился высокий эльф, пихнув рядом стоящего гнома. – Они там в магистериуме совсем без головы.
– Ты что делаешь? – удивился Улимор, уже готовый принять смертельный удар.
– Я вас спасаю.
Инквизитор Нумбис заинтересованно сложил руки на груди. – Любопытно и как же?
Мысли в голове первого хранителя забегали словно мурашки. Она понятия не имела, что нужно сделать, что бы собравшиеся здесь исполнили ее волю.
– Я хочу, чтобы вы его отпустили! – Первое, что пришло в голову, выпалила Катя.
– Это почему? – Рассмеялся инквизитор и громом прокатился его смех по овальной площади.
– «Не выходит», – подумала Катя.
– Эй, если хочешь, тебе следующей отрубят, твою глупую головешку! – Донеслось из толпы.
– А я только настроился умирать, – простонал Улимор Харвенкус. – Теперь снова настраиваться…Катюш уходи.
– Девочка, – обратился к Катерине Нумбис. – Жаль инквизиторы не судят несовершеннолетних. Но наказывать мы можем. Спустись–ка, по–хорошему.
Но Катя была полна решимости. Она понимала, что если не сделает это сейчас, то впоследствии будет жалеть о по–настоящему правильном поступке до последнего дня своей жизни. Девушка подошла ближе к краю мраморного помоста. Черный пол засверкал под золотыми кроссовками. Вдруг поднялся сильный ветер. Красные, словно закат, волосы неспокойно обрамляли Катино лицо. Она знала что сказать:
— Освободите его!
Феарольф печально посмотрел на Катю. Он всем сердцем желал, чтобы она не произносила то, что подсказывало ей сердце. Его васильковые глаза умоляли промолчать. Но Катя уже все решила.
– Я напоминаю вам о нерушимом исполнении моего первого завета! Улимор Харвенкус должен быть освобожден. Я заявляю о законном праве использовать магию и снимаю с него все обвинения! Такова, моя воля…
Толпа удивленно зашепталась.
– А ты кто такая? – Удивился инквизитор.
— Мое имя Катриэль! – Громко произнесла Катя, и сверкнуло кольцо в ладони правой руки. – Я, Хранитель реликвии!
После любого принятого решение в мире что–то меняется. Даже небольшое усилие воли, может содрогнуть мир:
То, что спало веками – моментально проснулось; наместник Белой Башни сидел в кресле и вел беседу с королевским советником – длиннобородым стариком в голубой мантии. Вдруг их озарил яркий свет, и подняв свои взоры, они увидели ослепительную звезду горящую под куполом. Свет поглотил весь зал и вырвался из окон. Жители, стоявшие внизу, удивленно подняли головы. Свечение напугало их.
– Катя, Катя, – прокряхтел волшебник Горвин, искавший свою внучку у часовщика Феарольфа Виры. То множество, часов, что работало лишь в присутствии хозяина мастерской, теперь затикали самостоятельно.
Горвин покачал головой. – Что ж ты наделала…
Быстрым ветром Знамение понеслось дальше, мимо лесов и гор прямиком к Черной Башне.
На западе уже господствовали сумерки. Граф Мракор сидевший на гранитном троне вот уже многие годы умирал от скуки. Подол его черного плаща давно поело время, похоронив остатки ткани под слоем уличной пыли.
Сначала проснулся шепот.
Затем неуловимым ветром пронесся по цитадели веселый смех.
И не придал бы могучий граф этим видениям никакого значения, если бы, не кости старого менестреля, что покоились вечность у черного трона, вдруг не дрогнули. По кусочкам, фаланга за фалангой, ребро за ребром, позвонок за позвонком, хихикая и поскрипывая челюстью, собрался Зеро, придворный глашатай графа.
– Мой господин, – поклонился пожелтевший скелет менестреля.
Мракор медленно поднялся. В тронном зале, один за другим стали появляться придворные души, они закружились в веселом танце, приветствуя хозяина черной башни.
