Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром
— У вас тут целый лабиринт, господин Равалль, — заметил Аскер. — Видимо, крепость неоднократно достраивалась?
— О нет, господин Аскер, ее построили такой сразу: запутанная планировка помогает при обороне внутри крепости на случай, если в нее проникнет неприятель. Я и сам, когда впервые попал сюда, первый месяц все время путал эти бесконечные переходы. Но потом, когда освоишься, этого совсем не замечаешь.
— Как у вас тут тихо! — сказал Моори. — Мы, когда подъехали, то подумали, что попали в какое-то другое время: тишина, закат и черная крепость на фоне неба. И кругом ни души. Там, восточнее, народ паникует, точит мечи, собирает пожитки и отправляет семьи в тыл, аргеленцев ожидают со дня на день. На вас еще разве ни разу не нападали?
— Нет, господин Моори, — ответил Равалль, — аргеленцев здесь и духу не было, мы и сами удивлены.
— В этом как раз нет ничего удивительного, — возразил Аскер, ковыряя вилкой в тарелке, — просто аргеленцы хотят как следует закрепиться в Фан-Суор: выгружают припасы, подвозят оружие, и так далее.
— Пожалуй, что и так, — согласился Равалль, — но я бы на их месте одной Фан-Суор не ограничивался, а напал бы в нескольких местах сразу.
— К счастью, у королевы Геренат нет таких умных советников, как вы, — улыбнулся Аскер. — Кстати, вы уже получили из столицы указания относительно Фан-Суор?
— Да, еще в обед. Король требует отбить ее. Но я совершенно не представляю, как это сделать: под стенами крепости кишмя кишат солдаты, и к ней не подступишься.
— У вас есть карта крепости и острова? — спросил Аскер.
— Да, разумеется, сейчас… — Равалль прошел в угол зала, где на столике грудой были навалены карты, и вытащил одну.
На столе расчистили место, разложили карту и придавили по углам бутылками, чтобы не сворачивалась. На карте был изображен остров Заклятый и посреди него — немного ближе к восточному берегу острова, чем к западному — крепость Фан-Суор в плане. Аскер погрузился в изучение карты, склонившись над ней, а Моори встал у него за спиной и заглядывал через плечо.
— Что это за пунктирные линии, господин Равалль? — спросил Аскер, указывая на карту.
— Где? Я ничего не вижу. Вам, должно быть, показалось.
— Да вот же! Их и правда почти совсем не видно, но все же можно рассмотреть, что одна ведет от крепости на восток, а другая — на запад, почти до самых берегов острова.
— Серьезно, господин Аскер? — Равалль очень внимательно посмотрел на Аскера. — Если это так, то у вас очень острое зрение, потому что я ничего не вижу. Карта старая, и линии, наверное, стерлись, так что придется поверить вам на слово.
— Ну зачем же на слово? Давайте я их наведу поярче, и тогда их будет хорошо видно.
Равалль подал Аскеру перо и чернила, и тот, внимательно вглядываясь в карту, навел двойные пунктирные линии на ней. По мере того, как работа продвигалась, выражение лица Равалля постепенно менялось, словно на него нисходило озарение.
— Я знаю, что это за линии! — воскликнул он. — Двойным пунктиром на картах обычно обозначают подземные ходы и тоннели. Тот, кто строил Фан-Суор, предусмотрел пути отхода.
— Значит, мы сможем подобраться к тому подземному ходу, что ведет на восток, в нашу сторону, пройти по нему, нагрянуть в крепость изнутри и отбить ее? — выразил Моори общую мысль.
— Вот именно! — воскликнули Аскер и Равалль в один голос.
— Только у нас есть одна небольшая проблема, — сказал Аскер. — Мы не знаем, где находится выход из восточного тоннеля.
— То есть как это — не знаем?! — возмутился Моори. — Кем построена Фан-Суор? Эстореей или Аргеленом?
— Эстореей, конечно же, — отозвался Равалль, — а именно королем Фуэреном Валесиаром в 2118 году. Но господин Аскер, увы, совершенно прав: сведения о крепости отрывочны, а о подземных ходах нам вообще ничего не было известно до настоящего момента.
— Что же нам делать? — спросил Моори с вызовом. — Не упускать же такой шанс! Надо найти этот вход, найти обязательно.
— Но как это сделать? — развел руками Равалль. — Как, по-вашему, господин Аскер? — обернулся он к Аскеру, который сидел, подперев подбородок рукой и невидящим взглядом уставившись в карту.
— Молиться богам, — задумчиво ответил Аскер, — чтобы они открыли нам истину.
— Но… — попробовал возразить Моори.
— Сегодня никаких «но», — прервал его Аскер, — уже и так далеко заполночь.
— Да, да, конечно, — засуетился Равалль, — ведь вы два дня провели в дороге и хотите отдохнуть. Сейчас вам покажут ваши комнаты, господа.
Равалль хлопнул в ладоши, и на пороге комнаты тотчас появился дневальный. Аскер и Моори пожелали коменданту спокойной ночи и вышли из зала вслед за дневальным.
Лучи утреннего солнца ворвались в раскрытое окно спальни Аскера вместе с соленым и влажным морским ветром. Комнату Аскеру отвели в башне, и восток просматривался из окна до ближайших деревень. Туман стекал с берега седыми ручьями, устремляясь в море. Кустики жесткой травы, растущей там и сям на побережье, казались серебряными от росы и сверкали сотнями огней в лучах восходящего солнца. В небе носились ронзы, оглашая воздух пронзительными криками, и их светло-серое оперение отливало сталью на солнце.
Аскер встретил рассвет, стоя у окна. Ему не давала спать проблема, возникшая вчера при обсуждении планов нападения на Фан-Суор. Необходимо было отыскать вход в подземный тоннель, но вот как это сделать? Можно было послать на разведку небольшой отряд, но всегда существовал риск, что отряд заметят, и тогда главное преимущество нападения — внезапность — становилась сомнительной. Можно было также послать к аргеленцам солдата под видом перебежчика, чтобы он вел поиски внутри Фан-Суор и, пройдя по тоннелю из крепости, обнаружил вход таким образом. Но эта мысль была еще более неудачна, чем первая: аргеленцы могли не поверить, что перед ними дезертир, и просто убили бы его, как шпиона, а если бы и поверили, то наверняка установили бы за ним наблюдение. В этом случае поиски могут затянуться на неопределенный срок. Наконец, можно было порыться в картах и документах, относящихся ко времени строительства Фан-Суор. Но сам Равалль сказал, что документов сохранилось очень мало и до сих пор в них ничего такого обнаружено не было, так что на этот вариант надеяться также не приходилось.
Аскер вспомнил про свое обещание писать королю обо всем, что происходило в Пилоре. Он позвонил в колокольчик, предусмотрительно оставленный для него на столе. На его звон тут же прибежал дневальный, дежуривший под дверью.
— Письменные принадлежности и клетку с гаэрами, — потребовал Аскер.
