Михаил Парфенов - Связанные паутиной
– Держись сзади! Я тебя защищу!
Игла пролетела мимо его уха и вонзилась в оскаленную пасть. Мутант споткнулся и рухнул к ногам мужчины.
– Обязательно, – крикнула девушка, взводя курок.
Полчища чудовищ продолжали пир, по одному заваливая людей.
Пол под ногами внезапно стал дрожать.
– Город исчезает! – Панический крик пролетел по закоулкам замка.
Они побежали к воротам. Изменившиеся после пребывания в Изнанке маги преследовали их, то и дело догоняя какого-нибудь несчастливца.
На востоке алела заря. Начинался новый день. Крепость таяла на глазах.
Из Арлета успело выбраться не больше полусотни солдат. Затем он, с оставшимися внутри людьми и мутировавшими магами, стал рассыпаться на куски. Мощные трещины бороздили каменное тело города, рушились смотровые башни. В небо ринулись стаи птиц, которые, чуть отлетев, падали замертво – и все в абсолютной тишине.
Затем очертания Арлета начали блекнуть. И в этот миг, должно быть, сработала бомба. Пространство исказилось, точно город пытался спастись, утопая в другом измерении, но не успел. Казалось, горы сотряслись от мучительной боли.
Ударная волна отбросила выживших.
Когда они пришли в себя, вокруг было пусто. Город-который-исчез сделал это во второй раз. В людях жила надежда, что теперь навсегда.
В закоулках пустых помещений не живет ничего, кроме уныния и замерзшего времени. Некогда красивые гобелены покрыты толстым слоем пыли. Под полом шуршат мыши. На костяном троне в середине зала, в тишине, которую прерывает лишь тиканье часов-великанов, сидит человек – такой же мрачный, как и все остальное.
На руках его нет больше драгоценностей. Нет ни золотых браслетов, ни колец с жемчугами и изумрудами, только скромный перстень на мизинце как напоминание о давнем договоре.
Человек этот очень стар. Морщины и пятна покрывают все его лицо, а руки трясутся, за что ни возьмись, точно боятся чего-то.
Но он уже давно не испытывал это мерзкое чувство. Он хозяин всего и вся. Повелитель. Бог для некоторых. Монстр для остальных. А нужно ли монстру бояться? Смешно.
Подчиненные думают, что он ослаб. Впал в стариковскую немощь, утратил остроту разума… сдался. Он чувствовал, как окружающие считают секунды до его кончины. Тысячи голодных взоров пронзают его мертвеющую плоть. Алчные ничтожества. Трусливые подхалимы и прочие преданные слуги. Друзья.
Хотелось смеяться, но он не мог. Они ошибались. Люди часто ошибаются. Гораздо чаще, чем думают.
Человек, не шевелясь, глядел желтым немигающим взглядом сквозь время и пространство. Там он еще был молод. Отчаян. Глуп. И сколько низких подлых поступков пришлось совершить ради чужого счастья! А стало ли вокруг хоть на каплю лучше?.. Но поздно думать о правильности тех решений. Прошлое не вернется. Жаль…
Торопливые шаги. Нарушая дремотный покой этого места, в дверях возникает советник в ярком камзоле. С шумом падает на зеркальный пол:
– Позволь потревожить тебя, о величайший из великих!
До чего нелепый у него вид. Того и гляди, как жаба, весь раздуется от важности. Да и одежда под стать дворцовым чудо-птицам – тем самым, что с дурными голосами и куриными мозгами.
Вызывает желание закрыть глаза. Что человек и сделал.
Не дождавшись ответа, советник продолжил заговорщицким шепотом, подползая поближе:
– Донесение пришло. Арлет уничтожен. Ваши люди справились.
– И лишь для этого ты осмелился меня тревожить? Прочь, – скучающе ответил человек. Его клонило в сон.
– О будь снисходителен и терпелив, повелитель. Ты сам приказывал докладывать тебе обо всем, что творится у тебя в стране… Тайная полиция донесла: розовые туманы развеялись.
На троне зашевелились. Неужели это правда? Человек задумался. Такой шанс выпадал один раз в вечность. Добравшись до…
Ах нет! Даже мысли бывают опасны!
Но в случае успеха он получит свободу. И проклятие, клятва, сковывавшая его долгие годы, падет. Какую цену бы ни потребовали, он сумеет заплатить.
– Надеюсь на тебя, мой друг… Ты знаешь, что нужно делать?
Глава 9
Fecit
[18]
Василиск был рабом. Хотя если подумать, то все вокруг являлись такими же невольниками, хотя и предпочитали тешить себя сладкой ложью. Да, на них не надевали постыдные ошейники и, может, даже не били тростью. Но суть от этого не менялась: все Иные жители Убежища были простыми рабами.
Еще рядом с ними жили хозяева. Бессмертные, жестокие, с дряхлыми тельцами. Хозяева внушали страх. Причиняли боль. И при всем при этом снисходительно смотрели сверху вниз глазами, полными сочувствия.
Ах вы, бедные букашечки! Как же вы по земле-то ползаете, в грязи и собственных отходах, наверно, неприятственно? Ах-ах, беда-беда! Но вы же привычные, терпите, милые, терпите. Такова ваша роль. Вы зависите от нас, вы наша мимолетная прихоть – захотим и выбросим на растерзание другим… Дрожите, почитайте нас! Вы в нашей власти!
Они любили думать, что умнее всех. А еще что сила их безмерна. Хотя сами предпочитали прятаться внутри секретного места, словно стая крыс в подвалах домов.
Но самым мерзким был хозяин, который получил Василиска, когда тот совсем маленьким был. Это сейчас он взрослый да умный, а тогда боялся до дрожи.
Его забрали из старого заброшенного святилища, где прятались инаковерцы. Странного ребенка со змеиным ликом опекали служительницы Соно – доброго божества. Они не разглядели в нем зачатков зла, когда соломенную корзинку с новорожденным подкинули к ступеням святого места.
И Василиск узнал, что женщины во многом добрее мужчин. Но также слабее. Его забрали.
Без имени и прав он прожил на свете еще долгие пять лет, не зная, что он за существо и зачем живет. Бессмысленно всех обжирая, как любил добавлять хозяин. Других, похожих на себя, мальчик не встречал. Иные сторонились его, инкантаторы презирали.
Но чего еще ждать от существ столь холодных? Сам же Василиск тянулся к теплу. Хозяин долго не верил в то, что все вокруг источают тепло: кто-то меньше, кто-то больше. Хозяин даже ставил на мальчике опыты – болезненные, долгие, что иногда казалось лучше умереть.
Однако Василиск жил и вместе с тем искал спасения от участи раба.
Его надежды осуществились в одночасье. Сначала он увидел руки. Тонкие изящные руки, с легкостью прихлопнувшие могущественного хозяина. Тот лишь смешно квакнул, сползая по стене.
Эти руки принадлежали высшему существу. Тому, кто не глядит вниз, так как ему нет дела до слабых.
![Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]](/uploads/posts/books/271277/271277.jpg)
