Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес
Я не стала ему говорить о том, что не имею ни малейшего желания оставаться среди "гаремык". Ослабелла прекрасно поняла, что вся моя авантюра была направлена против неё, и этого она мне не простит — меня утопят с бассейне-озере или уронят с балкона, и скажут, что так и было. Старшая жена только с виду мягкая, а на самом деле… Нет уж, фигушки!
— У меня тут свой интерес, Костенька. Во-первых, Окостенелла меня обидела.
Это было сущая правда — по гроб жизни не забуду, как властительница вывернула меня наизнанку и объяснила, чего я, с её точки зрения, стою на земле этой грешной. Моё самолюбие таких пощёчин, извините, не прощает.
— А во-вторых, — продолжала я, — когда ты её спалишь, Ликатесом буду править я.
У дракона от изумления отпала челюсть — такого он в упор не ожидал.
— От твоего имени, разумеется. Тебе не надоело торчать в горах? Не пора ли клану Ломов властвовать над всем Эххлендом, а? И захват Ликатеса будет первым шагом! Я буду там твоей наместницей и внештатной женой, захочешь меня трахнуть — прилетай, я всегда к твоим услугам. И кстати, в пещере у тебя останется двенадцать жён, так что на обратном пути ты сможешь заодно прихватить ту степнячку, о которой ты говорил, — я ведь уже буду как бы не в счёт, верно?
Костя окончательно прибалдел от моих грандиозных планов. За время моей гаремной жизни я узнала, что эххи-драконы — разгильдяи по натуре, типа свободные художники. С такими силами и магическими способностями Ломы довольствовались тем, что гуляли сами по себе, — ни вашим, ни нашим, — и никогда не думали о чём-то более серьёзном. Но когда я красочно расписала перспективы, у Кост-а-Лома в глазах загорелся нешуточный азарт.
Короче, я его уболтала. Вопрос о поедании меня отпал как неактуальный. Константин поднял голову, неразборчиво рыкнул; из всех тёмных углов зала, словно тараканы, набежали безлицые и проворно начали монтировать на драконьей спине пассажирскую кабину. Пока шли эти монтажные работы, я в сопровождении парочки безлицых — на тот случай, если я встречу кого-нибудь из "гаремык", и они поинтересуются, почему это я брожу по коридорам в несъеденном состоянии, — сбегала в свои апартаменты, скинула на фиг гаремные тряпки и переоделась в своё привычное, земное: я считала свой попаданский прикид чем-то вроде талисмана, приносящего удачу, и хранила его до поры — которая, кажется, пришла.
Прощаться мне было не с кем, и всё равно я еле успела обернуться туда-сюда: к моему возвращению салон был уже готов. Я по приставной лесенке вскарабкалась на своё место, пристегнулась — блин, смотри-ка, всё как у людей! — трап убрали, и Кост-а-Лом тут же пошёл на взлёт. Толстенная железная решётка, замыкавшая выход из пещеры, разошлась — словно разомкнулись гигантские челюсти, — и мы вылетели наружу как из драконьей пасти. И если разобраться, так оно и было: я вырвалась из пасти дракона в прямом смысле слова. Меня била нервная дрожь — шутка ли, такое пережить! К счастью, безлицые позаботились о провизии для меня, среди которой нашлось и винишко. Я с наслаждением высосала чуть ли не полбутылки, откинулась на спинку кресла и расслабилась — командир и экипаж желают вам приятного полёта, леди Алина-Активиа-Алава…
* * *
…Костя с аппетитом доёл свое жаркое, рыгнул и лёг на брюхо.
— Вот теперь можешь вылезать, — протелепатировал он, — опасности больше нет.
— Точно нет? — усомнилась недоверчивая я, разматывая верёвочную лестницу (до земли было метра два).
— Не бойся, — Костя потянулся всем своим огромным телом, — этот ползун-душитель был один. Голодный, наверно, — обычно древесники убегают от одного запаха драконов. Его предсмертный вопль был слышен за пять миль — до утра сюда никто не сунется.
— До утра? А мы чего, будем здесь ночевать?
— Будем. Мне надо отдохнуть и восстановить силы: лететь неблизко, а Окостенелла — противник серьёзный, малейшая ошибка будет стоить мне — то есть нам обоим — головы. И я послал разведку, которая вернётся только к утру, — надо же уточнить, где находится магесса, и чем она занята. Всё, — дракон зевнул, звучно клацнув зубами, — хватит болтать. Я устал — давай спать.
С этими словами он свернулся кольцом, положил голову на землю и закрыл глаза. Мне ничего не оставалось делать, как тоже устраиваться на ночлег. Спать в кабине было тесно и неудобно — я выволокла оттуда два пледа, которыми укрывалась в полёте, нагребла под голову травы и организовала себе вполне приличное ложе (не впервой ночевать под открытым небом). Ночь была тихая и тёплая, безмятежно мерцали звёзды, и злых врагов я не опасалась — Костя уже показал, на что он способен. Я улеглась и попробовала заснуть, но не тут-то было.
В человечьем обличье Кост-а-Лом был терпимым сопостельником — не храпел и во сне не матерился, — но спать с ним рядом, когда он в облике дракона, оказалось делом совсем не простым — попробуйте-ка уснуть возле паровоза, который выпускает пар! Костя шумно дышал, и бока его вздымались и опадали — аж трава шевелилась. Я отползла подальше от его чешуйчатого бока, к хвосту, образовавшему вторую половину моего защитного кольца, но легче мне от этого не стало: шумовой эффект практически не снизился. А когда я немного притерпелась — усталость брала своё, — мне в голову полезли всякие мысли по поводу моей очередной авантюры. Костю-то я убедила, он рвётся в бой, но как оно обернётся на самом деле — это ещё вопрос. Окостенелла — я вспомнила её ледяные глаза с вертикальными зрачками — это вам не червячок с ручками, ползающий по деревьям, тут можно и попасть, да так, что мало не покажется. И есть ещё беззаветно преданный магессе рыцарь, маркиз де Ликатес, который наверняка будет резко возражать, если я от имени убийцы его дамы сердца попробую занять трон властительницы. Остаётся только надеяться, что боевой маг по имени Хрум окажется в момент нашей атаки рядом со своей эльфийской кошкой, и Костя накроет их обоих одним залпом. Ох, не люблю я эти уравнения со многими неизвестными…
Так я и ворочалась с боку на бок, и никак не могла уснуть. И переворачиваясь в очередной раз, я вдруг ощутила, что бабочка-амулет на моей груди… шевелится. Честно, говоря, я уже и думать забыла об этой своей красивой игрушке — висит на шее, и ладно, есть не просит, — тем более что бабочка не оживала давным-давно, чуть ли не со времени моей памятной беседы с чёрным глюком. И в драконьей пещере мой амулет ничем не отличался от любого другого украшения — разве что был поизящнее. И вот теперь, когда я выбралась из-под защитного магического полога, заботливо развешенного драконом над своим логовом, бабочка вдруг ожила. Да, непроницаемый защитный полог… А ведь бабочка-то не простая — как там говорил Причесах: "Через этот амулет я буду знать, что с тобой, где ты, и не нужна ли тебе помощь". И Костя: "Страж Рощи сказал, что ты должна добраться до Ликатеса, и чтобы я оставил тебя в покое". Зелёный лучик из амулета, скакнувший в драконий глаз… Да ведь это… Это проклятое золотое насекомое — оно же средство наблюдения и средство связи, шпион, змея, пригретая на груди! И я везде таскаю эту штуку с собой — её же невозможно снять, на цепочке даже замка нет!
