Ясинский Анджей - Воспоминания участника В.О.В. Часть 3
В зале на скамейках сидели и дремали военные. Другие стояли, беседовали или чем-то занимались своим. Возле деревянной загородки в углу зала в небольшой очереди стояли солдаты. Они в окошко подавали карточки, похожие на наши хлебные, а оттуда продукты. Я молча сравнил свои ферпфлегунгс карты с ихними, они оказались одинаковыми. Дождавшись своей очереди, я подал их в окошко. К моей радости, никто у меня ничего не спрашивал. Женщина, немка в военной форме, отрезала талоны и молча выдала продукты. По моему понятию, я получил очень много вкусных и нужных в дороге продуктов. Мне выдали хлеб, колбасу, сливочное масло, шоколад, сигареты и еще чего-то. Я был обрадован, удивлен, и мне захотелось, чтобы и у нас в Красной Армии были бы похожие порядки снабжения продуктами. На скамейках все места были заняты и я, спрятав полученное в сумку, отправился в запримеченную ночлежку.
Когда я пришел, было уже темно. Она ни кем не охранялась, и я вошел внутрь. Помещение не освещалось. На моем столе, который я до этого облюбовал, лежал солдат. Я расположился на соседнем. На голом, жестком и холодном столе заснуть было трудно и в голову шли не столь уж фантастические мысли. Мне показалось, что немцы народ излишне беспечный. Здание ночлежки не охраняется. Любой, даже не очень смелый партизан, мог свободно, без особого риска, зайти и всех ночующих вырезать простым кухонным ножом. И это вполне возможно, узнай только об этом партизаны. Вдруг, и в самом деле этой ночью произойдет такое. Тогда и меня прикончат. Человек девять или десять немецких солдат беззаботно спали на неудобных столах. Кто их знает, немцев, может они не спят и тоже размышляют о том же. Позже настроение сомнений перешло в воинственность. Зачем ждать каких-то партизан, я сам могу быть не хуже их. Кто мне помешает перебить их всех сонными? Партизанский лес рядом. Уйду. После содеянного мной, они примут меня. Но как сделать это? У меня же даже ножа нет. Размышляя так, я вскоре незаметно заснул.
На другой день, с поездом Минск-Брест, я пересек с бывшую советско- польскую границу в районе станций Негорелое-Столбцы. Я внимательно приглядывался в надежде увидеть признаки укреплений границы, признаки былой нашей славы. Но ничего, кроме полей и лесов не было.
Без приключений приехали в Брест. На карте он обозначен маленькой неприятной точкой. Зато станция была очень большой. Там стояло огромное количество разных поездов. Наверное, это было своего рода большой перевалочной станцией. Народа было тоже очень много. Больше, чем я видел на других станциях. Отсюда уходили поезда в Германию. Порядок был строгий и его поддерживало много жандармов. В Германию ехали не только солдаты отпускники, но также и гражданские. Среди отъезжающих гражданских слышалась и русская речь. Наверное, беженцы. Меня они не удивляли, привык. Такова моя родина - Русь святая. Говорили, что после революции беженцев из России было больше. Меня удивила очень уж четкая организация посадки в вагон. При объявлении посадки, к вагону подбегала огромная толпа людей. Начиналась давка, крики, толкотня, пробки у дверей. В этот момент к вагону не спеша подходило несколько жандармов и как по волшебству мгновенно вся кричащая толпа людей вытягивалась в длинную очередь дисциплинированных пассажиров. К вагону подходили по двое и очень быстро входили в вагон. Те, кто напугавшись длинной очереди, пытались проскочить как-то сбоку, вызывали шумную реакцию. Стоящих у вагона нетерпеливых, жандармы брали за руки и ставили в конец очереди. Других отводили метра за три в сторону, заставляли стоять по стойке смирно и разрешали отойти на посадку, когда все усядутся. Жандармов немцы тоже боялись. Не только я. Таким образом, в вагон усаживалось такое количество людей, на какое он вряд ли был рассчитан.
У всех отъезжающих в Германию тщательно проверяли документы. В мою сторону, на Украину, стояли только товарные поезда. Об этом я узнал у гражданских железнодорожников. Они все были русские или хорошо говорили по-русски. Они объяснили в какой состав мне было лучше сесть. По их совету я расположился в пустом вагоне отходящего на Украину товарного эшелона. На восток в пустых товарных вагонах мало кто ехал. Почти весь эшелон шел порожняком. Иногда на станциях подсаживались местные женщины с мешками или корзинами. Проехав станцию или две, они сходили. Возле Житомира в вагон подсело человека три солдат с погонами СД. Они стояли у раскрытых дверей и как в мирное время любовались красотами украинской природы. За вагоном в полях работали крестьяне, пасся скот, по своим делам куда-то спешили мирные люди. А всем этим на голубом небе ярко светило солнце. На полях, как море необозримых, повсюду цвели желтые головки подсолнухов. В цветах преобладали желто-зеленые тона. Наверное, украинские националисты по этой причине и свой флаг сделали 'жовто- блакитным'. Но, скорее всего, это связано с историей. Трезубец князя Владимира и желто-голубой флаг был символом их древних предков на Киевской Руси, когда еще не было ни России, ни русских.
Ближе к Виннице на переезде стоял парень. Увидев нас в вагоне, он погрозил кулаком. Мы молча проехали дальше. Столь откровенный жест в нашу сторону говорил, что и здесь немцы чувствуют себя не в гостях. А ночью под моим вагоном громыхнула мина. В этот раз заряд был слабым и повредило только рельсу. От нее оторвало кусок сантиметров 15-20. Мина, наверное, была не настоящая, а самоделка. Охрана, куда-то постреляв из винтовок, быстро устранила повреждение и поезд поехал дальше. Пока я путешествовал от Бобруйска до Винницы через Брест, мне пришлось несколько раз быть свидетелем взрывов партизанских мин под моим поездом. Наверное, раз восемь, не меньше. Все это говорило о нелюбви местного населения к немцам и их активном сопротивлении.
В Виннице надо было сделать пересадку на поезд, идущий на Жмеринку, а от Жмеринки на одесский поезд. Пока я ждал свой поезд, из подошедшего товарного эшелона стали выгружаться русские казаки. Их было человек двести или больше. Командовал ими красивый немецкий офицер с погонами СС. Вместо русского слова 'хлопцы', он говорил:
- Клопцы, клопцы. Давай, давай!
Потом, по-немецки добавлял:
- Абер шнеллер, форфлюхте меншен. Лос, лос! Давай, бистро!
Казаки выглядели недисциплинированными. Команды немца они не понимали, а скорее всего не хотели понимать, потому на его крики никак не реагировали. Вид у казаков напоминал разбойников или пьяных блатяг. Из вагонов они вытаскивали русские пулеметы 'максим', ящики о патронами и еще чего-то. С гражданскими людьми казаки были грубы, и те старались поскорей обойти их. На мне была немецкая форма, я ничем не рисковал, потому спокойно стоял рядом и наблюдал. Один казак на плече нес из вагона ящик. Шел он прямо на меня, и я хотел посторониться. Казак опередил меня. Он зычно, как и положено настоящему казаку, гаркнул: