Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья
Неизвестно, чем мог бы закончиться этот дурацкий диалог, но с окна снова посыпались мелкие камушки. Я вскинула голову, надеясь увидеть на подоконнике воробья или голубя, но получила только порцию песка в глаза. А затем снаружи раздался глухой удар, будто кто‑то спрыгнул с большой высоты, и быстрые удаляющиеся шаги.
Стражник на эти звуки встрепенулся и недоверчиво перевёл взгляд с меня на Посредника. Тот всё ещё стоял на балконе в той же самой позе.
Чёрт!
До меня наконец‑то дошло. Я схватило первое, что попалось под руку — фляжку с антимагичкой — и швырнула в мелкого гада. Прямо так, не открывая. Но стоило ей коснуться фигуры Посредника, как он моментально испарился. Остался только плащ, да и тот сразу же потерял форму и опал на пол рыхлыми складками. Сверху со звоном грохнулась фляжка.
Всё‑таки первое впечатление оказалось верным: зелье действительно попало только на плащ. Посредник просто притворился, что угодил под его действие, а потом выждал момент, снова стал невидимым и удрал через окно, оставив нам вместо себя иллюзию. А я, как последняя дура, попалась дважды на одну и ту же уловку.
— Муллен нас убьёт, — пробормотал стражник, но вдогонку не бросился. Бедняга тоже сообразил, что искать невидимого коротышку в огромном городе практически бесполезно, а значит, торопиться уже некуда. Можно просто стоять и размышлять о бренности бытия.
Правда, лениво стоять ему довелось не очень долго.
— Сползай за фляжкой, — попросила я. — А потом найди господина Муллена и приведи сюда. Объяснюсь я с ним сама.
Парень посмотрел на меня с уважением, как на героя, добровольно приносящего себя в жертву, чтоб спасти окружающих. Ну, хоть кто‑то запомнит меня хорошим человеком!
— Я так понимаю, с приватным разговором придётся подождать? — с приторной вежливостью уточнил брат Флая.
— Можем перенести на вечер, — охотно согласилась я. — Главное, чтоб я до него дожила.
— Ну что вы, княжна, — усмехнулся старший Нермор. — Господин Муллен, конечно, иногда бывает чрезмерно резок, но собственную… племянницу убивать не станет.
— Да, с него и убитой жены хватит, — вполголоса пробурчал стражник.
— Ещё одно слово, и я тебя сама пришибу без суда и следствия, — не оборачиваясь буркнула я. И подумала, что мне срочно нужны планы на вечер. И на весь завтрашний день. И на ближайшую неделю. Совершенно неотменяемые, очень важные, и совершенно не сочетающиеся с Итьером айр Нермором.
Потому что я слишком хорошо понимала, что именно он мне скажет.
Но понятия не имела, что ответить.
Наверное, у каждого есть воспоминание, от которого хочется избавиться.
Ты стараешься не думать о нём, засовываешь в самый дальний угол подсознания, убеждаешь себя, что дело прошлое, и теперь это не имеет никакого значения — но в один прекрасный момент оно вдруг выплывает из небытия, и ты понимаешь, что дальше бежать некуда. Надо как‑то учиться с этим жить. Срочно. Прямо сейчас.
Я не знаю, что за история терзала Ксанку, но она поступила радикально — стёрла себе память.
У Муллена таких историй, кажется, был целый ворох — и он периодически пытался запить их алкоголем.
Мой же случай был прост и незатейлив, и произошёл почти три года назад. Я тогда ещё ничего не знала об этом мире, только что познакомилась с Мулленом, впервые села на лошадь… Да что там, я даже настоящий лес увидела первый раз в жизни. И совсем не ожидала, что в придачу к нему идут настоящие лесные разбойники.
Дальше всё было банально: разбойники нападали, мы отбивались, в процессе я засветила одному из них в глаз пульсаром. В некотором роде, это его и спасло: остальных Муллен прирезал в драке, а добивать раненого никто не стал.
В наследство от грабителей нам достались их лошади, в том числе и Глазастый. Потом выяснилось, что он и не лошадь вовсе, а заколдованный парень по имени Флайяр айр Нермор. А тот самый разбойник, которому я подпалила рожу — его родной брат Итьер, поругавшийся с отцом, удравший из дома и связавшийся с плохой компанией.
Как только в простой истории про разбойников появились имена, она сразу стала гораздо сложнее. Флай брата откровенно недолюбливал, но никогда не рассказывал, почему. Да я и не настаивала. Домой Итьер так и не вернулся. Мы знали, только то, что он жив. Но догадывались, насколько он 'благодарен' мне за изуродованное лицо. Лично я искренне мечтала никогда с ним не встретиться. На самый крайний случай оставалась надежда, что он меня не запомнил и не узнает.
Видимо, недооценила я собственную приметность. Узнал, причём сразу же.
— Я тебя сегодня не узнаю, эльфёныш. Что случилось? — Муллен приоткрыл двери ратуши, выпуская меня на улицу.
Солнце висело высоко над головой, башенные часы методично отбивали полдень. Заседание совета уже закончилось. Меня на него даже пустили, но без права голоса. Таких бессловесных там было довольно много: в основном дети и родственники членов Совета. Всем хотелось получить самые свежие вести с фронта.
Новости, к слову, не радовали. У нас было ещё почти тихо, а вот ближе к югу эльфы всё сильнее теснили людей вглубь страны.
В разгар собрания объявилась Верба, бухнула на стол пачку писем и донесений, ещё несколько вручила некоторым из присутствующих лично в руки и умчалась в неизвестном направлении. Муллену тоже досталась парочка, и он, не откладывая, погрузился в чтение. Казалось, происходящее на совете его не слишком волнует. Хотя я подозревала, что на самом деле он внимательно слушает все обсуждения, просто ему удобнее делать это уткнувшись носом в бумаги.
Сначала я тоже пыталась вслушиваться в длинные и ветвистые речи докладчиков, но быстро заскучала. Пока обсуждали военные действия и смежную политику, было ещё ничего, но когда перешли на поставки зерна, налоги и таможенные пошлины, я уже откровенно зевала. Ночью‑то поспать так и не удалось.
В принципе, зал советов был не самым худшим местом для сна, поэтому я немного поёрзала в большом кресле, устраиваясь поудобнее… и поймала краем глаза взгляд Итьера. Он тоже был здесь, сидел рядом с отцом и, нисколько не стесняясь, изучал меня.
Сон как рукой сняло. Я придвинулась почти вплотную к Муллену, чтоб укрыться от чужого внимания за его плечом, но помогло мало. Итьер не мог меня видеть, но ощущение, что меня внимательно изучают, только нарастало.
Оглядевшись, я заметила ещё одного наблюдателя: с другой стороны зала на меня пялился Павлин. Именно пялился. Если Итьер смотрел так, будто читал важный договор перед подписанием, то младший Пафрин словно картинку с голой девушкой разглядывал. Я запоздало порадовалась тому, как удачно удрала от него в своё время. Ведь не для того же он меня покупал, полы мыть и разноцветные камзолы гладить. Для этого и обычные служанки сгодятся, а от нелегально добытых эльфийских рабынь хотят другого.
