Андрей Руб - Камешек в сапоге
Увязанная тушка святого отца, валяющаяся неподалеку на земле с забитым кляпом ртом, только дико пучила глаза и мычала.
— Вот видите господин, бывший граф… — церковь со мной абсолютно согласна! Вешайте!
Глава 23.
Маркетинг - это умение продать стереотелевизор Кутузову
Шульцен Бойзен
Ну что я могу сказать. Как там было в газетах? «Весь советский народ, в том числе и антагский, воспринял доклад товарища Н.С. Хрущева Терновского с огромным воодушевлением, с чувством безграничной благодарности партии и правительству». Красота! Лучше и не скажешь. Главное почти ни слова лжи.
Вздернули графа при огромном стечении народа. Надо отдать ему должное — собрался перед смертью. Не унижался. Умолял только об одном — казнить его мечом. Увы, даже в такой малости я не мог пойти ему навстречу. Закон, есть закон. Поскольку он был лишен всех прав — значит, был уже простолюдином. А им положена только веревка.
Ах да, рядом с ним повисли ещё четверо. Я после оглашения приговора — открыл открытую приёмную Наместника и позволил жаловаться на всё. Думал, никто не рискнет. Ничего подобного. На меня вывалили такой ворох негатива, что становилось вообще непонятно, как они тут жили. Беспредел — в роли закона! Ну телохраны — понятно. Эти сразу последовали за патроном, кроме одного. Двое воинов тоже отличись на фоне насилия над селянками — этих я приказал кастрировать. Выживут, не выживут — их счастье. Как говорится: «Лучше быть самой нелюбимой женой в гареме у султана, чем главным евнухом». Но эти такого выбора были лишены.
Оставшиеся больше двух десятков бойцов гарнизона приняли присягу Империи и влились в Легион. Трое предпочло уйти «на вольные хлеба».
Волевым решением подтвердил назначение старосты. Назначил судью — какого-то старого, но уважаемого дедка. Стоя на площади, я толкаю на прощание речь.
— Имперский Судья — это звучит гордо! — обращаюсь я к нему. (Народ вокруг очень внимательно слушает).
— Ваше Сиятельство, а как же судить-то? — спрашивает он меня. — Законов-то я ить не знаю.
— По совести судите, Ваша Честь. И главное — судить можете любого! Любое Ваше решение — решение Наместника, — и тычу себя пальцем в грудь. — Отменить его — могу только я. Более никому Ваша Честь не подчиняется. Ваша жизнь и имущество — охраняется всей мощью Империи. И, — я возвышаю голос, чтоб слышно было всем, — ЛЮБОЙ покусившийся на Вашу жизнь или посмевший оспорить Ваше решение — считается государственным изменником и будет иметь дело со всей карательной мощью Империи.
Селяне, да и воины слушали меня как фанаты рок-идола на концерте.
— Слушайте все! И передайте другим — на эту землю пришла Империя! А это значит пришел — ЗАКОН! Плохой или хороший, но он ОДИН — ДЛЯ ВСЕХ!!! Для всех!!!
— Dixi!
Мы поехали к замку. Брать его под мою руку. Поскольку конфискуемое имущество отходит государству, а государство — это я. Вывод понятен, даже для блондинки.
— Святого отца надо осудить и казнить здесь, — подкатил ко мне мой личный вассал Шрам.
— А смысл?
— Так или иначе, мы столкнемся со всей мощью Ордена. Бойцов там много и воины они серьезные.
— Ты пугать, что ли меня решил?
— Нет. Я просто беспокоюсь за вашу жизнь.
— Забудь. Я тебе по секрету скажу — я в состоянии сжечь их всех… если надо будет, то и вместе с их замком. Ты не видел и десятой доли мощи Империи.
Он с большим сомнением посмотрел на меня.
— Ладно…! Чика!
Тот, наконец, оторвался от своего любимого компа и прирысил ко мне.
— Чика покажи Доргу «Ластик» в действии.
Чика моментально подхватил кусок какой-то деревяшки с обочины, подбросил в воздух и выстрелил от бедра — его фирменный трюк. Та естественно вспыхнув — сгорела ещё в воздухе. Все остальные воины тоже очень внимательно глядели на это действо. Глядя на сильно озадаченные лица воинов, впервые увидевших бластер в действии, я порадовался. Народ сильно вдохновился. На их глазах произошло маленькое чудо — подтвердившее наш Имперский статус.
— Ещё вопросы есть?
— Нет, мой господин. Мне все ясно. Но все же орденца лучше убить. Эти твари очень опасны. Они могут подсыпать отравы или ещё как навредить… Много разных слухов ходит про них.
— Вот если не подчиняться… — тогда и будем думать. Сегодня возьмем замок, а их аббатство или что там у них… Возьмем завтра.
— Даже если они смирятся на словах, никто не помешает им ударить в спину послезавтра. Нельзя им верить. Их надо вырезать до последнего человека. Твари они… и нет в них ничего человеческого.
— Разберемся…
На следующий день к обеду мы добрались до замка. Там неведомыми мне путями уже знали о происшедшем. Со слов новых легионеров из гарнизона, в замке оставалось до четырех десятков бойцов. Графиня с двумя дочерьми и человек тридцать челяди. Пушек и прочего оружия в замке полно. Запас пороха большой. Капитан из непримиримых — человек графа, хотя далеко не дурак. Как поведет себя графиня, никто не мог предсказать. А все зависело от решения графини и капитана. Хотя его голос в этом раскладе — совещательный, но тем не менее.
Легион расположился на лугу перед замком. Повара стали варить кашу, бойцы привычно начали заниматься оружием. Перед нами высилась мрачная твердыня, с флагом, трепетавшим на слабом ветерке красно-зелеными цветами Глеоков, на флагштоке донжона. Сам замок — здоровенное сооружение, стоящее на скале. Мало того, что стены высоки, высоты им добавляет и скала. Слева протекает река. Дорога в горку и одна. Подобраться к воротам можно только с одной стороны. А под огнем со стен, учитывая пушки — дело едва ли не совсем безнадежное.
— Чика — расклад? — пришел я к нашему ИЦ. Там уже торчали все наши — болтая обо всем, кроме дела. Отдыхали.
— Высота донжона — пятьдесят три. Стена в самом низком месте — двадцать девять. Две стены. Эта паскуда выстроила за ворогами вторую стену. Даже если возьмем ворота — это ничего не даст. Ворвавшихся, расстреляют со второй стены. Одним словом — крепкий орешек… Что будем делать, капитан?
— Что-что? Брать его надо. На его месте и забазируемся. «Отсель грозить мы будем шведу!». Значит так. Шевалье, вы как Легат с вверенным вам легионом — занимаетесь подготовкой к ночному штурму.
— Есть! — Баярд лихо отдал честь, повернулся и пошел заниматься подготовкой.
— Дживс.
— Я.
— На вас полностью снабжение. Пошлите людей в ближайшую деревню и прикупите еды.
— Есть, сэр! — он тоже козырнул и ушел.
— Отче… ваша задача — моральный дух воинов. Вечером прочтете проповедь или там беседу проведете, на тему: «Враг будет разбит! Наше дело правое…». Ну… не мне вас учить.
