Алексей Глушановский - Дорога в маги
Еще час был потрачен на то, чтоб хорошенько связать пойманных бандитов и навьючить их на Темных гончих. Те были весьма недовольны подобным грузом, но протестовать против прямого приказа Хозяев не посмели. Только недобро поглядывали на подвывающих от ужаса разбойников, явно сожалея о том, что взяли их живьем, и, наверно, прикидывая, как бы половчее исправить это упущение.
Затем Висс и его ученики торопливо распрощались и тронулись в обратный путь. Как пояснил некромант, сигнал о пересечении нежитью государственной границы Иринии давно достиг дежурного мага, и сейчас сюда с максимальной скоростью движется ближайший достаточно крупный отряд стражи.
И верно, спустя всего два часа пути небольшой группе Олега попался крупный отряд латников в полном боевом облачении под предводительством двух мужчин в мантиях. Достаточно было бросить короткий взгляд на их ауры, чтоб определить в них магов. Отряд на полной скорости проследовал мимо путников, и только один из магов ненадолго притормозил и окинул их, внимательным взглядом, видимо, сканируя на предмет причастности к нежити. Не обнаружив ничего подозрительного, он пришпорил коня и бросился догонять умчавшийся отряд.
Олег посмотрел им вслед.
— А охрана границ у них на уровне. Стоило нашим друзьям из Онера ненадолго мелькнуть в их пределах, как бац — и уже отряд, причем усиленный магами.
Аталетта звонко рассмеялась:
— Как забавно ты это понимаешь! На самом деле все ровно наоборот. Не отряд, усиленный магами, а целых два мага, которым для солидности и в заботе об их удобствах придан отряд стражи. А объясняется такая расторопность очень просто. Если быстро не перебить вырвавшуюся дикую нежить, то она будет бесчинствовать в округе, убивая крестьян, разрушая дома и уничтожая посевы. Убитые крестьяне и уничтоженные посевы означают потерянную прибыль, а то и прямые убытки. А прибыль в Иринии — это святое. Ириния — страна купцов. Знаешь, как звучит самое страшное местное проклятие?
— И как же? — полюбопытствовал Олег.
— Чтоб тебе в убытке остаться! — И снова звонкий смех Аталетты огласил окрестности.
Вообще, с момента, как они выбрались с территории Фенриана, девушка так и лучилась радостью. Даже нападение разбойников, хотя и изрядно ее напугавшее, не испортило радужного настроения принцессы. Олег решил воспользоваться возникшей у его спутницы словоохотливостью и как следует разузнать основные характеристики тех стран, через которые им предстоит проследовать.
Спустя четыре часа, с показной внимательностью выслушивая полную генеалогию барона Вателя, западного соседа Аталеттиного крестного, Олег установил для себя несколько непреложных истин.
Во-первых, у принцессы Фенриана были великолепные учителя.
Во-вторых, принцесса обладает великолепной памятью.
В-третьих, принцесса Фенриана настоящая женщина, то есть большая любительница поболтать.
И в-четвертых, он, Олег Владимирович Давыдов, волей судьбы и Гелионы и.о. демона в мире Эльтиан, никогда больше, в течение всей своей оставшейся жизни, не будет ни о чем расспрашивать означенную принцессу, дабы сохранить здравость рассудка и поберечь свои уши.
Наемники, гнусно подхихикивая, наблюдали за его мучениями и не спешили на помощь. Никто не хотел становиться новой жертвой открывшегося пристрастия Аталетты к чтению лекций.
К счастью, спустя еще час пути, показались стены города, который, как теперь Олег знал, назывался Мозес. Также он обладал поистине неоценимыми сведениями о количестве жителей города, их среднегодовом доходе, уровне налогов, собираемых с них, генеалогии нынешнего бургомистра, его пристрастиях, официальном годовом доходе и доходе от взяток, превышающем официальный более чем в четыре с половиной раза, и кучей другой информации, явно стоившей немалых трудов для фенрианских шпионов.
Спасение Олегу принесли привратные стражи, потребовавшие въездную мзду. На радостях Олег заплатил, не торгуясь, несмотря на то, что плата была явно завышена. Спасение рассудка, по его мнению, того стоило.
Остановились в трактире «Ощипанный петух», где Олег был неприятно поражен чрезвычайно высокими ценами. Однако наемники заверили его, что все в порядке. Один золотой за человека в сутки с питанием и проживанием — цена безумная для не имеющего собственных золотых рудников и практически находящегося в торговой и политической изоляции Фенриана, была совершенно нормальна для приличной гостиницы в преуспевающей торговой республике. Вкусно поужинав и хорошо отоспавшись в удобных кроватях на чистых простынях, Олег примирился с выложенными за это удовольствие деньгами, и на следующее утро небольшой отряд продолжил свой путь.
Теперь, когда уже не было нужды скрываться от погони, они частенько останавливались для ночевки и закупки провизии в чистеньких, аккуратных селах и небольших придорожных городках. Обязанности главы как-то незаметно перешли к Кендиру, уже не раз бывавшему в Иринии и хорошо разбиравшемуся в местных обычаях и диалектах. Именно он разговаривал с трактирщиками и многочисленными при-вратными, примостными и придорожными стражами, постоянно требовавшими мзду за пересечение, проход и проезд через «охраняемые» ими места. Про себя Олег не уставал удивляться оказавшимся неожиданно древними корням современного ему ГИБДД.
Кендиру помогали имевшая весьма глубокие, хотя и чисто теоретические знания об Иринии Ата-летта, выдававшая себя за дочь одного из местных олигархов, и не знавший практически ничего, но зато обладавший магически приобретенным великолепным пониманием языка Олег.
Спустя неделю на удивление спокойного путешествия они пересекли границу торговой республики и первого из находящихся у них на пути Вольных баронств. Сразу все изменилось. Исчез мощеный и ухоженный — камень к камню — широкий тракт. Его сменила узкая и весьма колдобистая дорога, последний ремонт которой явно проходил еще в те незапамятные времена, когда эльфы обитали бок о бок с людьми и не думая покидать юный Эльтиан. Олег, проезжая по ней, испытывал явную неловкость. Он всегда считал, что место подобных древностей в музее, а никак не под копытами его коня. Конь был целиком согласен со своим наездником, предпочитая передвигаться по шелковистой и густой траве обочины, чем по тому месиву грязи и камня, которое здесь почему-то именовали дорогой. Зажиточные села, в которых они частенько останавливались, сменились какими-то угрюмыми деревнями, жители которых, постоянно хмурясь, с явным сожалением отказывались продавать провизию, ссылаясь на запрет господина и явственно бледнея при появлении стражников.
