Урсула Ле Гуин - Сказания Земноморья
– И кто же будет мне эти деревянные полы настилать? – уже сдаваясь, проворчал он. В меру раздраженно.
Молчаливый кивнул, что означало: он сам и будет.
У этого парня, на самом деле, были прямо-таки золотые руки: он был первоклассным плотником, краснодеревщиком, каменщиком, кровельщиком; причем это свое мастерство он доказал давно, еще когда жил здесь, в горах, на правах ученика Далсе. К счастью, жизнь в богатой семье не сделала из него белоручку. Молчаливый пригнал с Шестой мельницы близ Ре Альби телегу, в которую были впряжены волы; телега была доверху нагружена первосортными досками, и он тут же сам их и разгрузил, а потом быстренько настелил полы и на следующий день не просто вымыл, а прямо-таки отполировал их, пока старый волшебник ходил к Заболоченному озеру за какими-то травами. Когда Далсе вернулся домой, полы сверкали, точно озерная гладь.
– Ну вот, теперь придется каждый раз ноги мыть, если в дом войти захочется, – проворчал старик и осторожно вошел в дом. Полы были такими гладкими и по ним было так приятно ступать босыми ногами, что они показались Далсе даже мягкими.
– Чистый атлас! – вырвалось у него. – Но ты, конечно же, не мог успеть все это сделать за один день без парочки заклинаний, верно? Признавайся! М-да, деревенская развалюха с королевскими полами! Ну что ж, зимой будет, наверное, очень красиво, когда огонь будет в этом полу отражаться! Или, может, мне теперь еще и ковер себе купить? Из чистой шерсти и расшитый золотыми нитками?
Молчаливый улыбнулся. Он был очень доволен собой.
Впервые он постучался в эту дверь довольно давно, несколько лет назад. Хотя нет, теперь-то уж, наверное, лет двадцать прошло, если не двадцать пять! В общем, много. Он был тогда еще совсем малышом, длинноногий, взлохмаченный, с нежной детской мордашкой. Но рот у него был решительный, а глаза смотрели ясно.
– Тебе чего надо-то? – спросил у него волшебник, зная, чего ему надо и чего им всем надобно, и стараясь не смотреть в эти ясные глаза. Он был хорошим учителем, лучшим на Гонте, и знал это. Но он устал от учеников и не хотел, чтобы очередной мальчишка несколько лет путался у него под ногами. И еще он вдруг почуял опасность.
– Учиться, – прошептал мальчик.
– Вот и отправляйся на Рок, – отрезал волшебник. На мальчике были крепкие башмаки и хорошая кожаная куртка. Его родители явно могли себе позволить послать сына в Школу Волшебников. Или уж, в крайнем случае, такой крепкий парнишка вполне был способен и сам отработать свой проезд на Рок в качестве юнги.
– Я там уже был.
Далсе чуть напрягся и снова осмотрел мальчика с ног до головы. Ни плаща, ни посоха волшебника видно не было.
– И что, провалился? Тебя отослали прочь? Или ты сам сбежал?
На каждый вопрос мальчик лишь отрицательно мотал головой. Он даже зажмурился, а уж рта и вовсе ни разу не открыл. И продолжал стоять у Далсе на пороге, напряженный, собранный в тугой комок, пытаясь скрыть волнение и страдальческое выражение глаз. Потом он вдруг тяжело вздохнул, посмотрел волшебнику прямо в глаза и заявил едва слышно:
– Я хочу учиться только здесь, на Гонте. А имя моего единственного учителя – Гелет.
При этих словах волшебник, чье Истинное имя как раз и было Гелет, прямо-таки застыл, как изваяние, и так впился в мальчика глазами, что тот не выдержал и потупился.
Молча, ни о чем его не спрашивая, узнал старый Далсе имя мальчика и еще две важные вещи: увидел силуэт ели и руну Сомкнутых Уст. А потом, желая узнать больше, услышал мысленно и его Истинное имя, но вслух его не произнес.
– Я устал от учеников и бесконечных разговоров с ними, – сказал он. – Больше всего сейчас мне нужно молчание. Тебя это устраивает?
Мальчик кивнул – один раз, но очень твердо.
– Хорошо, тогда я так и буду звать тебя – Молчаливый, – сказал волшебник. – Спать ты можешь вон в том алькове у западного окошка. В сарае есть старый тюфяк, его только проветрить нужно как следует да выбить хорошенько. Смотри не притащи в дом мышей! – И волшебник, повернувшись к мальчику спиной, медленно побрел в сторону Водопада, сердясь и на своего нового ученика за то, что явился к нему непрошенным, и на себя за то, что так быстро уступил. Однако отнюдь не гнев заставлял так быстро биться его сердце. Он шел довольно быстро – тогда он еще мог ходить относительно быстро! – и ветер все ударял его порывами слева, а утреннее солнце уже скрылось за горой, и лучи его освещали лишь далекое море у самого горизонта, и непрерывно думал о Великих Мудрецах с острова Рок, мастерах магических искусств, профессорах всяческих таинств и волшебных знаний. «Так он, значит, оказался им не по зубам, так, что ли? Впрочем, похоже, и мне он тоже не по зубам будет», – думал Далсе и улыбался. Он был человеком мирным, но иногда был очень не против небольшой порции опасности и риска.
Он остановился, почувствовав вдруг под ногами влажную землю. Он был, как всегда, бос. Когда он учился на Роке, то, конечно же, носил башмаки, однако, вернувшись на Гонт, в родной Ре Альби, с посохом волшебника, тут же разулся и больше башмаков почти не носил. Он стоял неподвижно, чувствуя под ногами не только землю и мелкие камешки, но и мощный гранитный пласт, по поверхности которого шла тропа и который подходил к самому краю утеса, и под этим гранитным пластом мысленно видел такие же мощные пласты, а гораздо ниже – корни самого острова, там, глубоко, во тьме. И во тьме, глубже, чем дно самого глубокого океана, корни всех островов соприкасались и соединялись. Примерно так когда-то рассказывал ему его учитель Ард, примерно так говорили и Мастера с острова Рок. Но Гонт был его островом, и это была его скала, и его земля была у него под ногами. Его волшебная сила выросла из этой земли. Тот мальчик сказал тогда, что хочет учиться только здесь, и назвал Истинное имя своего учителя. Его имя. Но дело было, видно, не только в том, что он хотел учиться только у Далсе. Мальчик чувствовал, что корни волшебной силы старого мага гораздо глубже его мастерства. Видимо, именно этому он и хотел научиться у Далсе: тому, у чего корни глубже корней самого высокого магического мастерства. Тому, что и сам Далсе когда-то постиг здесь, на Гонте, еще до того, как решил отправиться на Рок.
Но этот мальчик непременно должен был получить посох волшебника! Интересно, почему это Неммерль отпустил его, позволил ему покинуть Рок без посоха, точно незадачливому ученику или простому колдуну? Такую силу, какой обладает этот парнишка, нельзя оставлять без присмотра, не дав ей конкретного приложения, никак не обозначив ее присутствие!..
А ведь у моего учителя волшебного посоха тоже не было, подумал вдруг Далсе. Он прекрасно понимал: этот мальчик хочет получить свой посох из моих рук. Получить посох, сделанный из гонтийского дуба и от гонтийского волшебника. Ну хорошо. Он этот посох получит. Если сможет держать рот на замке (а он, похоже, сможет). И тогда я оставлю ему все свои книги, а в них собрано немало всякой премудрости. Значит, условия таковы: пусть научится чистить курятник, разбираться в «Толкованиях Данемера» и, главное, держать рот на замке.
