Вера Чиркова - Западня
Ему вдруг стало понятно со всей очевидностью, насколько пустым и унылым станет его существование, если Таэльмина сюда не вернется. Превратится в тягостную обязанность управление герцогством, а стремление всячески украшать дворец и обставлять дорогой, удобной мебелью станет бессмысленным.
Разумеется, он не оставит возложенного на него рождением долга, но никогда уже не сможет сказать без сомнения, будто отдает заботе о процветании герцогства всю душу. Только разум и силы, да еще жизнь год за годом. Но не душу и не сердце, это теперь ему более не принадлежит.
Харн распахнул дверь в спальню, остановился, разглядывая застланную новыми покрывалами широкую кровать, и напрягся. Память мгновенно развернула еще такое живое видение: эта же комната, разбросанная одежда, перевернутое кресло, принявшее удар страшного снаряда, а возле кровати залитый кровью ковер и на нем неподвижные полураздетые тела…
Внезапно припомнив зрелище, обнаруженное тенью, герцог скрипнул зубами, и румянец запоздалого смущения щедро плеснулся на загорелые щеки. А вслед за ним пришла острая как нож досада и жаркая злость на проклятую Бретту. Именно по ее вине он валялся в таком жалком виде перед своей лаэйрой, и, возможно, именно эта неприглядная картина вспоминалась ей каждый раз при взгляде на фиктивного супруга.
Он еще раз оглядел спальню, мрачно усмехнулся и вышел, резко хлопнув дверью.
А после того как умылся и переоделся в легкие свободные штаны и рубаху, прихватил в гардеробной одеяло и направился в гостиную, к тому дивану, на котором когда-то спала Таэль.
— Тебе не понравился цвет постели или занавеси? — вышел из тени полупризрачный мальчишка-проводник и остановился перед герцогом.
— Садись, Тук. Спасибо, мне все очень понравилось, просто с этой спальней связаны очень неприятные воспоминания, — хмуро признался Харн и внезапно принял решение: — Сегодня отдохну тут, а завтра займу покои отца, они положены мне как правящему герцогу. Просто раньше не было веской причины, чтобы сменить привычные комнаты.
— Мы там уже убрали, — тактично намекнул домовой, — я могу провести туда незаметно.
— Спасибо, не стоит беспокоить командира ночной стражи. Он начнет суетиться, переставлять посты, ведь незачем усиленно охранять пустые покои. Потерплю до утра… На этом диване мне могут сниться только хорошие сны. — Он помолчал и не вытерпел, спросил: — А ты не видел Таэльмину?
— Видел, — признался Тук, пристально глянув в горящие надеждой глаза герцога, — и разговаривал. Я был с нею вместе там, где она теперь живет.
— Вот как… — лихорадочно обдумывал его осторожные слова Харн, согретый вспышкой надежды. — И как там, где она сейчас? Тепло? Удобно? И кто еще там обитает?
— Там хорошо, — уверенно сообщил домовой, — просторно, удобно и всего вдосталь. И еще там безопасно и нет входа никому постороннему. Днем там только мои сестры, а к ночи возвращаются хозяева.
— Ты не скажешь, кто они?
— Я уже сказал, — бледно улыбнулся домовой, посопел и виновато добавил: — Мои истинные хозяева.
— Что-то непонятливый я сегодня, — горько признался герцог, — наверное, устал. Но это не важно, главное, Таэль в надежном месте и не терпит никаких лишений. Ей и так досталось за последние месяцы, не всякий мужчина выдержит, если на него разом обрушится столько несчастий. Можно задать последний вопрос? Она знала, куда ты уходишь?
— Да, — кивнул домовой, — но у нее не было времени писать письмо. Она только успела сказать, что помнит клятву.
— Так отчего же ты сразу не сказал… — захлебнулся нахлынувшими чувствами Харн и сразу смолк, вскочил с дивана и бросился к окну.
Прижался разгоряченным лбом к стеклу, уставился тоскливым взглядом в усыпанную звездным просом ночь, словно пытался разглядеть в ней огни таинственного дома, где его любимой тепло и спокойно.
— Лгут слухи, — пробурчал в бокал с горячим напитком Ительс, смерив беглым взглядом вошедшего в столовую герцога.
Несмотря на раннее утро, его милость был подтянут, тщательно причесан и облачен в собственный будничный костюм. Удобные черные плисовые штаны, сапоги мягкой кожи и кожаный же колет поверх рубахи стального цвета.
— Действительно, — невозмутимо кивнул ему Хатгерн, словно не замечая озадаченного взгляда Регорса, неприязненно поглядывающего на чересчур фамильярного гостя.
И ведь чистокровный человек как будто, а не один из тех новых друзей Хатгерна, которым лучше не заглядывать в глаза, если хочешь спать спокойно. Так почему не понимает, с кем беседует так развязно? — хмуро рассуждал про себя старый вояка, вежливо склоняя голову перед вернувшимся едва ли не с того света правителем.
— Доброе утро, — поздоровался с ними герцог, усаживаясь за стол и наблюдая, как Тук в облике проводника заполняет едой его тарелку, и продолжил: — Например, мне вчера донесли, будто один из моих друзей выехал из ворот Тангра в восточном направлении.
— И не соврали, — мрачно кивнул лекарь, — но далеко ехать не пришлось. В ближайшем городке, где снимают жилье желающие попасть в столицу знатные господа и торговцы, я получил все интересующие меня сведения. И выяснил, что могу никуда не ехать.
— Я очень тебе сочувствую, Ит. Отдохни сколько пожелаешь и выбирай любую должность в моем герцогстве.
— Спасибо, я запомню это предложение, — не глядя в лицо герцога, буркнул Ительс, — пожалуй, действительно отдохну, пока тут неспокойно.
Генералиссимус нахмурился, начиная понимать, как сильно ошибался в невозмутимо-спокойном человеке, одетом в такую же странную одежду, какая была вчера на его господине.
— Регорс, — прервал его размышления герцог, — тебе уже доставили сообщения из Бурска?
— Да, — как-то неуверенно промямлил командующий герцогскими войсками, — но я подозреваю, что нашим разведчикам подкинули дезинформацию. И уже послал им новый приказ.
— Ит, — оглянулся на спокойно жующего друга Харн, — а тебе об этом что-то известно?
— Пока нет, — неторопливо дожевав, ответил тот, — но Грард ведь вчера сказал, что они сами занимаются этим подлецом Юверсано? Значит, скоро все разрешится, а вот как именно, пусть они расскажут сами. Я и гадать не возьмусь.
— А мне гадать не нужно, — нахмурился Регорс, — но поверить в такое я не могу.
— В какое такое? — с интересом уставились на него оба сотрапезника.
— Рассказывай, что было в донесении разведчиков! — моментально сориентировался его милость.
— Вроде бы все командиры стоящих в Акарнской пойме войск Юверсано получили сообщение из замка своего герцога. Очень неправдоподобное сообщение. В нем говорится, будто вчера вечером из сокровищницы Юверсано исчезли все драгоценности, золото, статуи, оружие. Вообще всё, даже пыль. Чисто, словно корова языком слизнула. Разумеется, они заволновались, ведь жалованье все получают не малое… А тут пришло новое сообщение. Герцог помчался лично проверять сокровищницу и вернулся оттуда несколько не в себе. Слуги бросились к алхимикам, но те куда-то запропастились. Командир охраны приказал их искать и обнаружил еще несколько странностей. Исчезли все лаэйры Юверсано, а заодно заложницы и заложники, которых герцог держал в особых башнях, исчезли из дворца все золотые и серебряные украшения, посуда, картины — все, что отличает жилье знатного господина от жилья простого селянина.
