Александра Лисина - Шестой знак. Книга 2
– Это я и сам очень хотел бы знать. Паургош?
– Это не я! – жалобно выдохнул старик, когда его приподняло над землей. – Не я! Я не виноват! И не нарушал приказа! Мне никто не сказал, что это – создания Тени! Они питались, как все! Грызлись и вели себя, как нормальные! Они даже начали размножаться! Владыка, вы же сами видите…!
– Конечно, – процедила я, когда трясущийся палец коарани ткнул в мирно посапывающего щенка, и земля под нами задрожала отчетливее. – Еще бы они не начали размножаться – они же ЖИВЫЕ!
– А я о чем говорю! – возопил коарани, умоляюще сложив руки перед собой. – Господин, пощадите! Вы запретили трогать только истинных Теней! О живых не было никакой речи! Я не виноват! Илэ Магорос хотел сделать для вас сюрприз, Повелитель! Он думал, вам понравится! Вы так не любите скачки, что он решил, что хотя бы новое испытание вас развлечет! Вы же знаете – заради вас мы завсегда… на все, что угодно…
– Значит, это Марогос решил, что мне понравится бойня? – холодно улыбнулся Повелитель, отчего коарани мгновенно посерел. – Это была его идея – выпустить на Арене зверей против смертных и уравнять их силы с помощью цепей?
– ДА!
– Найди его, – глухо уронил Владыка, разжимая пальцы. – Приведи ко мне. Немедленно.
– Да, Господин! – не веря своему счастью, коарани живо подхватился и в мгновение ока исчез из виду, юркнув в крохотный телепорт.
Я с мрачным видом отвернулась.
Сюрприз, значит… Тварей он запретил приводить на Арену, потому что, дескать, слишком опасно, а простых зверей, выходит, пожалуйста?! Как же… как же… посадим их еще на цепь, чтобы уравнять силы, ошейники повесим, чтобы, значит, точно не вырвались… Интересно, давно Повелитель так развлекается? И если да, то какой мне тогда выставлять ему счет? А может, никакого счета вовсе не понадобится? Отдать его Знаку да и все дела? Пусть сам карает за такое предательство. Когда и как сочтет нужным.
– Господин, вы меня звали? – внезапно материализовался перед нами слегка запыхавшийся толстяк. Да-да, тот самый из соседней ложи, которого я заметила еще раньше. Выходит, вот ты какой – товарищ Марогос?
Владыка воткнул в испуганно замершего слугу тяжелый взгляд.
– Это ты приказал выпустить зверей на Арену?
– Э… да, Господин, – не рискнул врать распорядитель.
– Твоя была идея использовать их для боя претендентов, не согласовав предварительно со мной?
– Да, Повелитель. Но вы же сами хотели чего-то необычного, неизвестного. А я-а-а… то есть, мне подумалось, что это что-то новенькое… свежий взгляд… красивая забава…
– Забава? – опасно тихо переспросила я, а за моей спиной яростно зашипели две изможденные до предела самки. – Ты считаешь, что ЭТО – всего лишь простая забава?!
Меня тряхнуло.
Хищники в лесу живут охотой и убивают лишь потому, что такова их природа. Жертвы, защищаясь, тоже иногда смертельно ранят своих несостоявшихся убийц, потому что этого требует инстинкт самосохранения. И это – естественный ход вещей, против которого даже Иште нет резона противиться. Кто-то рождается, кто-то умирает. Кто-то становится слабым и уступает свое место более сильному, выносливому, стойкому. Естественный отбор, призванный помочь продолжить род лишь достойнейшим. Более хитрым, везучим, удачливым, если хотите. Так уж было заведено. Таковы законы этого мира. И только люди…
трусливые, никчемные, ничего из себя не представляющие… готовы с восторгом смотреть на то, как перед ними убивают ради простой потехи. Собачьи бои… гладиаторы… люди против людей и люди против зверей… ты пойди, попробуй встать против кахгара один на один в его родной стихии! Рискни вызвать его на поединок, когда он силен, крепок телом и сыт! Найди в себе смелость одолеть его в честном поединке! Сумей победить свой страх и встань против него так, как встал бы его сородич, сражающийся за первенство в стае! Сразись, наконец, за свое место в этом мире, если не можешь отыскать его иначе! Сразись с тем, кого считаешь достойным соперником – яростно, отчаянно, но ЧЕСТНО! И тогда даже у Ишты не возникнет к тебе никаких претензий. Потому что бой между соперниками или непримиримым врагами – это допустимо. Выяснение отношений между самцами в стае – нормально. Сразиться за гарем терпеливо ждущих победителя самок – почетно… для кахгаров. Однако если ты собираешься жить в этом мире по их законам – вперед. Сражайся и живи, как они. На одних инстинктах, рефлексах. На равных. Таким же диким зверем, не обремененным понятиями «долг» и «честь».
Но если ты все-таки считаешь себя разумным, то и ответственность за свои поступки неси как разумный. Не прячь звериное нутро за красиво разрисованной маской. Не лги хотя бы самому себе. Ведь от того, что ты отвернешься от зеркала, в действительности ничего не изменится. Подлость не станет доблестью, предательство не будет считаться подвигом, страх не превратится в мужество, а бесчестие – в добродетель.
Так стоит ли тогда выкручиваться и искать несуществующие оправдания?
Я не могу сказать за всех – меня учили совсем иначе. Тогда как искренне недоумевающий толстяк, кажется, даже не понимает, о чем идет речь.
– Я же хотел как лучше, – заискивающе улыбнулся он, беспрестанно кланяясь мрачному, как грозовая туча, Владыке. – Вы ведь знаете – я молиться на вас буду за вашу доброту… век не забуду вашей милости… все сделаю… все отдам… вплоть до последнего исподнего…
лишь бы вы были мной довольны, господин. Ну что с того, что я решил немного поэкспериментировать? Люди ведь не пострадали, правда? Никого и не ранило почти! А зверям и подавно ничего не сделается – поедят и все, раны сами и закроются. Им ведь все равно, что потом будет. Они наших забот не разумеют. Жить или помереть – им в итоге все едино. Лишь бы помирали ради нашей пользы, не так ли? А если даже и помрут они раньше времени, то что мы, новых себе не выведем? Небось, невелика забота. Ради вашего удовольствия, да? И покорности их тут же научим, господин, не сомневайтесь. Мы уже немного привыкли к ентому делу – руку, так сказать, набить успели… это ничего, что немного товар попортили – потом новых достанем, и все будет замечательно! Научимся не оставлять следов! Никто даже не поймет, что их воспитывали…
– Р-р-рам! – не сдержавшись, взревел кахгар, царапнув изуродованной лапой землю.
– Гр-х-ра! – чуть не встали на дыбы его взбешенные самки.
– Ах ты, тварь… – невольно вырвалось у меня, а затем и Эриол требовательно ткнулся рукоятью в руку.
Ненавижу… честное слово, ненавижу лизоблюдов, готовых на любые поступки, чтобы выслужиться и получить одобрение своего персонального «бога». Такие умеют лишь угождать… одному конкретному хозяину. И вот за него – да, они будут готовы на все. Такой кинжал в спину воткнет с точно такой же заискивающей улыбочкой. Еще до того, как хозяин прикажет. Боготворить его будет, бездумно повиноваться, согласится на роль послушной марионетки… покорной во всем, безотказной, безвольной. Одному будет руки целовать и в грязи ползать ради малейшего проявления благосклонности, а другого сам по горло втопчет и потом еще сверху попрыгает, чтобы несчастный поглубже утоп.
