Джеффри Лорд - Кровавые луны Альбы
Абдиас беспомощно развел руками.
— Многие поколения посвященных бились над этим… Но мы видим лишь внешнее отражение. Мерцание ауры… у наделенного хьором оно гораздо более частое. С преобладанием синего цвета.
М-да… Блейду вспомнился Хейдж с его теорией межнейронных синапсических связей… Похоже, хьор — это именно то, что дает ему возможность путешествовать по реальностям Измерения Икс! Но тогда это и впрямь чрезвычайно редкий талант! Ведь на Земле до сих пор не удалось выявить второго такого же, как он… Здесь же был его сын… Дик, которого какой-то негодяй и фанатик готовился погубить ради достижения своих безумных целей!.. У Блейда на лбу выступили крупные капли пота.
Странно, но за себя он ничуть не боялся. Должно быть, победа над Тунором придала ему уверенности… Однако мальчика следовало защитить любой ценой!
— Вот что, почтенный, — хмурым взглядом смерил он советника, — я уверен, что моему сыну грозит опасность, — Абдиас попытался что-то возразить, но он лишь покачал головой в ответ. — Не спорь, я знаю! Назови это чутьем, инстинктом… хьором, если угодно. Дик в опасности, и мы должны защитить его!
Старик покорно склонил голову.
— Я в большом долгу перед тобой, господин. И готов сделать все, что ты прикажешь,
— Хорошо. — Блейд задумался, пытаясь выстроить наилучший план действий. — Скоро начнется пир… я не могу не присутствовать на нем. Это могут счесть оскорблением. Значит, мне придется пробыть там какое-то время. Ты, кажется, упоминал, что тебя раздражает светская суета и ты желаешь скрасить вечер астрономическими изысканиями? Ты можешь подежурить у спальни мальчика до моего прихода? Больше я никому не могу доверять… Разве что Сильво, но он в Крэгхеде. Подагра помешала ему приехать… — Блейд тяжело вздохнул. Неужели все начинается заново? Он так хотел отдохнуть… Но, как видно, судьба распорядилась иначе… — Да, — закончил он уже тверже, — побудь с ним. Я приду сменить тебя при первой же возможности.
Абдиас согласно кивнул и начал распаковывать свои странные инструменты. Наткнувшись на удивленный взгляд Блейда, он забормотал.
— Я сделаю все, что в моих силах. Но… — На миг он замялся, затем поднял смущенные глаза на Блейда. — Прошу тебя, постарайся прийти до полуночи. Мне нельзя упустить возможность провести свои опыты… — Он усмехнулся печально. — До следующего двойного новолуния я могу и не дожить…
— Хорошо. — Блейд протянул ему руку. Сморщенная, вся в бурых пятнах лапка старика утонула в широкой длани гиганта. Этот жест дружелюбия не был принят в Альбе, но старец ничем не выказал своего удивления. — Я твой должник, Абдиас.
***
В пиршественном зале было жарко и дымно. В двух огромных очагах полыхал огонь и поджаривались оленьи туши. Поварята суетились вокруг, точно подручные Сатаны в аду, под неусыпным надзором старшего повара поливая мясо специями. Брызгал во все стороны жир, искры рассыпались веером. Аромат жареного мяса смешивался со смолистым запахом горящих факелов.
Три огромных деревянных стола были накрыты в зале. Первый на возвышении, для знати. Там, в кресле с высокой резной спинкой, украшенной искусными изображениями диковинных птиц и животных, восседала королева Талин; Альба пока не знала вычурных тронов. Вдоль стола на бесконечных скамьях разместились придворные, вассалы и гости. Разряженные в шелка и бархат, оленью замшу и алый виссон, церемонные и чванливые, поначалу они держались сдержанно и с достоинством, ведя неторопливые беседы.
Но, по мере того, как наполнялись кубки с редким вином, рекой текли медвяное пиво и светлый эль, веселье становилось все более буйным, ничуть не уступая вакханалии, царившей за столом дружины и челяди. Языки развязывались, голоса становились все более громогласными; где-то уже завязалась потасовка, но драчунов мгновенно растащили. С другого конца донесся нескладный хор…
Запыхавшиеся слуги не уставали метать на стол все новые и новые яства. Здесь были и перепела, нашпигованные орехами и салом, и обжаренные на вертеле рябчики и голуби, тонувшие в россыпи кисловато-пряных ягод, и запеченные с грибами свиные окорока, и нежнейший бок косули, и соленая, почти прозрачная рыба… Собаки грызлись из-за костей, натруженно звенели арфы скальдов, грубо размалеванные танцоры в который раз, под довольное улюлюкание гостей, изображали исход Тунора и Фригги и посрамление друсов…
Ричард Блейд, сидевший на почетном месте, по правую руку от Талин, долгое время ел молча, не обращая внимания на шумный средневековый карнавал, и почти не отдавая отчета в том, что творится вокруг. Все мысли его были с сыном. Тревога снедала душу. Раз за разом пытавшиеся втянуть его в разговор придворные натыкались на угрюмый стальной взгляд — и отворачивались поспешно.
Задумчиво, почти машинально, поднес он к губам кубок с элем. Горьковатое ароматное питье обожгло губы, в желудке разлилось приятное тепло. Он налил себе еще, патом закусил каким-то мясом, которое, по местному обычаю, пришлось хватать пальцами прямо с блюда. Обглодав кость, опять же, по обычаю, швырнул ее под стол, откуда тут же донеслось довольное собачье урчание. Сполоснул руки в стоявшей рядом плошке с розовой водой, которая подавалась только знатным нобилям. Выпил еще.
Внизу, за столом, где сидели воины королевской дружины, вовсю горланили песни. Пока еще довольно пристойные, но стоило ожидать, что к полуночи это изменится. Блейда внезапно охватила ностальгия. Где те годы, когда и сам он сиживал с бойцами, грубыми, закаленными в битвах, наслаждаясь атмосферой воинского братства… Сейчас он ощущал лишь пустоту и одиночество, наблюдая за происходящим с тревогой и какой-то отстраненной печалью. Вероятно, в Альбе он ощутил со всей отчетливостью, что устал. Устал от стремительного водоворота своей пестрой жизни, устал от звона оружия, посулов женщин, побед, поражений и бесчисленных утрат… Он горько усмехнулся своим мыслям, подумав о том, что он один из немногих во Вселенной обрел физическое бессмертие. Благодаря Джеку Хейджу он мог менять тела, как надоевшую одежду… Единственное, в чем он нуждался и что было ему недоступно — это новая душа.
Неизвестно почему он задумался о том, что его профессия сыграла с ним дурную шутку: она наградила его сонмом бесчисленных приключений и авантюр, но отняла покой. Покой человека, который может наслаждаться тихой, мирной жизнью у домашнего очага в окружении преданных и любящих родных… Он прожил десятки ярких жизней, но почти все они, за малым исключением, были жизнями воина. За многие десятилетия ему редко даровались минуты покоя, и он разучился ценить этот дар переменчивой судьбы.
