М. Хмелинина - Дети Понедельника
а) она терпеть не может Малевича;
б) черный цвет вызывает у нее немотивированную агрессию;
в) одним компом больше, одним меньше - никто не заметит, а сколько запчастей появится!…
На этой ноте комп сдался. Работать лучше он, правда, не стал, но зависая, теперь показывал репродукции картин Кустодиева и Рубенса.
Но вскоре заглючил сервер. Заваленный путанными посланиями подключенных к нему теминалов, он не успевал даже рассортировать сообщения; об их обработке речь уже и не шла. В результате он вообще забил на прилежный труд, начал во всеуслышание крыть матом вся и всех и требовать, чтобы его срочно протерли спиртом. На это наглое заявление Денек спокойно заявил, что у него есть не только спирт, но и зажигалочка, и если охамевший сервак не возьмется за ум, гореть ему синим пламенем! Как ни странно, это помогло, и сервер взялся за работу с невиданным ранее усердием, правда, неприлично выражаться не перестал.
К концу дня замученных кураторов вновь ждала ставшая уже традиционной путаница с экзаменационными ведомостями, пропадающими словно в бермудском треугольнике оценками и полнейшая неразбериха с дисциплинами. Самые умные, вспомнив, что воцарившийся хаос будет преобладать в Академии еще три недели, ушли на больничный, а остальные запаслись терпением и валерьянкой. Но каждый день во время крохотного обеденного перерыва, когда двери высшего учебного заведения закрывались наглухо, студенты в коридоре с ужасом слушали глухие гулкие звуки, доносящиеся из кабинетов сотрудников, как будто что-то острое со всей силы врезалось в стену. Это кураторы, повесив на самое видное место портреты своих подопечных, устраивали соревнования по игре в "Дартс" местного значения.
Глава 18 Свято место пусто не бывает
Лето у нашего народа всегда ассоциируется с одним большим затянувшимся праздником: море, чайки, золотой песок, легкий утренний бриз или же деревня, речка, зеленый лес, воздух с запахом луговых трав, тяпка и огород. Но только не для сотрудников Академии. Здесь приход лета, как всегда, ознаменовывался сразу несколькими важными этапами жизни и работы филиала: госэкзаменами, защитами дипломных работ и приемом новых будущих студентусов-гаудеамусов.
Веселые дни подготовки к итоговым междисциплинарным государственным экзаменам начинались задолго до самого события. Первым делом все дипломники должны были сдать предэкзаменационные тесты, чтобы получить допуск к священному таинству волнующего обряда проверки накопившихся за несколько лет знаний. В зависимости от направления обучения количество предполагаемых дисциплин, подлежащих обеспечить вышеупомянутый допуск, колебалось в пределах от семи до двадцати. На каждый тест куратор заполнял ведомость, подтверждал ее компьютерной распечаткой результатов тестирования, заверял печатью и подписью директора и подшивал в особую папку. А если учесть, что оценки до сих пор были: "…не те. И не у тех. И не там", то можно себе представить, к каким ухищрениям прибегали учебные менеджеры, пытаясь собрать результаты на всех своих "детишек".
Следующим моментом подготовки к госам была, естественно, консультация. В прежние времена ее проводил преподаватель, а теперь его место заменил компьютер с возможностью интерактивного общения. Студенты воспользовались предоставленной возможностью на всю катушку, так что когда Мира случайно заглянула в аудиторию, она обнаружила, что явившаяся на занятия студенческая братия сидит тесным кружком у монитора и прилежно конспектирует… выдержки из Камасутры, надиктованные электронным наставником вместо скучного предмета "Либидо членистоногих и чешуекрылых". Впрочем, такое происходило очень редко. Крайне редко. Настолько редко, что и упоминать-то об этом не стоило. А все по одной простой причине - студенты ходили на консультации еще реже, полагая, что и так уже все знают. И, видимо, поэтому многие являлись на гос без шпаргалок и даже без ручки, надеясь на традиционное русское авось. Вышеупомянутым авосем становились сотрудники Академии. Преподаватели, дежурившие в аудиториях, шепотом чертыхаясь и призывая на помощь все свое терпение, диктовали наглым студиотам правильные ответы; кураторы, тщательно шифруясь, носились по этажам, разыскивая шпоры и доставляя их своим подопечным; директор и его заместители, неотступно сопровождающие представителей Лондонской комиссии, отвлекали их, как могли, давая студентам возможность списать. Негласной политикой руководства Академии давно решили, что всех дипломников надо выпускать, чтобы они не морочили головы уставшим от них сотрудникам еще четыре года, а посему делалось все для достижения данной цели. Затем письменные работы следовало собрать, пересчитать, заполнить протоколы, оформить ведомость и упаковать всю макулатуру в специальные конверты, скрепленные магической печатью, для отправки в ЛПЦ на проверку. Цирк этот длился несколько дней, выматывая до крайности всех, кроме самих студиозусов, которым все было пополам и до лампочки.
Защита выпускной квалификационной работы зачастую оказывалась самым трудным этапом, и не удивительно, что многие студенты заранее впадали в неконтролируемую панику, закатывали истерики, ломали руки и рыдали на груди у своих кураторов.
- Я не могу! Я этого не вынесу! Я никогда не смогу! Это ужасно, он слишком большой! Просто огромный! Я же его не втисну! В память!
- И вовсе не большой! У других намного больше - и ничего, втискивают. И потом, весь не надо, только часть. Не нужно так нервничать, все нормально будет. Подумаешь - пять минут позора! Зато потом с дипломом…
Такого рода беседы происходили практически у всех кураторов как минимум раз в три дня. Методисты относились к ситуации философски - им было не привыкать - и попросту запасались валерьянкой, валокордином и обычной водой, чтобы справляться с мандражом своих подопечных. Куда больше проблем им доставляли как раз те выпускники, которые напрочь игнорировали родную Академию и свой статус дипломников. Многие из них, если не большинство, не трудились явиться даже для того, чтобы самостоятельно выбрать тему дипломной, так что ее приходилось назначать заведующим кафедрами, о чем будущие выпускники не догадывались вплоть до самого последнего дня, и, как следствие, устраивали скандалы своим кураторам за собственную неосведомленность. Но темы уже оказывались утверждены, изменению не подлежали, поэтому в итоге обязательно находился "негр", в самые сжатые сроки пишущий работу частенько сомнительного качества, с которой студиоты и являлись на защиту, даже не подумав хотя бы прочитать введение. В результате защита подчас оборачивалась офигительным бесплатным юмористическим спектаклем.
