Стэн Николс - Магия цвета ртути
Как и везде, в толпе встречались люди, смотревшие на квалочианца с презрением, а то и с откровенной враждебностью. Дети, явно усвоившие предрассудки взрослых, не составляли исключения.
— Долго еще идти, Окли? — спросил Кэлдасон.
— Уже нет. Но мы, естественно, идем окольным путем.
— А поторопиться нельзя?
— Нельзя делать ничего, что может привлечь к нам внимание, — строго ответил проводник. — Мне казалось, ты принадлежишь к тем, кому это не нужно объяснять.
Рит и Куч замедлили шаг, а когда отстали на несколько шагов, паренек шепнул:
— Услужливый малый, да?
— Я, конечно, понимаю, что осторожность необходима, но без конца таскаться по этому муравейнику... — пробормотал квалочианец.
— Вижу, ты не любитель больших городов.
— В точку попал. Во-первых, города отрезаны от природы, а мои соплеменники привыкли быть к ней поближе, а во-вторых, здесь слишком велика концентрация магии.
— А вот мне именно это и нравится: наверное, благодаря магии я могу смириться даже со здешней сутолокой. Тем более что между магией и природой никакого противоречия нет. Магия — это часть природы.
С этим я спорить не стану. Наверное, дело не в самой магии, а в ее дурном употреблении.
Какой-то прохожий уставился на Кэлдасона с наглым вызовом, но, встретив взгляд квалочианца, опустил глаза и поспешил по своим делам.
— А тебя не волнует встреча со своей соплеменницей? Я имею в виду ту женщину, про которую говорил патриций.
— А тебя сильно взволновала бы встреча с другим учеником чародея?
— Ну, скорее бы не взволновала, а заинтересовала.
— И я испытываю примерно те же чувства.
— На самом деле меня волнует предстоящая встреча с Фениксом. А тебя?
Рит промолчал.
Они продолжили путь, молча изучая спину Окли. Потом их проводник неожиданно остановился возле деревянного здания, стена которого была сплошь увешана объявлениями.
— Что еще? — спросил, подойдя, Рит.
Окли кивнул в сторону трепыхавшихся на ветру бумажек. Среди многочисленных реклам, афиш, призывавших посетить то или иное мероприятие, требований и просьб вернуть, сообщить и так далее — многие из них выцвели, те, что поновее, наклеивались поверх старых, — выделялось самое новое объявление, напечатанное крупным шрифтом:
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ
РАЗЫСКИВАЕТСЯ РИТ КЭЛДАСОН
Уголовный преступник. Изменник. Объявлен вне закона.
За любые сведения о местонахождении квалочианца Кэлдасона — убийцы, смутьяна и нарушителя спокойствия — гарантируется значительное вознаграждение.
Долг каждого гражданина, знающего, где скрывается упомянутый Кэлдасон, — немедленно сообщить о нем властям. Добровольное укрывательство преступника, равно как и недонесение, карается в соответствии с законом. Сообщайте обо всех подозрительных личностях в ваш местный пункт охраны общественного порядка или в военный гарнизон.
Под текстом можно было увидеть трехмерное изображение — немолодой, плотного телосложения человек с окладистой бородой.
— Ни капельки на тебя не похож! — воскликнул Куч.
Кэлдасон шикнул на него.
— Похожие мне почти не попадались, наверное, потому, что я всегда уклонялся от того, чтобы у властей был мой портрет.
— Шансов, что тебя опознают по нему, мало, — согласился Окли. — Но объявление свежее, а значит, они относятся к розыскам серьезно. Необходима осторожность.
Куч попытался оторвать объявление, но Рит остановил его.
— Брось, это наверняка не единственное.
— Пошли, — поторопил их Окли.
— Да, сэр, — пробормотал Куч одними губами, а за его спиной скорчил рожицу.
Они продолжили путешествие по городу.
Окли без конца петлял то по улицам, то по многолюдным, шумным, уставленным лотками и возами торговцев площадям и наконец вывел их на узкую улочку, где верхние этажи домов нависали над нижними.
Кто-то едва не окатил их помоями, выплеснув из окна содержимое грязного ведра.
С противоположной стороны донеслись крики и гогот: из таверны вывалилась толпа пьяных. Один из них остановился, чтобы помочиться на стену, другие принялись отпускать злые шутки по поводу цвета кожи и происхождения Кэлдасона.
Он остановился и повернулся к ним, но глумливые выкрики сделались еще громче.
— Идем, — сердито буркнул Окли. — Не обращай на них внимания.
Квалочианец не сдвинулся с места.
Двое самых завзятых крикунов выступили вперед, причем трудно было бы подобрать людей, менее походивших друг на друга. Один выглядел как мелкий грызун — юркий, жилистый, с бегающими глазами и прыщавой физиономией. Другой имел голову в форме дыни, а сложением напоминал гору — причем не жира, а мышц.
Заинтересовались происходящим и прохожие.
— Нам не нужно привлекать лишнее внимание, — прошипел Окли.
— Квалоч — дерьмо! — прокричал малый, похожий на крысу.
— А этого малого ты трахаешь? — выкрикнул здоровяк, одной рукой указывая на Куча, а другой — хлопая себя по здоровенной заднице.
Пьяные загоготали. Кэлдасон двинулся к ним.
— Рит! — взмолился Куч. — Брось это! Плюнь ты на них.
Квалочианец, не обращая на него внимания, неторопливо шел к выпивохам. «Крыса» и здоровяк под свист и улюлюканье собутыльников вразвалочку зашагали ему навстречу.
Они сошлись на мощеной дорожке напротив таверны. Остальные пьяницы ограничились тем, что продолжали отпускать шуточки и выкрикивать оскорбления. «Крыса», очевидно поднаторевший в уличных баталиях, взял инициативу на себя.
— Эй, отребье, ты хотел нам что-то сказать? — Кэлдасон взглянул на него с благодушной улыбкой.
— Ничего такого, что ты мог бы понять, приятель.
— Вот как? Ну, начнем с того, что ты мне не приятель, а гребаный квалочианский ублюдок. Это тебе понятно?
— Ага, между нами и впрямь есть разница. Я квалочианец и горжусь своим происхождением, так что не хотел бы сменить его, будь у меня даже такая возможность. Ты, с другой стороны, может, и хотел бы изменить что-нибудь — скажем, сломанную челюсть, — но не получится.
— Какую еще сломанную челюсть? — не понял «крыса».
Выбросив вперед левую руку, Рит схватил его за шиворот и рванул на себя так, что челюсть противника угодила прямо под летящий правый кулак квалочианца. Мужчина взвизгнул и схватился обеими руками за подбородок. Глаза его закатились от боли.
— Вот эту самую челюсть, — спокойно объяснил Кэлдасон.
Все произошло так быстро, что никто не успел вмешаться. Пьяницы смолкли, самодовольные ухмылки застыли на их физиономиях. «Крыса», подвывая, осел на колени.
Человек-гора перевел взгляд со своего покалеченного приятеля на Рита, и его тусклые до того момента глазенки засверкали от злобы.
