Надежда Дурманова - Поймать королеву
— Что там? — почему-то шепотом спросила я.
— Нежить, и довольно много, — откликнулся он. — Не представляю, как нам перебираться через горы. Здесь-то они нас не достанут — слишком высоко, но выходить нам отсюда все равно придется.
— Пойти, что ли, завещание составить? — вздохнула я. — Я не хочу умирать, мне и так хорошо. И вообще, что за невезение такое? Почти уже дошли, а тут такое дурацкое обстоятельство…
— Не драматизируй, — раздраженно сказала Тень. — Придет Марэль и решит все. Я уверена, он что-нибудь придумает.
— Все равно странно, что нежить днем бегает, — вслух подумал некромант. — Надо последить за ее поведением. Я махнула рукой и пошла обратно. Нет, предаваться мрачным раздумьям и сожалеть о загубленной жизни, я не собиралась. Мы как-нибудь выкрутимся, я надеюсь на это, по крайней мере.
Через пять часов (это мы навскидку так решили), пришел Марэль. Он правильно оценил наши умственные способности, поэтому принес охапку дров. Как он тащил тушу оленя и дрова — мы так и не поняли, потому что у нормальных людей все это в двух руках не помещалось.
— А теперь мы будем есть, — кровожадно изрек он, смахивая наши сумки с камня и водружая туда бедное мертвое животное. — Вы пока огонь разводите, не сидите просто так. Кто не работает, тот не ест.
— Тебе помочь? — деловито спросила Тень. Марэль только кивнул, доставая из сумки ножи. Я не стала смотреть на это не шибко аппетитное зрелище и пошла к выходу из пещеры, где, прислонившись к стене, сидел Дар и смотрел на заходящее солнце. Я примостилась рядышком и тоже посмотрела на объект созерцания некроманта. Поскольку солнце светило в расщелину, я видела только его кусочек, но и этого мне хватило, чтобы ослепнуть.
Я закрыла глаза, сильно зажмурилась, потом решила перевести взгляд на что-нибудь более приятное. Вот, например, некромант тут ничейный сидит.
— Чего пришла? — не слишком дружелюбно спросил мужчина. Я опешила от внезапной смены настроений собеседника и осторожно поинтересовалась:
— А что, мне нельзя тут посидеть?
— Сиди сколько тебе влезет, — недовольно проворчал он, — а я пойду. Я задумчиво проследила взглядом, как он поднимает, чтоб уйти, и недовольно поморщилась. Пойми его.
— Дар, если ты не хочешь, чтобы кто-то видел, что ты любуешься закатом, — выдала я первую (и самую бредовую) мысль, — то передо мной можно и не кочевряжиться. Я же понимаю, что ничто человеческое тебе не чуждо.
Судя по его недовольной физиономии, я поняла, что попала в точку. Вот почему, когда я говорю какой-то абсурд, то оказываюсь права, а когда начинаю усиленно размышлять и копаться в поставленном вопросе, то оказывается, что ничего глупее в жизни я еще не выдумывала? Не понятно мне это.
— Так я права? — усмехнувшись, подивилась я. — Ты действительно считаешь, что в этом есть что-то позорное? Дар, кто из нас эльф-недоросток — я или ты? Сиди и смотри, сколько хочешь, я и слова не скажу и даже не буду смеяться. Тем более что в этом нет ничего такого. Тоже мне, выдумал проблему. Ах, кто-то застал сурового мужчину за любованием природы!
— Ты невыносима настолько, что мне хочется тебя столкнуть отсюда вниз, к упырям. Хотя, — подумав, сказал он, — ты их тоже достанешь до самых печенок, они тебя обратно вернут.
— Да ну, брось. Ты правда любовался закатом?
— Я люблю закаты. В них есть что-то такое, некромантское. Солнце умирает и как будто возрождается снова, но уже другое, более яркое.
— Ага, и рома-антика, — издевательски протянула я.
— Не любишь романтику? — удивился он.
— Терпеть не могу. Розовые сопли, фу. Все такое милое, аж противно.
На самом деле, я, как и любая нормальная девушка, любила романтику, но только в глубине души (где-то очень глубоко-глубоко) и в разумных пределах! Потому что я считала, что быть романтиком — позор, ведь они все хныкающие слабаки. Конечно, я ошибалась, но признаваться в этом вслух, да и самой себе, я не собиралась. К тому же, многие путали влюбленные охи-ахи с настоящей романтикой, с той, о которой писали поэты много веков назад. Сейчас же и поэзия изменилась, и понятия о чувствах. Дарисс подумал и снова сел, неуклюже скрестив ноги и чуть не завалившись назад.
— Я тоже не люблю романтику, — наконец сказал он.
— Ну да, конечно, — рассмеялась я. — Так я тебе и поверила!
— Вот как с тобой нормально разговаривать, если ты постоянно над всеми насмехаешься?! Ты и впрямь ведешь себя как ребенок. Лучшая защита — нападение, так? Ты поэтому всегда ко всем цепляешься первая?
— Ну и сиди тут один, — надменно сказала я, вставая и разворачиваясь, чтобы уйти. — Сиди и строй догадки, романтик. «Ваше величество, да вы у нас глупая, оказывается, — проснулась совесть. — Зачем ни за что некроманта обидела? Потому что прав? А разве на правду обижаются? Нет. Так чего корчить из себя поруганное достоинство? Я уж думала, ты хоть немного поумнела за время путешествия. Тебе же через полмесяца стукнет семьдесят, а ты никак не хочешь взрослеть! Стыдно должно быть» Мне было стыдно, чуть-чуть. Всего каких-то полмесяца осталось, надо же. А я и не чувствую никаких изменений, которые должны уже потихоньку меня затрагивать. Личность не меняется, характер — тем более. А ведь многие эльфы даже сходили с ума, когда достигали рубежа возрастов, из-за того, что в их личности происходили столь кардинальные изменения. Может, мне повезет, и я буду первая, кто остался таким, как прежде? Будем надеяться.
— Извини, — нехотя выдавила я, снова присаживаясь рядом с Даром. — Я не хотела тебя обижать. О, хайн, как по-детски звучит-то… — сказала я, утыкаясь лицом в ладони. Он не ответил, только махнул рукой — мол, что с тебя взять. «Бессовестное величество, — усмехнулась совесть» Хотя, что-то в его рассуждениях о солнце и некромантии все-таки было. Солнце каждое утро возрождалось — яркое, оно стелило свои лучи по земле, обогревая все и всех. Каждый вечер солнце умирало, медленно клонилось за горизонт, а напоследок дарило последние крохи тепла и своей угасающей красоты.
— А почему именно некромантия? — спросила я. — И не надо снова заливать мне, что ты учился, у кого придется, а согласился тебя учить только некромант. Я уже давно подозревала, что ты наврал с три короба, а когда ты нечаянно проговорился об учебе и последующей работе в Академии, я утвердилась в своих подозрениях.
— Какая же ты приставучая, — вздохнул Дар. — А некромантия потому, что меня никуда больше не приняли, я набрал недостаточное количество баллов на вступительных экзаменах, чтобы поступить на более престижный факультет. Мне предложили либо некромантию, либо целительство. Я выбрал из двух зол меньшее и пошел на мертвый факультет, как его называли в Академии. Сначала мне там жутко не нравилось, я не понимал смысла этой науки, и зачем вообще нужны некроманты. Потом втянулся, освоился и с удовольствием остался после получения диплома в Академии уже в качестве преподавателя.
