Илона Романова - Иллюзия обмана
Цервемза не нашёлся, что ответить. Художник отвесил ему церемоннейший поклон и зашагал по галерее, мурлыча под нос какие-то фривольные куплеты и жизнерадостно помахивая папкой с эскизами. Настроение у него было просто великолепное!
VII
— Знаешь ли, брат Мренд, что судьба двух близких тебе людей всецело зависит от исхода нашего разговора? — Император улыбался.
— Если ты о Кинрансте и Римэ… то я тебя давно предупреждал о болтливости Цервемзы, — брат Мренд растягивал фразы, а заодно и своё удовольствие. — Может быть, объяснишь, при чём тут я?
Он как бы невзначай достал из папки запечатанный конверт.
— Надо бы их допросить, а то вестей из Амграманы давненько не слыхать, — искоса поглядывая на собеседника, как бы сам себе сказал Арнит, стараясь не глядеть на наживку.
— Неплохо… Только знаю я их — не добьетесь вы, сир, ничего. Понимаю я и другое — вы ни перед чем не остановитесь в поисках желанного талисмана, — голос брата Мренда стал задумчивым и завораживающим. — А известно вам, какой силой он обладает?
— Бессмертие… Он даёт бессмертие! — выдохнул Правитель.
— Главное, что он даёт такие власть и силу, с какими не каждый может справиться. Только мудрый и справедливый… — всё тем же заклинающим тоном продолжал Художник. — Тот, кто не выдерживает — обречён. Его ждут бесконечные страдания и мучительная гибель в этом мире и безнадёжная пустая дорога в Дальнем. Подумай хорошенько, Арнит из Кридона, нужен ли тебе такой опасный дар? Я не спрашиваю зачем — только… нужен ли он? Если да…
— Нужен… — прошептал Йокещ. Помолчал. И выкрикнул. — Необходим! Дай!..
— Возьмите, сир, теперь вы действительно можете стать бессмертным… — брат Мренд с безнадёжной грустью посмотрел на него. — Только не пожалейте об этом. Хотя, может быть, он поможет вам стать собой…
Арнит не расслышал или попросту не понял последних слов, впившись невидящим взглядом в предмет своего вожделения. Затем тонкие пальцы судорожно вцепились в него. Император задыхался. Он с трудом дотянулся до колокольчика. На пороге вырос безмолвный слуга.
— Пить!.. — прохрипел Арнит.
Слуга поклонился. На секунду исчез за дверью. Вернулся с подносом, на котором стоял на удивление изящный кубок и прозрачный кувшин с рубиновым напитком. Судя по всему, это было вино. Художник такое не любил. Император уронил кубок, махнул рукой, схватил кувшин и начал залпом пить. Немного утолив жажду, он медленно опустился в кресло, собираясь взломать печать. Брат Мренд остановил его руку:
— Погоди… Всему своё время. Сначала ты должен запомнить вот что: вскрыв конверт, ты должен три дня неотлучно провести в своих покоях, не общаясь ни с кем, включая Цервемзу и Ревидан. Попроси принести сюда самое необходимое. Далее, эти дни никто не должен покидать дворца. Остальное я сообщу только после того, как ты отдашь распоряжения, — он отошёл к окну и стал смотреть на свою любимую ветку, привычно бившуюся в стекло.
Арнит больше не задавал вопросов. Он как сомнамбула выполнял всё, что говорил ему Художник.
— Итак, господин Арнит, ты понимаешь, что будешь должен вечно хранить происходящее в тайне и никогда не использовать во вред приобретённый оберег? Клятвы брать с тебя я не имею права. Придётся поверить честному слову…
Император молча кивнул.
— Сир, я по доброй воле передаю вам этот конверт и снимаю с него защитное заклятие, — торжественно заключил брат Мренд. — Поступайте с ним по совести и в согласии со своей волей!
Печать медленно исчезла, и конверт открылся сам собой. Внутри оказался небольшой пятиугольный медальон с выступавшей из него веткой гладиолуса. Арнит осторожно положил его на ладонь и потрогал золотые лепестки.
— Как он действует? — похоже, Император несколько робел.
— Его, как большинство амулетов, нужно носить не снимая.
Брат Мренд поклонился и собирался потихоньку выйти из государевых покоев.
— Постой! — голос Арнита снова стал резок, и в нём зазвучали властные нотки. — Пока что Император здесь я… не так ли?
— О, безусловно, сир! Истинный и отныне владеющий ключом к бессмертию, — не без ехидства заметил Художник.
— Тогда кто позволил тебе уходить?
— Простите, сир, я полагал, что более не нужен… — брат Мренд взвешивал каждое слово, чтобы не испортить так удачно начавшуюся игру. — Не забудьте, Вашему Величеству следует побыть одному.
— Я сам разберусь, что там мне следует! — вспыхнул Император. Потом взял себя в руки и продолжил: — А скажи-ка мне, господин Придворный Живописец, как ты докажешь, что это не подделка?
— Так же, как вы, сир, можете доказать свои добрые намерения. Точнее сказать — никак. Ну, разве что с балкона броситься или яд принять… Только боюсь, что против самоубийства ни один талисман не поможет.
— Хитро… нечего сказать… — Арнит колебался. — Ладно… пока ступай…
VIII
Оставшись в одиночестве, Император никак не мог отделаться от неприятного ощущения.
С чего бы этот хитрец вдруг стал покладистым? Что стоит за его неожиданным даром? Человек, который в состоянии оживлять портреты и управлять с их помощью чужой жизнью, опасен. Весьма и весьма… Отчего этот пройдоха так легко расстался с дюковским талисманом? И что снова мешало Императору избавиться от противника, хотя стоило только черкнуть несколько слов, или нет… просто позвать стражу… А если всё-таки талисман действует, и в нём бессмертие и власть? Тогда большинство вопросов разрешится само собой. Можно будет избавиться от постылой Ревидан. Извести дюков, коль скоро они так опасны, как рассказывал в своё время Цервемза. Потом Квадру. Да, ещё всех Садовников с их оньреками.
А если повезёт… Разыскать и вернуть. Всех, кто ещё жив… Хаймера. Сиэл. Отэпа. Кого там ещё?.. Ну, хотя бы их. Вымолить прощение. Излечить…
Потом можно будет обеспечить процветание и благоденствие стране.
Потом…
Арнит… Бессмертный Император Йокещ сам не заметил, как задремал…
IX
Ничто не тянется так долго, как время ожидания и вынужденного безделья. К исходу третьего дня в непривычно тихих внутренних покоях мэнигского дворца раздался голос Императора:
— Цер-рвемза! Где тебя опять носит?
Советник тихо просочился в помещение и замер в ожидании распоряжений.
— Приведи этих двоих!
Стражники, отправленные в тюремное крыло, не возвращались слишком долго. Цервемза начал беспокоиться. Послал ещё несколько человек. То же повторилось во второй и в третий раз. Наконец взбешённый Советник взял без малого двадцать человек и отправился сам. Спустившись, он обнаружил презанятнейшую сцену: все его предшественники разбрелись по лабиринту и безнадёжно перекликались, пытаясь выбраться на волю. Цервемза решил, что не станет их вызволять. Пусть успеют напугаться как следует. В дальнейшем будут порасторопнее. Пусть побродят по коридорам да полазают по лестницам, по крайней мере, до тех пор, пока не изловят пленников. Меж тем заключённые исчезли. Зато все ловушки были перепутаны. Прочесывая тюремные закоулки, Советник со своей двадцаткой сам едва не заблудился. То тут то там маячило женское платье или мантия Волшебника, или нечто, похожее на одежду Художника. Стражники бросались туда и натыкались на очередную стену, украшенную портретом, похожим на одного из беглецов. Эта фантасмагория продолжалась довольно долго. Впрочем, даже самому себе Цервемза никогда не признался бы в том, что ему становится страшно. Выбравшись наконец из лабиринта, он был крайне зол…
