В. Бирюк - Пейзанизм
"- Все от бога - сказал Моисей
-- Все от ума - сказал Соломон
-- Все от любви - сказал Иисус
-- Все от экономики - сказал Маркс
-- Все от секса - сказал Фрейд
-- Все относительно - сказал Эйнштейн"
Мда... Сколько евреев - столько мнений. А нам во всем этом жить. Делать из дерьма конфетку - занятие исконно русское, истинно патриотическое, национально-коренное...
Пока я мучился на тему известной загадки: "не плотники, а стучат", мужи добрые и без меня договорились. Все что ценное, что можно навьючить на лошадей из найденного в общинном доме - навьючить и отправить в усадьбу. Собственно, сначала речь шла о "княжеской дани". О десяти штуках тонкого полотна, которые лежали в ларях в общинном доме. Рожь-то мы точно не вывезем. Потом у Николая "жаба" прорезалась - все вывезти. А там много чего есть. И собственно "паучьего", и еще больше - от "медвежатников".
Тут снова по селению "ор на весь двор". Пошли глянуть. Чуть дальше Хохрякова двора, следующие ворота толкнули... Картинка - "хранители земли Русской и такого же правопорядка - на отдыхе". Посреди двора - разрубленный пёс. Мозги собачьи так аккуратненько кучкой лежат. У крыльца мужик с разбитой головой. Здесь, вроде, порядок - мозги еще на месте. Рядом старуха воем кричит. Как она захлебнётся и паузу для вдоха сделает, так стоны слышны. В смысле - мужик еще живой. С другой стороны один из вирниковых девчонку держит. На вытянутой руке. Видно, она тоже у битого мужика на коленях стояла, а он её за косу цап - и поднял. Она и лягается, и царапается. Поэтому -- на вытянутой. Но девка еще и орёт. Благим матом. Не знаю, кому такой мат во благо. У меня уши просто заворачиваются.
А чуть дальше по левой стороне двора - загородка для свиней. И в ней - голая задница. Большая. Я бы сказал - обширная. Белая, колышется и по форме - женская. Присмотрелся - ну и умельцы эти вирниковы. Они бабу под верхнюю жердь загородки пропихнули, так что она животом на второй лежит. Руки её назад отвели и к верхней жерди её же волосами и примотали. И этим же голову назад оттянули. Так что стоит крестьянка хорошо прогнувшись, плотно зафиксировавшись и внимательно смотрит только вперёд, где свиноматка в грязи отдыхает. Поскольку никуда еще она смотреть не может. А сзади её один из стражей порядка...
"Все впихивал, и всовывал, и плотно утрамбовывал".
Прямо по Владимиру Семёновичу, но не про вампира, а совсем наоборот - про "блюстителя правопорядка". Вот он и блюстит. Или - блудит. По своему праву и в желаемом для себя порядке. Ну и пяток головёнок детских из разных щелей выглядывают.
И чего? Статьи за изнасилование в "Русской Правде" нет. Есть наказание за поношение, за публичное оскорбление. А так... что поймал, то и поял. Это дела церковного суда. До четырёх лет епитимьи. Но это только за девицу. При отягчающих обстоятельствах типа обещания жениться. Только этих "блюстителей" до епископа не довести. Да и вообще, это все - "сильно потом". Настолько сильно, что баба, может, и родить успеть. Резаться с этими... Ну уж нет - "вооружённое нападение... при исполнении" - вот это уже будет "воровство". В своём первоначальном изменническо-подрывном смысле. Мне такой статьи не надо. А народ-то притих, все на меня смотрят. Ждут они.
"Вот приехал барин
Барин нас рассудит".
Этот... "держатель" даже девку подвешенную на землю поставил. Даже тот, который у свиной загородки хряком-осеменителем пристроился, и тот повернулся. Своего возвратно-поступательно-вставлятельного не прекратил, но пояс с мечом сдвинул - ножны прямо поверх ягодиц легли - рукоять меча возле руки. Так, как тут в здешнем "новоязе" называется "орудие говорящее" женского рода? Ага, вспомнил: роба. Это не производственная одежда в комплекте, а рабыня. А сынок от такой приусадебной "робы" называется "робичь". То-то Рогнеда и говорила про Владимира Святого: "Не хочу робича разувать".
-- Эй ты! Ты чего холопку мою портишь! Ты глянь - она себе все брюхо расцарапала об сучки на жерди. Попортишь робу - взыщу как за убийство. Шесть гривен лишних есть? Есть - продолжай. Нет - вынимай и в порты убирай.
-- Дык... Какая она тебе роба? Они же тута вольные. Смерды - не холопы.
-- Точно. Но не все. Эти - рябиновские.
-- Вона как... А с каких таких пор?
-- А вот только что. Я как раз и зашёл обельную запись составить. Ты давай там, бабу-то отвяжи.
-- Счас. Счас, боярич... Вот минуточку подожди... Вот я счас в её-то спущу. А то как раз-то и разобрало. И тебе хорошо - баба не праздна будет, приплод добрый, у меня в роду все знаш каки...
Толчки становились все сильнее, все чаще, баба прогибалась все глубже, ахая при каждом движении. На несколько секунд во дворе установилась заинтересованная тишина. Глубокое внимание всех присутствующих благотворно воздействовало на солиста-исполнителя - он как-то особенно чуть присел, ухватившись за верхнюю перекладину руками, глубоко задвинул и рыкнул, запрокидывая голову.
-- Хор-р-хорошо. Сладко. Будет у тя, боярич, не просто роба, а роба с приплодом. Гы-гы.
Я же переключился на мужика с разбитой головой. Он уже перестал стонать, и с широко распахнутыми глазами наблюдал за завершением процесса употребления его жены госслужащим по назначению.
-- Ты хозяин? Звать как? Что в обельную грамоту писать?
-- Так... Всерадом кличут...
-- Слушай, ты Кудре часом не родня? У него вроде сын - Всерад.
-- Точно. Племяш мой. А Кудря - брат старший. Говорят - убили их... Постой! Какая обельная? Я те не холоп! Я вольный смерд!
-- Эй, добрый человек, погоди бабу отвязывать. Так как Всерад? Или ты холоп мой. По своей воле. Или... вирниковым твоя баба понравилась.
-- Да и девка уже годная. (Это второй страж порядка вступил)
Девчонка дёрнулась к отцу. Второй "добрый человек" осадил её за косу, так что она с ног упала. Снова поднял на вытянутой руке. С подвыванием вступила старуха
-- Сыночек, миленький, соглашайся. Забьют ведь, ироды княжии. Тебя самого замучают-замордуют. Детишки ведь по чужим людям пойдут. Христа ради кусок просить. Соглашайся Радушка.
Мужик явно еще не пришёл в себя. Мутно посмотрел на свою мамашу, перевёл взгляд на загородку, где над хорошо унавоженной площадкой в позе корабельной носовой фигуры над бурным морем торчала его жена. Потом перевёл взгляд на дверной проем овина. Две торчавшие там детские головушки немедленно начали скулить.
-- Э-эх... Пиши боярин.
Вот так и создаётся аристократия: нужно поставить свободного человека в безвыходное положение и помочь из него выйти. Хочешь - отбери землю, чтобы с голоду помирал. Хочешь - дай заем с неподъёмными процентами. А всего лучше - организуй наезд на беднягу государственной власти. И - защити.
