Джордж Брейген - Клеймо змея
— Что ты несешь, ослиная задница? — рявкнул Конан. — Да я сейчас расквашу вдребезги остатки твоего лица!
Он уже был готов наброситься на мерзавца, как неожиданно дверь домика с плоской крышей, стоящего возле причала, распахнулась, на пороге завязалась какая-то возня, и оттуда донесся голос, принадлежавший, несомненно, Марону.
— Амра! Беги! — кричал старый моряк. — Они предали меня! Они…
Аргосец Харпа отскочил в сторону и кубарем покатился по пологому берегу, а варвар ринулся к домику, выхватив длинный кинжал. Но не успел он сделать и трех шагов, как бочки, двумя рядами окаймлявшие подход к причалу, словно ожили и пришли в движение.
Из старых бочек, как пчелы из улья, выскакивали вооруженные гвардейцы. Несколько человек появилось из плоского кирпичного домика, несколько вдруг вылезло из-под деревянного настила причала.
«Не ходи туда… там отберут еду… столько человек прошло…» — всплыли вдруг в памяти слова нищего побирушки. Он-то видел, как стекаются гвардейцы к засаде, да вот объяснить толком ничего не смог. А он, Конан, с непростительным пренебрежением отнесся к непонятным словам жалкого оборванца…
Внутренности киммерийца словно стянулись в тугой клубок, но в то же время он почувствовал странное облегчение. Варвар, как любой грозный воин, терпеть не мог каких-либо неясностей, и предчувствие битвы всегда странно пьянило опасностью и радовало своей определенностью. Что ж, что бы ни произошло, сейчас все встало на свои места…
— Теперь мы квиты, Ночной Губитель Амра! — глухо захохотал Харпа, поднявшийся с песка. — Теперь я отомщен, да в придачу получу награду герцога Фредегара! Тридцать тройных озз золота — неплохая плата за мою обиду!
Кольцо гвардейцев вокруг Конана сжималось, но пока самый ближний из них находился в десятке шагов от него.
Пальцы варвара незаметно скользнули в высокий раструб сапога, где с внутренней стороны нащупали ручку одного из припрятанных там метательных ножей.
— Ты рано радуешься, Харпа! — окликнул он аргосца. — Кроме золота от герцога ты получишь еще и награду от меня! Получай!
Рука Конана резко вылетела вперед, и через мгновение человек с замотанной головой вскрикнул, зашатался и с предсмертным хрипом упал на колени, точно ноги его подрезали серпом, а потом завалился на песок, расшвыривая его ногами в последних отчаянных судорогах.
— Ночной Губитель! Именем Светлоокого Митры и герцога Фредегара объявляю, что ты арестован! — раздался гнусавый голос. — Капитан Селинас приказывает тебе немедленно сложить оружие!
Варвар переводил взгляд с одного гвардейца на другого. Получалось, что вокруг него собралось не менее трех десятков зингарцев. Вперед выступил худощавый воин, и в лунном свете было заметно его изуродованное свежим шрамом лицо. Память тут же подсказала Конану, что всего несколько дней назад именно этот человек пытался уже взять его под стражу в покоях морского советника.
— Еще чего! — насмешливо откликнулся киммериец. — Именем Темноокого Крома объявляю вам, что вы свободны. Тот, кто добровольно уйдет отсюда, останется в живых. За всех остальных поручиться не могу…
Он заметил, что арбалетчики расположились по обе стороны от него, и даже усмехнулся про себя. Хотя они и держали свое оружие наготове, но вряд ли кто-нибудь осмелился бы выпустить заряд. В такой темноте легко попасть только в своего товарища, расположившегося напротив, и с такой же легкостью получить в ответ болт с его арбалета.
У Конана оставался еще один метательный нож, который он успел достать левой рукой, пока внимание всех гвардейцев было приковано к содрогавшемуся на песке Харпе. В схватке нужно всегда начинать первым и не ждать, когда тебя пригласят к драке.
— Послушайте, — миролюбивым тоном произнес он. — Давай разойдемся по-хорошему!
— Именем Митры и герцога Фредегара! Бросай оружие!
— Именем Крома! Что ж, ты сам попросил…
Почти без замаха, движением руки снизу варвар бросил нож. Он привез его из Афгулистана и поэтому мог не сомневаться в успехе. Умельцы в Гимелианских ущельях из поколения в поколение передают секрет изготовления таких ножей — разящих узких лезвий длиной в ладонь и с отличным балансом, помогающим в сотне случаев из ста поразить цель.
Селинас вздрогнул и отшатнулся с диким криком. Обеими руками он еще успел схватиться за нож, вонзившийся ему в грудь по рукоятку после мощного броска, но через несколько мгновений жизнь покинула капитана.
Ближний к Конану гвардеец невольно повернул голову в сторону. Столь скорая гибель его командира заставила зингарца содрогнуться от ужаса. Но через мгновение после броска ножа киммериец с виду как будто расслабленно сделал шаг вперед и внезапно бросился к гвардейцу. Не успели его товарищи сообразить, что произошло, как железные пальцы варвара сомкнулись на остром прыгающем кадыке зингарца, из сдавленного горла несчастного вырвалось натужное сипение. Тяжелая алебарда вывалилась бы из его пальцев на морской песок, но варвар ловко подхватил ее свободной рукой. Его пальцы сжались на горле в полную силу, и понадобился лишь короткий резкий рывок, чтобы еще одним противником у киммерийца стало меньше.
Но их оставалось еще слишком много, и плотное кольцо вокруг Конана начало неумолимо сжиматься. Сзади чернел только деревянный пирс, выдающийся далеко в море, там пока никто не обосновался, поэтому киммериец не беспокоился за спину. Зато с флангов и прямо перед собой он видел не меньше трех десятков гвардейцев.
Варвар не стал дожидаться, пока противники сомкнут кольцо. Стремительным движением он переместился к противоположному флангу. Оказавшийся перед ним гвардеец сделал выпад ла-мирой, но пронзил только воздух, и не успел он отшатнуться, как правая рука Конана стремительно взметнулась вверх и обрушила на голову противника полумесяц лезвия алебарды.
Киммериец получил бы удары с обеих сторон одновременно, если бы хоть на миг задержался на месте, но не успел еще череп зингарца раскро-иться на две части, как варвар низко согнулся и буквально протаранил набегавших сзади, так что волна нападавших наткнулась на тех, кто только что видел мощную фигуру Конана перед собой.
Совершив этот маневр, киммериец оказался за спинами атакующих. Не успел еще никто из них вздохнуть, как забарский кинжал легко отчленил головы двух зингарцев, и кровь, хлещущая из содрогающихся обезглавленных тел, темной лужей стала растекаться по песку.
Противники уже поняли, что имеют дело с настоящим воином, и их первоначальный легкомысленный настрой исчез начисто. Ожидая с вечера в засаде, гвардейцы, скорее всего, не представляли себе, кого встретят на безлюдном берегу, и не сомневались в исходе схватки. Их алебарды и ламиры впустую дырявили морской воздух, ни один удар еще даже не ранил предполагаемую жертву, а кровь их товарищей уже хлестала фонтаном и заливала небольшую площадку прибрежной полосы.
