Терри Пратчетт - Корона пастуха
— Ну, там сейчас мисс Тик, она дама значительная и она шлет свои извинения за свое сегодняшнее отсутствие. — Или пошлет, добавила она про себя, если я сумею ее отыскать. — И еще Летиция, — она кивнула юной баронессе, которая изо всех сил старалась храбриться. — И конечно, сама земля. Но помните, что у меня есть и другие союзники. Мы не одни.
Она присмотрелась к груде метел в углу и, конечно же, заметила Роба Всякограба, явившегося без приглашения, и нескольких членов его многочисленного клана. Она невольно рассмеялась, подумав, что они, видимо, прибыли с Маграт и Летицией.
— Дамы, — провозгласила она, — позвольте представить вам Нак Мак Фиглов.
Взволнованные шепотки пронеслись над обществом ведьм, когда комната стала заполняться синим и клетчатым, — не все ведьмы встречались с Фиглами прежде. Тиффани услышала, как Нянюшка шепнула обеспокоенной Маграт: «Вели убрать все хмельное из подвала».
— Ай, жестокая ты карга, вот ты кто, не будь я Роб Всякограб, — простонал Роб.
Маграт расхохоталась:
— Да ты сам по себе война, Роб Всякограб! Добро пожаловать во дворец, но, пожалуйста, постарайтесь не выпить все. По крайней мере, пока мы не победим.
— Как скажешь, госпожа, — то есть, ваша королевскость. Где война, там и Фиглы.
Клан разразился криками: «Кривенс!», и Роб Всякограб прокричал:
— Айе, будет драчка, давайте напинаем им!
Возгласы ликования поддержали его, и Величий Ян, подпрыгнув, ответил:
— Мы намереваемся победить, вот что. Так и передайте своему господину Хитрецу, мы надерем ему зад.
— Когда Мораг упадет на них сверху, у них дух захватит от ее клюва и когтей. И вообще, она тяжелая девочка, — добавил Хэмиш.
— Радуйтесь, что они на нашей стороне, — сказала Тиффани, укоризненно глядя на миссис Иервиг, сидевшую с самым задиристым видом. — Они неограненные алмазы, и лучших воинов не сыскать на целом Диске.
Она от души надеялась, что миссис Иервиг не слышит бормотания Вулли Валенка:
— Чего? Мы что, стырили какие-то алмазы?
— Это просто манера выражаться, ты, валенок, — послышался в ответ голос Роба Всякограба.
— Но у нас нет манер. Мы дорожим этим фактом.
— Это идиома.
— Кого это ты назвал идиомом?!
Тиффани прыснула. Похоже, кельда пыталась обучить клан новым речевым оборотам.
Роб рассек клеймором воздух, что заставило нескольких ведьм отступить на шаг, потом вскочил на стол и с этой высоты оглядел зал.
— Ну, я вижу, леди Паслен тут, — сказал он. — Кажись, мальца великучая карга и кельда думают, что нам нельзя ничего причинять этой эльфе, так что мы ее не тронем. Но мы все равно будем за ней следить, очень внимательно. У нашей кельды сердечко мягкое, как камень, — она никому не позволит нарушить обещание и уйти без кары!
— Дорогой мистер Фигл, — встряла миссис Иервиг, — это военный совет, так что нам нужно обсудить стратегию и тактику.
— А, ну хорошо, ежели хотите, только мы, Фиглы, такими штуками не заморачиваемся. Фишка в том, чтобы клеймором махать. А ежели не получается, так вдарь башкой.
— Вы можете вдарить башкой, миссис Иервиг? — весело спросила Тиффани.
Миссис Иервиг наградила ее Взглядом и ответила:
— И вдарю, если будет нужно.
К удивлению Тиффани, ведьмы дружно зааплодировали, и лицо миссис Иервиг расплылось в улыбке.
— Ух, не стал бы я махаться с этой ведьмой, — сказал Роб Всякограб.
— Да и я тоже, — поддержал Величий Ян, — она дерзкая, как волчица.
— Ну так че, карга холмов, где наша драка? — требовательно заявил Роб Всякограб.
Целый лес маленьких мечей и копий взвился в воздух под грозные крики.
— Нак Мак Фиглы, кто на нас!
— Напинаем этим мелким поганцам!
— Нет кроля! Нет кралевы! Боле нас не надурят!
— Если Паслен права, то эльфы выступят завтра, в полнолуние, — сказала Тиффани. — Дамы — и ты, Джеффри, — ступайте отдыхать. Мне нужно отправляться назад в свое владение, а вам я желаю спокойного сна и большой удачи.
— И пускай руны судьбы защитят нас всех, — добавила миссис Иервиг, просто чтобы последнее слово осталось за ней.
Тиффани всегда нравилась ее маленькая детская. Родители ничего здесь не меняли, и, когда не было дождя или сильного ветра, она спала с открытым окном.
Утомленная полетом и тревожным ожиданием того, что может принести ночь, но в надежде на отдых, Тиффани наслаждалась атмосферой своего убежища, черпая силы из ее дружелюбия.
Из того, что она находилась там, где и должна была находиться, и была тем, кем она была. Болит.
— Я встаю, будучи Болит, и засыпаю, будучи Болит, — прошептала она, улыбаясь.
Одна из коронных шуток ее отца. Она так часто закатывала глаза, слыша ее в детстве, но сейчас эта шутка грела ее.
И фарфоровая пастушка на полке.
Бабуля Болит.
Рядом она положила корону пастуха.
От Болита к Болиту, из поколения в поколение.
Земля под волной, вот что означало ее имя на языке Фиглов. Тир-Фа-Фойнн.
Так когда-то нарекла ее кельда. В ее имени таилось волшебство с самого начала времен.
Ночь была нежна. Тиффани убеждала себя, что ей надо поспать, что без отдыха нельзя, но продолжала лежать с открытыми глазами. Кошка Ты прижималась к ней, прислушиваясь к совам, которые ухали снаружи, словно предупреждая о чем-то.
За окном восходила луна, сияющий серебряный шар, озаряющий небо и указывающий эльфам дорогу… Веки Тиффани сомкнулись.
Часть ее, ее душа оказалась в меловой яме, с зажатой в руке короной пастуха, чьи гребни ловили лунное сияние и светились, словно аквариум вечности.
Она слышала рев древнего моря над своей головой и голоса миллионов крошечных раковин, из которых состоял Мел. И она плыла… Странная рыба, большая, тяжелая и зубастая, приблизилась к ней.
И в этот момент мистер Суетон[53] проснулся в ее сознании и подал голос.
— Дунклеостей, — сказал он, когда мимо пронеслось существо размером с дом.
Мегалодоном оказался огромным и плотоядным — у него было больше зубов, чем Тиффани могла себе вообразить. Потом показались морские скорпионы — закованные в панцири когтистые кошмары. Но никто не обращал на нее внимания, словно бы она имела право там находиться.
А потом Тиффани заметила еще одно существо, похожее на маленький взрыв синих колючек.
— Эхиноид, — прошептал Суматохинс.
— Верно, — ответило существо. — И я корона пастуха. У меня в сердце кремень. И у меня много предназначений. Некоторые зовут меня морским ежом, другие — громовым камнем, но здесь и сейчас я — корона пастуха. Я ищу истинного пастыря.
