Андрей Прусаков - Путь чужака
— Что вы цените в себе: душу или это! — Мечедар поднял с земли обломок рога и запустил в толпу. Молчание. Даже безрогие замерли, только сейчас по-настоящему ощущая идею своего вожака. Равенство. Всех!
— Пока вы не поймете это, вы навсегда останетесь рабами! — сказал, как припечатал, Мечедар. — Не рога красят ставра, не грива, не богатство. А дела. То, что он делает, и делает не для себя! Мне, — он указал на шамана, — его позор не нужен, мне надо, чтобы вы проснулись!
— Ты не должен был этого делать, Мечедар, — угрюмо сказал Лютоглаз.
Отряд возвращался обратно. Происшествие в клане поразило всех, и многие не сдерживали эмоций, с обожанием глядя на вождя, не боявшегося даже шаманов. Но Стас был мрачен. Он хотел освободить ставров от шаманов, но оказалось: вековые предрассудки сильней. Можно убить шаманов или изгнать, но уничтожить обычаи предков, даже если они дурны и глупы…
— Ты поступил несправедливо.
— Несправедливо? Он распял наших братьев, забыл?
— Не он. Аллери.
— Нет, он! — Стас уже забыл, что когда-то боялся взгляда Лютоглаза, и вперил в могучего ставра глаза. — За ним было последнее слово! Он мог их спасти, но не стал!
— Ты опозорил шамана. Лишил его рогов без суда.
— Вот и посмотрим, как теперь станут его уважать! — усмехнулся Стас.
— Я говорил: мы для них — отступники. Твой поступок вызовет лишь злобу.
— Они — предатели, Лютоглаз! Предатели своего народа!
— Успокойся, Мечедар. Я думаю, ты допустил ошибку. Эти ставры уже никогда не поддержат нас.
— Ему голову отрубить надо было, а не рога! Он своих продал! Наших с тобой братьев! Что бы ты сделал, безрогий Лютоглаз? Ушел бы, когда этот подонок сказал тебе «вон»?
— Я не делал бы того, что сделал ты. Ты жесток, как аллери…
— Что ты сказал? — Стас запрокинул голову и расхохотался. — Ты прав, Лютоглаз, как же ты прав!
Он прервал смех.
— Подойдите сюда! — призвал он ставров. Отряд собрался вокруг них.
— Запомни, Лютоглаз. Запомните все! За свободу всегда платят кровью! Всегда! Мы сделали то, что должны были сделать! Мы безроги, но мы свободны. Помните это. Придет время — и безрогие не будут отверженными. У меня нет рогов, у тебя — так что, нам не за что уважать друг друга?
Ставры поддержали его кличем, и мечи взлетели в воздух.
— Я соглашусь с тобой, вождь, если это случится, — проронил угрюмый Лютоглаз, и больше Стас не услышал от него ни слова. Но ему было все равно. Он думал об Элор.
Она спасала его. В лагере, среди ставров, Стасу не хватало человеческого лица и улыбки. Он полюбил этот светлый народ, заслуживающий большей любви, чем правящие аллери, но он родился человеком, и Элор — единственная, кто понимает его. Понимает инстинктивно, по-женски, многого не зная, но чувствуя…
Стас не мог забыть все то, что между ними было, часто вспоминая тот день у ручья. Он не говорил с ней об этом, ждал каких-то знаков и слов… Но общаться было трудно. Мечедар был вождем, Элор — единственной аллери в лагере.
Он страдал без ее тела. Здесь он не мог позволить себе того, что было у них когда-то. Как ни любили его ставры, он понимал: открытая любовь к аллери может испортить все, чего он добивался с таким трудом. Да, Элор приняли в лагере, но девушку сторонились, считая едва ли не сумасшедшей — а как еще назвать добровольного пленника? Стас догадывался, как она страдает, и старался навещать чаще, но повседневные заботы отнимали много времени, и он чувствовал, что они не столь близки, как когда-то, в тюрьме Ильдорна. Чувствовал — но не мог разорвать этот круг.
Как повелось, вечерами собирался совет: обсудить дела и нужды, решить споры. Говорили о приближавшейся зиме, о нехватке еды и торговле с соседними кланами, о необходимости строить кузню, что мечей много, а топоров почти нет…
— Вождь! Мечедар!
Стас повернул голову. К нему пробирались несколько ставров, таща за собой девушку в светло-зеленом, вышитом красными нитями, платье.
— Смотри ты, какая невеста! — причмокнув, восхищенно сказал Голошкур. Может, для ставров она и привлекательна, но Стас не видел в ней ничего интересного… как мужчина. Внутри он оставался человеком.
Девушка плакала. Не просто плакала — рыдала, идя на подгибавшихся от страха ногах. Она очень боялась — это было ясно с первого взгляда. Но откуда она взялась?
— Вот, — доложил один из дозорных. — Сама пришла к нам. Невеста…
Он фыркнул и осклабился, оценивая ее фигуру.
— Почему невеста? — механически спросил Стас.
— Ты что, Мечедар, свадебного платья никогда не видел? — изумился кто-то.
— Ах, да, — спохватился Стас. — Конечно. Так что с ней? Почему плачет?
— Боится, — довольно проговорил дозорный. Похоже, ему она нравилась.
— Ладно, идите по местам. Мы сами узнаем, в чем дело.
Помимо Мечедара, на совете были все: угрюмый Лютоглаз, рассудительный Древоруб, старый Крепкорог, Остроклык и другие. Было видно, что дозорных разбирает любопытство, но, не смея ослушаться вождя, они ушли.
— Говори, не бойся. Здесь тебя не обидят, — сказал Стас. — Мы безрогие, но такие же ставры, как ты.
— Я не знаю, кого еще просить! — заплакала девушка. — Шаманы говорят: он наказан по закону, но я не верю! Прошу, помогите, верните мне его!
— Не плачь, и расскажи, что случилось, — ласково сказал Крепкорог.
Девушка с надеждой взглянула на старика и слабо улыбнулась. Похоже, она не надеялась встретить среди безрогих добрых и внимательных ставров.
— Моего жениха взяли аллери! А шаманы сказали, что он нарушал закон! Но он ничего не нарушал!
Она всхлипывала и непрестанно вытирала слезы.
— Просто повздорил с сыном вождя и побил его. Но никогда, никогда еще за это не изгоняли!
Стас понял, о чем она. Аллери нужны новые рабы — ведь прежних рабов он освободил — и аллери приказали шаманам искать неугодных. Мы все замешаны в этом, подумал Стас.
— Кто надоумил тебя идти к нам? — недоверчиво проговорил Лютоглаз, и под взглядом зверолова девушка съежилась, как в самый лютый мороз.
— Погоди, Лютоглаз…
— Пусть скажет нам! — отрезал тот.
— Я… Сама… Потому что никто… Не хочет помочь! Все боятся аллери! — наконец, более-менее связно заговорила она. — Я и подумала: безрогие — отступники и никого не боятся.
Она опасливо оглядела окружавших ее ставров.
— И решила прийти к вам.
— Ты что, предлагаешь Ильдорн штурмом брать? — угрюмо спросил Лютоглаз.
— Нет же! — горячо воскликнула она. — Мой муж на ферме, он не в городе!
Ставры переглянулись. Напасть на ферму? Невелик подвиг, подумал Стас. Там вряд ли есть профессиональные воины, и все же… Рисковать собой и всеми ради какого-то ставра и девчонки? Но ведь и мы виноваты. И вдруг понял: это тот случай, когда дела скажут за себя, и слух о том, что безрогие помогли простому ставру…
