Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
Войдя в одну комнату, Веглао начала оглядываться по сторонам и секунду спустя столкнулась взглядом с какой-то женщиной.
Крик замер у неё в горле. Женщина, стоявшая у стены в глубине комнаты, тоже явно испугалась — да не то слово, у неё глаза расширились на пол-лица. Женщина была невысокая, растрёпанная, полуседая, в каких-то лохмотьях, и что самое странное — вся её фигура была какой-то расплывчатой, что делало её похожей на привидение.
Еле решившись на это, Веглао шагнула навстречу женщине. Та качнулась в ответ, и девочку пронзила страшная, невероятная догадка. В комнате никого не было — она смотрела в стоявшее у стены большое пыльное зеркало.
Последний раз Веглао видела своё отражение в настоящем зеркале, а не в поверхности воды или оконном стекле, ещё осенью, незадолго до того, как ушла из дому. Но сейчас ей показалось, что с тех пор прошло не несколько месяцев, а несколько лет. Она исхудала, кожа на лице и руках от холода стала красной и шелушилась — это не мог скрыть даже слой тусклой грязи (мыться ледяной водой — не самое приятное занятие). Под глазами появились коричневые тени, губы потрескались от холода и слегка кровоточили. Тёмно-русые волосы с единственной седой прядкой у виска, появившейся после этой ночи, приобрели цвет соли с перцем — седины в них стало больше. Веглао взглянула старой девочке в глаза и отвернулась: в этом взгляде появилось какое-то звериное, дикое выражение.
Веглао почувствовала, что она хочет разбить это зеркало. Она даже огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было для этого использовать — топора или ножки сломанного стула. Но она почти сразу раздумала это делать: грохот бьющегося стекла услышал бы Октай, а осколки стекла могли её поранить. Тогда она сорвала с окна пыльную портьеру и накинула её на зеркало, потом пододвинула к нему маленький диванчик с витыми ножками.
Октаю она ничего не сказала. Может, в доме были и другие зеркала, но Веглао ни одного не нашла — наверное, просто потому что не собиралась их искать. Однако она не забыла того, что видела, и внутренне ещё сильнее возненавидела тех, кто толкнул её на такую жизнь.
Внутри было ненамного теплее, чем снаружи, но хотя бы ветра не было. Войдя в прихожую и отряхнув снег с разбитых ботинок, Веглао двинулась к лестнице, крикнув:
— Ты здесь? У меня новости.
Из дверного проёма в коридоре, куда она поднялась, высунулась встрёпанная голова Октая. Увидев её, он широко улыбнулся.
— Привет! Что за новости — хорошие или плохие?
— Плохие, — отозвалась Веглао, входя в комнату и с отвращением кидая на стул сложенный вчетверо листок бумаги. Октай недоумённо посмотрел на неё.
— Объявление, — пояснила Веглао, принимаясь за обед — несолёную липкую кашицу из крупы, пачку которой, выпавшую, очевидно, из чьего-то пакета, несколько дней назад нашёл в городе Октай. — Сорвала со стены. Ты почитай, почитай.
Октай, хмурясь, развернул объявление. Вот что там было написано:
Внимание!
В связи с участившимися случаями нападения оборотней и ростом их численности все оборотни должны быть отправлены в ликантрозории.
Невыполнение данного предписания приравнивается к уголовному преступлению.
Никаких послаблений по возрасту, полу, состоянию здоровья сделано не будет.
Все оборотни, не зарегистрированные ни в одном ликантрозории к 1 мая нынешнего года, будут наказаны в соответствии с законом.
— Всех в ликантрозории? Что за чёрт? — возмущённо спросил Октай, комкая объявление.
— Вот именно: всех, — уныло отозвалась Веглао, подходя к окну. На улице была ясная, прохладная погода. Сугробы сияли так, словно были усыпаны алмазной крошкой. Казалось, земля уже проснулась, но ещё не хочет вставать, и теперь нежится под тёплым снежным одеялом. На душе у Веглао было тошно. Снова судьба бросала навстречу ей и Октаю испытание, и неизвестно ещё, как они его пройдут.
— И что теперь? — негромко спросил Октай, подходя к ней сзади. — Опять пойдём куда-нибудь?
В его голосе слышалась горечь. Ясно же: ему не хочется уходить. Веглао и сама не хотела. Они так привязались к своему новому дому, так устали от тяжкой бродячей жизни, так не хотели снова отправляться в долгий путь по землям своей неласковой родины!
— Что-нибудь придумаем, — сказала она наконец. Октай ничего не ответил.
Остаток дня они провели невесело. Обоих преследовала тревога. И вправду, не слишком ли они здесь задержались? Уже прошло два полнолуния с тех пор, как они пришли в этот дом. Ребята проводили их в подвале старого дома, заваливая единственный выход мебелью, и их волкам ни разу не удавалось вырваться наружу. Но жители могли услышать в лесу вой, не похожий на волчий… Посоветовавшись, они решили начать собираться в дорогу сразу же после полнолуния, которое должно было случиться через пять дней.
Даже ужин из печёной картошки, которую Веглао с не слишком большим риском добыла на овощном складе вблизи города, не поднял настроения. Ложась спать, ребята не стали разводить огонь, как делали обычно — пламя могло их выдать — и утром, проснувшись, обнаружили иней на портьерах и одеялах, которыми укрывались.
Вскоре после того, как Веглао нашла пугающее объявление, неожиданно ударило тепло, и снег начал таять и оседать прямо на глазах. Кое-где обнажилась земля, на которой сквозь влажные и липкие прошлогодние листья пробивалась молодая травка. В деревнях за лесом было ещё теплее, и за день до того, как они должны были уходить, Октай пробрался к одной из них и обнаружил прогуливавшихся за околицей домашних гусей. Их было семь или восемь, они деловито гоготали и щипали свежую траву.
Почуяв оборотня, они с криками бросились прочь, но одну гусыню ему всё-таки удалось поймать. Она исклевала ему руки до крови, но Октай её одолел и придушил.
В самых светлых чувствах он шёл по лесу, таща за собой тяжёлую добычу — гусыня была здорово откормленной. Угрызения совести за то, что он украл, были совсем слабыми — вон сколько у хозяев ещё гусей, а они с Веглао вот уже неделю сидят на чёрством хлебе, иногда приправляя его древесной корой. Он уже предвкушал, как Веглао обрадуется, как они вместе будут свежевать птицу, как вкусно будет пахнуть гусятина, когда её начнут поджаривать на костре. Соли у них, правда, нет, но можно быстренько пробежаться до егерского хозяйства: рядом с ним на спилах деревьев часто оставляют соль для лосей. Но сначала он всё же решил зайти домой: уж очень тяжёлым оказался будущий обед.
Через благоухающий первым дыханием весны лес он добрался до заброшенной просёлочной дороги, ведущей к их с Веглао дому, и зашагал рядом с ней. Но уже спустя несколько секунд он резко остановился.
